Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
В ту ночь, когда Лиля так внезапно решила приехать к едва знакомой девушке, с первой минуты почувствовав в ней родственную душу. Это было второй раз в ее жизни. Впервые она смогла довериться кому-то лишь в институте, это был невероятно красивый и очень талантливый парень по имени Иван. За ним бегали все девчонки курса и не только, а он дни напролет проводил с ней. Они говорили обо всем на свете, и стали настоящими друзьями, хотя все вокруг приписывали им роман, что, кстати, дошло и до Лилиных родителей, был большой скандал, и двери дома Нежиных были на много лет закрыты для Ивана. За исключением родителей, которые и заставили когда-то юную дочь отказаться от ребенка и отдали малышку в приемную семью, о вечной незаживающей ране Лили знал только Иван.
Впервые увидев Машу, Лиля никак не могла понять, кого она ей напоминает, до момента, пока не сказала девушке об угрозах в адрес ее дочери, за судьбой которой Лиля всегда пристально следила и помогала семье материально втайне от родителей, которые и думать забыли про внучку. Тогда Маша вдруг вся встрепенулась, и на Лилю посмотрели два невероятных уголька – глаза, которыми на нее смотрел Иван, когда был сердит. И Лиля пообещала себе, что ни за что не даст новому другу уйти из ее фальшивой, притворной и вполне никчемной жизни.
Дом четы Нежиных располагался в закрытом коттеджном поселке, в котором жили не менее знаменитые и не менее богатые личности. Попасть в поселок было не просто, даже если в кармане у тебя завалялся лишний миллиончик американских рублей. Новых соседей здесь выбирали придирчиво, вопрос ставили на голосование общины и зачастую отказывали за незначительностью заслуг.
Успешно миновав пропускной пункт, автомобиль въехал на премиленькую улицу с искусственно высаженными экзотическими деревьями и стройным рядом белоснежных особняков. Максим привычно поежился этой искусственной красоте и вспомнил родительский садик с яблонями, грушами, вишнями, которые весной зацветая, покрывали четыре сотки, словно снегом и небольшой бревенчатый домик с русской печью, которую ставил еще прадед Максима. А прямо за забором начиналась березовая роща, где мама все лето собирала ягоды и грибы, а потом закручивала аккуратные баночки и приклеивала к каждой название. Например, та, что Максим открыл буквально на днях, называлась «Черничное счастье».
Ворота беззвучно открылись, как только Лилина машина въехала на подъездную дорожку. Скорее всего, ее родители уже ждали и теперь им добрые полчаса придется выслушивать о том, какие они безответственные и что они не понимают, что такие люди как Глафира и Никос Нежины не могут ждать каких-то там Максима и Лилю, кстати, фамилию Максима оба демонстративно забывали.
– Все будет отлично, милый, – Лиля чмокнула Максима в губы, стараясь не смазать помаду. – Максимум два часа и мы садимся в машину и уезжаем.
Максим кивнул.
– Ты же понимаешь, что мы больше не могли игнорировать их приглашение, – девушка потерлась щекой о плечо жениха.
– После свадьбы мы тоже обязаны будем оказывать эти визиты вежливости?
Лиля резко отстранилась от мужчины и выпрямила спину.
– Мне казалось, что я никогда не скрывала от тебя, что у меня сложные отношения с семьей, но они мои родители и я не намеренна от них отказываться.
– Ты права, прости, – Максим приобнял девушку за плечи, и сочувственно на нее посмотрел. В последнее время он все время ее жалел, ему казалось, что за время его отсутствия в Лиле что-то сломалось. Она сильнее прежнего стала сторониться людей, маскироваться и эта ее непонятная дружба с девушкой, как ее там, Мария, кажется. Лиля все грозилась их познакомить. Еще она, кажется, с нетерпением ждала приезда Баринова. Максим, конечно, знал, что они дружат уже много лет, и никогда особо не ревновал Лилю к Ивану, считая его бабником и позером. Но в последнее время у него сформировалось стойкое чувство, что невеста скрывает от него что-то важное, не хочет поделиться с ним своими страхами, тревогами, а ждет для этого Баринова. Еще пару месяцев назад это открытие разозлило бы мужчину, заставило ревновать, пытаться что-то выяснить, а сейчас ему стало все равно. И это настораживало и пугала.
– Господин Сметерст, – Глафира будто выплюнула его фамилию, словно в ней было что-то неприличное, – вы, как всегда, опаздываете.
Она подала Максиму холеную руку с изящным французским маникюром, почти таким же, какой постоянно делала Лиля. От мысли о схожести матери и дочери, Максим передернуло, и он слегка пожал ее пальцы, Глафира удивленно приподняла брови, но промолчала.
– На дороге большие пробки, мама.
Лиля немного подтолкнула Максима, боясь, что он сейчас, впрочем, как и всегда, что-нибудь ляпнет в очередной раз и скандал начнется прямо с порога. Мать опять театрально хлопнется в обморок, а отец начнет причитать.
– Значит надо выезжать раньше! – не унималась Глафира.
– Мы и так рано, мама. На трассе авария. Ты же видишь, что с погодой твориться, то снег, то дождь.
– И все равно я не понимаю, почему мы с отцом должны вас ждать? – Глафира картинно схватила себя за лоб, показывая, что ей не хорошо.
– Ты в порядке, мам?
– Не знаю!
– Может нам уйти? – подал голос Максим.
Глафира вытаращила глаза, и Лиле показалось, что мать сейчас заверещит.
– Ты видишь, как он разговаривает со мной!? – зашипела женщина. – И ты ему позволяешь!?
– Успокойся, мама, Максим не хотел…
– Нет, хотел! Кто я и кто он, – Глафира расправила плечи и вздернула подбородок. – Если, молодой человек, вас пустили в приличный дом, то извольте и вести себя подобающим образом.
Лиля умоляюще посмотрела на Максима.
– Простите, – буркнул тот.
Глафира с видом обиженной королевы, смотрела в стену.
– Понимаете, – начал Максим, и Лиля со страхом, а Глафира с любопытством, взглянули на него, – Лиле что-то никак не переводят гонорар за последний фильм.
Глафира в изумлении открыла рот.
– Но, – спокойно продолжили Максим, – как только все деньги будут на счету, а я, знаете ли, узнаю об этом первый, потому что все карты Лили у меня…
– У вас? – ахнула Глафира.
– Максим, – Лиля напряженно посмотрела на мужчину.
– Все в порядке, дорогая, – он быстро чмокнул девушку в губы, заставив Глафиру еще шире открыть рот от изумления.
– Так вот, – продолжил он, – когда все деньги будут у меня…
– О, боже!
– Я куплю вертолет, чтобы никогда не опаздывать на встречу с вами, – закончил Максим.
– Никос! Никос! – завопила Глафира. – Этот ужасный человек хочет обокрасть нашу девочку! Никос!
С этими криками женщина засеменила по коридору.
– Началось, – вздохнула Лиля.
11.
Дорога на Красную поляну оказалась сказочно красивой. Огромные зеленые горы высились по обе стороны дороги, казалось, что на горизонте они сходятся, и что им ни за что не оказаться по ту сторону долины, и что там, в конце этого странного пути, есть место только для бурных
