Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
После звонка Лили Маша переживала, как знаменитая актриса воспримет ее убогую квартирку, которой уже много лет требовался капитальный ремонт, но сначала Маша не могла себе его позволить из-за болезни бабушки, а сейчас, когда бабушки не стало, ей напоминала о ней каждая вещь, каждый уголок их дома. Комната бабы Тони осталась нетронута. Даже маленький томик Сергея Есенина, лежавший на прикроватный тумбочке и зачитанный бабушкой, был на своем месте.
– Знаешь, а я понимаю, почему твой Вадим…
– Он не мой.
– Хорошо, не твой Вадим отказался помогать мне, – Лиля грустно улыбнулась, – он, как и большинство адвокатов и журналистов, побаивается людей с фамилией Нежина.
– Вадик упомянул, что твои родители засудили многих адвокатов в Москве?
– Было дело. Только знаешь, грош цена этим адвокатам, если они даже себя защитить не смогли. Трусы!
– Ты права, – Маша отковыряла от куска еще один маленький кусочек торта, который так и остался лежать на ее тарелке, – Вадим просто трус.
– Я не это имела в виду, – смутилась Лиля, – я не хотела называть трусом твоего Вадима.
– Он не мой! – заорала Маша.
– Поняла, поняла, – Лиля подняла руки вверх. – А ты, оказывается, и кричать умеешь, – Лиля зацепила пальцем крем с Машиного куска и с наслаждением облизала палец.
– Прости.
Резкий звонок в дверь заставил девушек вздрогнуть. Огромные старые часы уже давно пробили час ночи.
– Кто это так поздно? – спросила зачем-то Маша у Лили, и девушки переглянулись.
– Мария немедленно открой эту чертову дверь! – заорали за дверью голосом Вадима. – Или я ее вышибу!
В подтверждение угрозы дверь содрогнулась от ударов.
– Я знаю, что ты дома! Я видел свет в окне! – продолжал орать Вадим.
– Откроем? – спросила Лиля.
– Нет, я не хочу его видеть, – нерешительно ответила Маша.
– Соседи вызовут полицию.
Маша вспыхнула, закрыла лицо ладонями, плечи вздрогнули, и она заревела.
– Ясно.
Лиля решительно встала, одернула футболку и распустила свои роскошные волосы.
– Ты куда? – всхлипнула Маша.
– Сиди здесь. Я с ним разберусь. Я ведь «психопатка». Так что мне можно все.
Маша послушно осталась сидеть на шатком табурете на кухне, а Лиля направилась в коридор.
Дверь резко распахнулась, и Вадим, собиравшийся нанести очередной удар по несчастной двери, буквально ввалился в прихожую, с трудом удержавшись на ногах.
– Вам кого? – фальшиво улыбаясь, спросила Лиля
– Мне? – Вадим растерялся. Он потер глаза, решив, что перед ним стоит Лилия Нежина в старой Машиной футболке.
– Именно вам, молодой человек, – Лиля еще шире улыбнулась, и провела по своей роскошной гриве рукой, пропуская темные локоны сквозь пальцы. На пальце сверкнул огромный бриллиант.
– Я, похоже, ошибся дверью, мне нужна…– Вадим отступил на пару шагов и судорожно сглотнул.
Лиля просунула большие пальцы за пояс своих джинсов и немного выгнула спину, практически незаметное движение, заставившее Вадима уставиться на ее грудь.
Лиля глубоко вздохнула, отчего ее бюст немного колыхнулся, и изобразила на лице скуку. Вадим тихонько застонал.
– Вам плохо? – с притворной озабоченностью спросила девушка.
– Немного. По-моему, я схожу с ума, – Вадим крепко зажмурился и потряс головой, пытаясь согнать хмель.
– Странно, а еще недавно вы утверждали, что психушка по мне плачет.
Вадим открыл глаза и встретился с жестким колючим взглядом одной из самых красивых женщин России.
Маша закрыла маленькую щелочку межу кухонной дверью и стеной, в которую наблюдала развернувшийся в ее коридоре спектакль и прижалась к ней щекой. И почему она не такая, как Лиля, почему от нее не млеют мужчины, не встают перед ней на колени, как это только что сделал Вадим перед Лилей и даже не заметил, и не смотрят на ее бюст, а ведь он ни мало ни много – четвертого размера! А у Лили, кстати, едва ли троечка будет, а Вадим только лишь не облизывается, как кот на сметану. Маша снова приоткрыла дверь и прислушалась.
– Я сказал? – растерянно спросил Вадим и стал подниматься с колен, сам не понимая, как это он умудрился принять столь идиотское положение.
– Без всяких сомнений, – словно пропела Лиля, она равнодушно взглянула в висевшее на стене старинной зеркало и фыркнула, – сегодня утром вы имели наглость утверждать, что я психопатка, и что меня надо отправить в психушку.
– Я?!
– Не вижу повода не верить своей подруге.
– Подруге?!
Вадим, все-таки сумевший подняться с колен, начал понемногу приходить в себя.
– Какой это подруге?
– Марии, – улыбнулась одними лишь губами Лиля, – вы же, кажется, орали именно ее имя там, – она указала на дверь.
– Вы подруга Маруси?! – не поверил Вадим, который уже полностью освободился от чар Лили.
– С некоторых пор «да». И как подруга Маши, я вынуждена попросить вас немедленно покинуть ее квартиру, – решительно сказала Лиля и наклонилась к двери, чтобы открыть ее.
– Подождите! – Вадим опередил девушку. – А что вы здесь делаете?
– Ем торт.
– Едите торт?!
Лиля устало вздохнула и с жалостью посмотрела на Вадима.
– Мне казалось, что адвокат Антонов должен быть немного сообразительнее, – она сложила руки на груди, и Вадим, вновь, невольно взглянул на нее, – и намного выдержаннее.
Лиля взглядом дала понять ему, что она видит, как он смотрит на нее, и на некоторые части ее тела, что он ее хочет и боится, но ей на это плевать, потому что он никчемный человек. Вадим разозлился.
– Я не уйду, пока не поговорю с Марусей!
– Маша не хочет с вами говорить, она не в настроении. Кстати, вы должным образом оценили ее прощальный жест? – Лиля намекнула на средний палец, который показала Вадиму Маша, сидя в автобусе.
– Маруся! – заорал мужчина.
– Уходите, и больше не смейте появляться здесь в таком виде!
Лиля поднырнула под руку ничего не ожидавшего Вадима, открыла дверь и со всей силы толкнула мужчину. Дверь закрылась прямо перед его носом, и Вадим так и остался стоять на лестничной площадке, крепко ухватившись за перила и смотря на исписанную стенку подъезда.
– И что это было?
9.
Горячая вода помогла немного успокоиться, все-таки пережитый стресс оказался сильнее, чем предполагала Мила. Как же ей хотелось зареветь, нет, даже завыть, чтобы отпустил тот страх, что, наверное, будет преследовать ее долго. Она все время представляла распростертое на дне тело маленького Марка. А что, если бы ей не хватило сил, не хватило воздуха, чтобы его достать? Что если бы та волна, что буквально захлестнула несчастную троицу – девушка, мальчик и собака, набежала чуть раньше и унесла Милу и Марка в море?
Мила затрясла мокрыми кудрями, которые казались теперь медными спиралями, как бы отгоняя горькие мысли, и протерла влажной рукой запотевшее зеркало. Белоснежная кожа, слегка тронутая на плечах веснушками, раскраснелась, кожа на пальцах и пятках съежилась. Она посмотрела на небольшую лужицу, образовавшуюся у ее ног и на кружевные трусики и лифчик, валяющиеся рядом.
«И далеко ты ходила в таком виде?» – пронеслись в голове слова Ивана.
«Ему стыдно за меня, ведь именно
