Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
— Оль, это шутка? — пытается нервно улыбнуться, — потому что если да, то я её не догоняю.
Убрав руки, мотаю головой.
— Не шутка.
Широкие брови недоуменно ползут вверх, в глазах непонимание.
Вот уже какой день я чувствую себя предательницей по отношению к нему. Мы были вместе почти год и этот год был очень хорошим, запоминающимся, ярким. Но не было ни дня, когда бы я испытала хотя бы половину тех эмоций, которые испытывала с Давидом за те жалкие часы, что мы провели вместе.
А это значит, что моих чувств к Лёше недостаточно. Он заслуживает на большие.
— С чего вдруг? — его голос холодеет, взгляд покрывается коркой, — Вроде все нормально было.
— Лёш, мне жаль, ты очень дорог мне, — отвечаю тихо, — просто…
— Что просто?
Вздохнув, встаю со стула и отхожу к окну. Развернувшись, опираюсь на подоконник бёдрами.
Меня морозит, начинаю мелко дрожать. Мне так сильно не хочется причинять ему боль. Не хочется обижать.
— Просто… Я не могу ответить на твои чувства в полной мере.
— Еще неделю назад могла, — он тоже встаёт и сокращает между нами расстояние.
Остановившись напротив, закладывает руки в карманы джинсов.
— Это была не полная мера, — произношу, заставляя себя посмотреть ему в глаза.
На мужском лице каменная маска, и только глаза выдают настоящие эмоции. Паника, непонимание, растерянность.
Меня в узел скручивает. От удушающего чувства вины дышу с трудом.
— Почему сейчас?
Пожимаю плечами.
— А зачем тянуть? Не хочу отнимать твоё время.
— То есть год — это так? В мусорку? — выстреливает ожесточенно.
— Он не в мусорку, — обнимаю себя руками, стараясь закрыться от болезненных слов. — Я благодарна тебе за него. За все, что ты сделал для меня.
— И что мне с твоей благодарностью делать? Пережевать и выплюнуть?
— Лёш…
— Что Лёш? Пиздец, Оля.
Со свистом выдохнув, он запускает пятерню себе в волосы и нервно проводит по ним.
Видеть его таким больно. Он не заслужил. Я такая дрянь, Господи…
Самобичевание стало моим вторым Я за эти дни. Я ругала себя за предательство. За обман. За слабость. Не ела почти ничего. Сначала думала, что оставлю все как есть и стану для Леши лучшей девушкой, но потом поняла, что не смогу… нельзя стать лучшей девушкой для одного, если в сердце другой. Пусть и не мой. Но это будет нечестно. Если у него есть возможность построить жизнь с той, кто будет любить его на все сто процентов, то я просто не имею право отнимать её у него.
Резко шагнув ко мне, Лёша вдруг берет мое лицо в ладони и лихорадочно скользит по нему глазами.
— Ты уверена, Оль?
Его боль, транслируемая взглядом, оседает острыми осколками на моей коже.
— Да, — рвано выдыхаю, — так будет правильно.
Мгновенная заморозка. Взгляд мне в самое нутро, будто ищет подвоха и все еще надеется, а я знаю, что искать ему в моих глазах нечего. Там лишь огромное чувство благодарности и симпатии, но того, что он ищет — нет.
Вероятно, осознав это, он отрывает руки и отступает назад.
— То есть не любишь?
Я не знаю, что ответить.
Произнести жестокое “не люблю” не получается.
Поняв все без слов, он коротко мотает головой, разворачивается и выходит из кухни.
Слышу, как ударом по выключателю, зажигает свет в прихожей, и направляюсь следом.
Сердце плачет, потому что понимает, что видит его в последний раз. В роли моего парня в последний раз.
В памяти опрометью проносятся все наши совместные вечера, прогулки по городу, как мы смеялись и часами болтали обо всем на свете. Мне будет не хватать его. И мне на самом деле искренне жаль.
Я бы хотела любить его. Точно знаю, что была бы счастлива с ним. Но хотеть и быть в состоянии сделать — разные вещи, к сожалению.
Любовь не выбирает. Она просто поселяется в сердце без возможности её насильно выселить и поселить там другую.
— Я тут собрала кое-что, — беру в руки коробку. — Тут твоя одежда.
Выпрямившись, он смотрит на коробку пару секунд, а потом ввинчивает в меня жёсткий взгляд.
— Только не говори, что и серьги туда сложила с кольцом, которые я дарил.
Осекаюсь и растерянно верчу головой.
— Нет. Не складывала.
— Хоть на этом спасибо.
Резким движением забрав из моих рук коробку, разворачивается, но стопорится около закрытой двери.
Протиснувшись, открываю замок и толкаю её наружу.
Молча выходит на лестничную площадку, а я с тяжестью провожаю его взглядом, пока он спускается по ступеням.
На меня больше не смотрит…
15 Ани
— Ани, доедай, мы еще закажем, — Ромел пододвигает ко мне блюдце с последней оливкой, и я, наткнув её на шпажку, отправляю в рот. — Официант, — тут же поднимает руку он.
Сегодня у нас с Давидом выдалась незапланированная вылазка в ресторан.
У его близкого друга Ромела день рождения. Он не планировал его отмечать, так как хотел уехать с семьей к родственникам. Но что-то там у них пошло не по плану, поэтому они с его женой Анаит быстро всё переиграли.
Проверяю телефон на входящие, но ни пропущенных звонков, ни сообщений не обнаруживаю. Сама пишу маме сообщение, чтобы уточнить как там они с мальчишками.
Пришлось снова отвезти Гора с Арсеном моим родителям. Я не в восторге от этой идеи. У папы спина больная, мама тоже, наверное, хотела бы отдохнуть. Они, естественно, очень радуются внукам. Мама даже говорит, что наконец-то мы стали привозить их на подольше, но мне все равно неудобно.
Будто я вешаю их им на плечи.
Получив ответное сообщение с фотоотчетом, пролистываю снимки и улыбаюсь. Папа сидит на диване, рядом с ним мальчишки. Все трое заняты игрой в лего, которое подарил Тигран Арманович.
Ну ладно, вроде как всё в порядке. Выглядят счастливыми, а это главное.
Отложив мобильный, направляю взгляд на террасу. Давид курит там уже минут пятнадцать. Все остальные мужчины давно вернулись, а он нет. Мне кажется, он в последнее время стал курить еще больше, чем раньше. По несколько раз за вечер может вот так выйти из дома и курить на крыльце в кромешной тишине и темноте.
Будто услышав мои мысли, муж гасит окурок в пепельнице, разворачивается и входит в зал. В этот же момент из-за столика неожиданно встаёт девушка, что-то рассказывая своим подругам, не смотрит назад и буквально врезается в него на ходу.
Давид
