Кетлин О'Брайен - Запретная страсть

Она устало и растерянно покачала головой.

– Прости, – непослушными губами произнесла она, – может быть, все придет в норму, когда я уеду. Может быть, все встанет на свои места.

Брэндон рассмеялся, но смех получился невеселым, и он еще сильнее сжал ей плечи. Завтра у меня будут синяки, подумала Келси.

– И ты в это искренне веришь? – В голосе Брэндона прозвучала такая яростная боль, точно он был загнанным зверем. – Тогда позволь сказать, что думаю я. Я думаю…

Ей показалось, что он сейчас потеряет контроль над собой, но он вдруг тихо простонал и обмяк, точно гнев его улегся. Он опустил голову на плечо Келси и зарылся лицом в ее волосы.

– Я думаю… – Брэндон дышал тяжело и часто, и от этого по спине у нее побежали трепетные волны. – Господи, что будет со мной, Келси?! Ты уйдешь, и весь мой мир рассыплется в прах.

Он говорил с поразительной откровенностью, в словах проглядывала такая боль, такая исстрадавшаяся душа, что Келси, ошеломленная, попыталась встать, хотя была уверена, что ноги ей откажут.

– Нет! – Он задержал ее руками, сдавил коленями, и она оказалась в его тесных объятиях. Голова пошла кругом, горячей волной обдало тело. – Не бросай меня, дорогая. Прошу тебя!

У Келси заколотилось сердце. Сквозившая в его словах тоска говорила о том, что его сжигают такие же чувства, как и ее. И все-таки она дернулась, попытавшись высвободиться, но из этого ничего не вышло. Ты должна уехать! – взывало к ней чувство долга. Сейчас же, пока не стало слишком поздно.

От резкого движения, которое она сделала, пытаясь высвободиться, халатик распахнулся и съехал с плеч. И тут же губы Брэндона огненной дорожкой пробежали по ее оголенной коже.

Силы оставили ее. Огромная волна накатила на нее и увлекла с собой в неведомую бездну. Губы Брэндона обдали ледяным жаром ключицу и теснили халат до тех пор, пока ткань не натянулась на груди, не пуская его пальцы дальше. Пояс был туго затянут, и халат, как шелковая смирительная рубашка, прижал ее руки к бокам. Тихо, страдальчески простонав, Брэндон провел губами между ее лопатками, вверх по шее, и кипевшие в Келси эмоции сдавили ей горло, готовые вот-вот вырваться наружу.

– Обернись, – зашептал Брэндон, но она только покачала головой. Она еще не была готова посмотреть ему в лицо и, глядя в глаза, признаться, как безумно ей этого хочется.

Казалось, он все понял и не настаивал. Он нащупал ртом ее ухо и стал покусывать, полизывать, нашептывать, и каждый его жаркий выдох пронзал ее, как раскаленная стрела. Руки Брэндона скользнули по ее плечам и дальше – по обнаженным округлостям грудей. Одним решительным рывком он растащил в стороны полы халата – от шеи до колен, раскрыв ее всю целиком.

В комнате царил сумрак, но перед ним белело ее тело, и он тихо застонал, сам не зная, от желания или от благоговейного трепета.

– Ты даже не представляешь, сколько я мечтал об этом, – проговорил он, проводя пальцем по нежной коже, щекоча ее тугие соски.

Голова ее упала на подушку, губы прошептали что-то невнятное. Она забыла про все на свете. Они оба забыли.

– Келси, – чуть слышно шептал он ей на ухо. Его прикосновения становились все настойчивее. – Я уже не знаю, что хорошо и что плохо. – Он захватил пальцами ее соски, возбуждая обещанием сладостных мук. – Я только знаю, что не могу больше лишь мечтать о тебе. Ты должна быть моей.

Она не ответила. Но не стала и останавливать его. Это и было ее ответом.

Он сжал набухшие от страсти соски, и от груди к бедрам точно искра пробежала. В тот миг, когда она подумала, что больше не выдержит, его пальцы ласково погладили ее кожу, и она выгнулась навстречу ему – сносить эту сладостную муку не было сил, как не было сил и сказать «не надо».

Но когда его руки стали неуклонно приближаться к животу, она лихорадочно пробормотала это свое «не надо». Она не была еще готова. Ласка, к которой он стремился, казалась ей слишком интимной, слишком опасной. Трясущимися руками Келси попыталась стянуть вместе полы халата.

– Брэндон…

– Все хорошо, любимая, – прошептал он ей в шею, а пальцы все продолжали свой путь.

На секунду, на одну-единственную секунду у нее замерло сердце. «Любимая»! Произнесенное его магическим голосом, это слово, точно комета, прочертило сияющую дугу через весь небосвод. Любимая!

– Все хорошо, – нежно повторил Брэндон. Без труда развязав поясок, все еще стягивавший ее талию, он дотронулся до вздрагивающего живота и кончиками пальцев провел по нему нестерпимо жгучие круги.

– Правда? – задохнувшись, неуверенно спросила она, почувствовав, как его руки продвигаются ниже и ниже, скользя по спирали. И вот уже они на внутренней стороне бедер.

– Так и должно быть, – чуть хрипловатым голосом произнес Брэндон, и она ощутила, что и у него перехватило дыхание. Нежными, как перышки, пальцами он раздвинул ей ноги, словно решая загадку, отгадку которой знал наперед. – Не может быть плохо то, от чего нам так хорошо.

И он был прав. Она поняла это в тот же миг, как его пальцы коснулись самого сокровенного. Ах, как же он прав! Ей так хорошо, что она забыла обо всем на свете! Она застонала и шевельнулась. Его пальцы близко-близко, и вот они уже там. Она снова простонала и закрыла глаза.

Не замечая ничего, ни о чем не думая, завороженная его чарами, Келси открывалась ему, выгибаясь и обхватывая его шею руками. Неужели она могла бояться его? Ей нечего прятать от него. Ему известны все ее тайны, все ее маленькие страхи и все слова, которые могут развеять эти страхи. Он знает, как заставить ее потерять голову и как вернуть ей сознание, чтобы повторить все сначала…

Еще немного, и дороги назад не будет. Но ей страстно хотелось уйти с ним по этой дороге. Она не отдавалась безвольно его ласкам, а молила: еще, еще!

– Потерпи, – проговорил он вдруг, пальцы его остановились и замерли. Едва заметным движением она прижалась к ним, чтобы не растерять разгоревшегося желания, чтобы не прекратился генерирующий возбуждение ток. – Не торопись, – промолвил он, не отнимая рук. – Я хочу увидеть тебя.

Она вскрикнула от нетерпения, рвавшегося наружу, ее била нервная дрожь, но он сумел ее успокоить. Он отводил от нее руки неторопливо, осторожно, стараясь не спугнуть тонкого чувства. Бившее через край желание унялось, и Келси перевела дух.

– Ляг, – все еще стоя на коленях, сказал Брэндон. – Дай посмотреть на тебя.

Медленно разгибая руки, он опустил Келси на постель, так, чтобы ее ноги легли по бокам от него.

– Ну вот, – волнуясь, проговорил он, поглаживая ее ноги. – Теперь я вижу, какая ты красивая.

Он медленно поднялся и начал раздеваться. Он расстегивал рубашку, освобождая каждую пуговицу в отдельности. О Боже, сколько же было этих пуговиц! Можно было подумать, что он нарочно тянет время, простое раздевание превращая в пытку. Но в конце концов рубашка была снята. От вида его торса, такого широкого, гладкого, сильного, у нее захватило дух.