Кэрол Маринелли - Желанный трофей

– Она восхитительна! – сказал по-русски Демьян. – И вы хорошо смотритесь вместе.

– Если мы и хорошо смотримся, так это потому, что наши отношения временные, – заметил Микаэль.

– У меня с Алиной все тоже начиналось именно так. Если помнишь, когда-то она пришла в мою компанию как временная сотрудница.

– Ну, в моем случае все на самом деле временно. Лейла должна вернуться к своей семье через несколько дней. – Микаэль пожал плечами, словно это было не так важно. – Думаю, к тому времени мне наскучат ее переживания.

Он очень надеялся, что так и будет. Хотя в глубине души у него были большие сомнения на этот счет.

– Как воспринимаешь свое отцовство во второй раз? – решил он сменить тему.

– Нормально, – улыбнулся Демьян. – Может, даже лучше, чем в первый. Теперь я хотя бы знаю, что делать, не то что с Романом. Да и Алина – прирожденная мать.

Они говорили по-русски, но как будто на чужом для Микаэля языке. Что такое «прирожденная мать»? Зачем это Демьяну? Он взглянул на своего друга, с которым несколько месяцев назад впервые подрался, когда предложил ему перестать платить алименты на сына. С точки зрения Микаэля, это было разумно: первая жена Демьяна заявила, что Роман вообще может быть не его ребенком. Но Демьян думал иначе.

Тогда Микаэль посмеялся над его страстью.

Но, может быть, это он сам чего-то не понимал?

– Почему она должна вернуться к своей семье? – глядя на Лейлу, спросил Демьян.

– Потому что они ее любят, – ответил Микаэль, – и потому что она любит их.

– Но, Микаэль… – начал Демьян, но Микаэль отрицательно покачал головой:

– Не надо.

Обсуждать это не имело смысла: он не в состоянии был что-либо изменить.

Они тепло попрощались с Демьяном и Алиной. Лейла мило улыбалась, но, едва за ними закрылись двери лифта, красноречиво закатила глаза.

– И что это значит? – поинтересовался Микаэль.

– Ты знаешь, – сморщила носик Лейла.

– Нет.

– Ладно. Эти дети… Ты держишь их, улыбаешься, сюсюкаешь, говоришь какие-то слова, а потом… – Лейла беспомощно подняла руки, – а потом ты выдыхаешься и не знаешь, что делать.

Микаэль против воли улыбнулся. Приободренная его реакцией, Лейла продолжила:

– Тринити и Захид ждут ребенка, все то же самое будет и с ними. Уже сейчас есть. Тринити может быть внимательной, разумной, но, как только дело касается малышей и всего с ними связанного, она как будто теряет волю. Собственно, поэтому мне и удалось сбежать. Я просто заманила ее в магазин детских товаров.

– Тебе не нравятся дети?

– Дело не в том, что они мне не нравятся, – задумчиво сказала Лейла. – Правда, они немного пугают меня своими большими головами и бессмысленным взглядом, но… Я знаю, что я буду любить своего ребенка, когда он родится, просто пока мне хочется другого.

– Чего именно?

– Поцелуев, танцев, романтических вечеров, – начала перечислять она. – В любом случае беременность – это не так приятно.

– Волнуешься, что она испортит твою фигуру? – улыбнулся Микаэль.

Он думал, что видит ее насквозь, как других женщин, но с Лейлой все было иначе.

– Нет, – покачала она головой, когда они вышли на улицу. – Меня тревожит смерть. Моя мама умерла при родах. Когда я появилась на свет…

– Лейла… – Он потянулся к ее руке, но она отодвинулась.

– Я не хочу об этом говорить.

Молча они подошли к машине.

Лейла с ужасом представляла себе будущее с Хусейном.

Микаэль подумал о том же, и ему стало не по себе.

В салоне машины стояла напряженная тишина, пока они ехали в его дом.

Лейла погрузилась в свои мысли, и Микаэль не решался ее тревожить. Несколько раз он украдкой бросал на нее взгляд, пытаясь догадаться, о чем она думала. Он ждал, что она сама заговорит. Но она молчала.

Лейла безумно сожалела, что открылась ему. Она никому и никогда не говорила о своем страхе беременности. Но переживать его снова и снова было сейчас нелепо. Она дождалась, пока город останется далеко позади, и повернулась к Микаэлю:

– Научи меня водить машину.

Он отрицательно покачал головой. Дорога была пустынна, и она стала уговаривать, но он упорствовал. Миля за милей автомобиль проезжал по берегу океана, наконец перед их глазами возникло низкое белое строение.

«А вот и его дом», – подумала Лейла.

Остановив машину, Микаэль достал ее вещи и отнес их в холл, пока Лейла осматривалась.

Ничего подобного она еще не видела – дом находился в зеленом оазисе в окружении тропической природы.

Он являл собой смесь современных технологий и дорогого антиквариата. В одном углу висел огромный черно-серебристый шар – глобус. Лейла подошла ближе, чтобы его разглядеть.

– Я отсюда, – сказала она, указывая на Ишлу.

«Господи, если бы мир в самом деле был бы так мал!» – подумал Микаэль, глядя, как она разгуливает по его дому.

Было невероятно тяжело поверить, что в последний раз, когда он здесь ночевал, никакой принцессы Лейлы в его мире не существовало.

– Ух ты, вот это шахматы! – услышал он ее восторженный возглас. – Мне нравится.

– Оставь их, – предупредил Микаэль, увидев, как тонкие пальчики потянулись к коню.

То, что она была здесь, вызывало странное ощущение: она, словно лучик солнца, освещала его типично мужское пространство. Но ему не нравилось, как ее взгляд изучал каждый узор на стене, каждую книгу на полке, каждую деталь до последних мелочей. Он попытался отвлечь ее прекрасным видом, открывающимся из окон на Тихий океан. Комнату заполнил волшебный звук набегающих на берег волн.

– Хочешь выйти на пляж? – предложил он.

– Может, позже? – Она пожала плечами и, словно ее ничего не стесняло, прошла через весь дом к его спальне. – А где горничные?

– У меня нет горничных, – ответил он. – Есть приходящая прислуга, но это только днем.

– Значит, сейчас мы здесь одни?

Наверное, ему стоило остановить ее, когда она бесцеремонно залезла в его гардероб, а потом по-хозяйски осмотрела кабинет. Но он почему-то совсем не чувствовал себя задетым. Она просто понятия не имела, что значит жить одной.

В конце концов Лейла решила, что у него очень красивый дом с интригующей атмосферой. В отличие от дворца стены не украшали портреты знатных предков. Впрочем, он же сказал ей, что не знает, откуда родом. Зато повсюду висели картины современного искусства. Перед одной из них – красной ломаной линией – Лейла остановилась.

– Что это?

– Линия жизни, – ответил он, любуясь полотном. Это была жемчужина его коллекции. Она обошлась ему в целое состояние и напоминала не только о прошлом, но и о его нынешних клиентах и их жертвах.

– Как вот здесь? – Она посмотрела на свою ладонь и провела пальцем по одной из линий. – Значит, это судьба? Это ты в России?