Рэчел Линдсей - Единственная любовь
— Потрясающе, — выдохнула Бет. — Я себя чувствую скорее гостьей, чем сотрудницей.
— Надеюсь, вы всегда будете чувствовать себя, так. Здесь хватает работы, но должны же быть и плюсы. Однако вы довольно худая и бледная.
— У меня была пневмония, — объяснила Бет. — В остальном я абсолютно здорова.
Она подошла к окну, откуда виднелись теннисные корты и еще один газон, а вдалеке конюшни и несколько амбаров.
— Я не совсем точно знаю свои обязанности.
— Разбирать мою почту, звонить моим поставщикам — еда, цветы и прочее. Они все привозят сами, но работают активнее, если знают, что время от времени мы их контролируем. Но в основном я хочу, чтобы вы общались с гостями и следили, чтобы никому не было одиноко. Еще вам придется организовывать партии в бридж и рассаживать всех в столовой.
— Что-то вроде незаметной свахи? — предположила Бет.
— Ну, про незаметность речи нет! Большинство девушек в наше время из кожи вон вылезут, чтобы получить то, что хотят.
Бет подавила вздох, жалея, что не может похвастать тем же.
— У вас есть какие-то требования к внешнему виду?
— Хлопковые платья или брюки. — Миссис Мэйс направилась к двери. — Оставляю вас устраиваться. Ужин в любое время с семи до девяти, но я обычно ем около восьми. Можете ужинать в своей комнате, если вам так удобнее, или присоединяйтесь ко мне.
— С удовольствием присоединюсь к вам, если вы не против.
Улыбнувшись, миссис Мэйс вышла, и Бет медленно распаковала вещи. «Буду ли я когда-нибудь вновь жизнерадостной и энергичной? Или останусь усталой и в депрессии? — Увидев в зеркале свое отражение, она скорчила рожицу. — Как бесцветно я сейчас выгляжу — худая, волосы тусклые… Если бы меня сейчас увидел Дэнни…»
— Нет, — вслух произнесла девушка, — я не должна о нем думать. Не должна.
Ровно в восемь Бет сидела в столовой за отдельным столиком со своей нанимательницей. Комната была заполнена больше чем наполовину, гости в отменных нарядах, от длинных вечерних платьев до экзотических ковбойских одеяний.
— Как отдохнули? — осведомилась миссис Мэйс.
— Спасибо, отлично. Я в общем-то и не устала, — солгала Бет. — Не знаю, какой у меня будет график, но я привыкла работать сверхурочно.
— Здесь нет установленного графика, — улыбнулась миссис Мэйс. — Все зависит от того, сколько у нас гостей. Конечно, в сезон мы все работаем больше, но это возмещается летом. Надеюсь, вы пробудете здесь достаточно долго, чтобы насладиться этим сполна!
— Возможно, вы захотите избавиться от меня раньше.
— Вряд ли я ошиблась в вас. Вы мне нравитесь, Бет, и я надеюсь, что и вам понравится у нас.
— Уже нравится настолько, — призналась Бет, — что я боюсь проснуться и обнаружить, что это был сон!
После ужина девушка вместе со своей работодательницей вышла на улицу. Из-за спины доносились звуки музыки и смеха, затем топот по полу множества ног, отстукивающих ритм кадрили. Слышался мелодичный мужской голос, руководящий движением пар:
— Берем девушку за руку, кружим ее, топаем ногой!
— Это Сэм, — сообщила миссис Мэйс. — Он отлично руководит кадрилью.
— Надеюсь, мне не придется этим заниматься? — спросила Бет и облегченно вздохнула, услышав отрицательный ответ.
В молчании они шли вдоль бассейна. Фонари освещали темную воду и часть кустарника, но большая территория была не освещена. Лишь вокруг освещенных лампами столиков стояло несколько стульев. Небо было синим до черноты. На нем кое-где сияли звезды, в сухом воздухе пустыни казавшиеся необыкновенно яркими и большими. Было заметно прохладнее, чем днем, и Бет порадовалась, что взяла с собой жакет.
— Я люблю пустыню ночью, — призналась миссис Мэйс. — Она словно оживает.
— Она кажется такой унылой, — пробормотала Бет.
— Подождите, вот узнаете ее получше… Как только это произойдет, вы тоже попадете под ее очарование, как я когда-то.
— А вы всю жизнь здесь прожили? — не подумав, спросила Бет и тут же поспешно извинилась: — Простите, пожалуйста, я не имею права расспрашивать.
— Боже милостивый, девочка моя, мы здесь так не церемонимся! Но не надо обижаться, если я тоже проявлю любопытство. — Миссис Мэй остановилась и глубоко вдохнула. — Я приехала сюда тридцать лет назад. Здесь ничего не было похожего на то, что ты сейчас видишь. Никаких ранчо-пансионатов, никаких туристов. Только дикая земля и дикие люди. Хотя, пожалуй, слово «неприрученные» подходит больше.
— И вы обосновались здесь?
— Да, мы оба полюбили эти места. Здесь и умер мой муж. Восемь лет назад. Я потеряла всякий интерес к делу и решила продать ранчо. Я бы и продала, если бы не Уайатт Хардинг. Он был хозяином соседнего ранчо и заставил меня понять, что бегство ничего не решит. Вот я и осталась.
— Наверное, он очень вами гордится, — сказала Бет, хотя на самом деле ей хотелось задать множество совсем других вопросов.
— К сожалению, он не дожил до того, чтобы увидеть все это. Умер через полгода после смерти моего мужа. А ранчо теперь управляет его сын. Тоже очень успешно. Чудесный молодой человек.
Радуясь, что темнота скрывает румянец, заливший ее щеки, Бет усилием воли заставила себя не задавать вопросы, которые так и рвались с языка. Женился ли Дэнни? Давно ли он знаком со своей невестой? Она так же богата, как и он?
— Теперь моя очередь расспрашивать, — улыбнулась миссис Мэйс. — По словам Билла, вы сирота.
— Да. Но у меня есть двоюродная сестра. В Нью-Йорке я жила с ней.
— Ах да, Лоис. Я как-то встретилась с ней, когда заезжала в офис к Биллу. Красивая девушка с печальным лицом.
— Печальным? — Бет поразилась.
— Да. Словно она пыталась справиться с неудавшимся романом.
Ошарашенная проницательностью женщины, Бет поняла — ей придется быть очень осторожной, чтобы не выдать собственные эмоции.
— Точно так же и вам нет смысла это скрывать, — добавила миссис Мэйс. — Вы ведь тоже бежите от мужчины, верно?
— Да.
— Тогда вы не могли выбрать лучшего места. Через полгода, начиная с сегодняшнего дня, вы даже имени его не вспомните!
Уныло размышляя, как бы заговорила нанимательница, если бы знала, что мужчина, которого, по ее словам, Бет должна забыть, — тот самый, кого минуту назад она назвала «чудесным», Бет пробормотала что-то невнятное и отчаянно принялась искать другую тему для разговора. Но в голову ничего не приходило, там царили тоска и пустота.
— Не будьте такой несчастной, — посоветовала миссис Мэйс. — Никакая боль не длится вечно, можете мне поверить. А теперь идите и поспите как следует. Утро вечера мудренее.
