Шэрон Кендрик - Вкус желания
— Может, обойдемся без нравоучений? На мой взгляд, читать мораль несколько поздновато.
— Дело не в этом. Ты не считаешь меня за человека. — Джессика вскинула вверх руку, призывая его к молчанию. — Пожалуйста, дай мне договорить. Ведь для тебя я просто уборщица, у которой нет даже права слова. Думаю, что с женщинами одного с тобой круга ты обращаешься не так. Вместо того чтобы продемонстрировать мне, как быстро ты сможешь уложить меня в постель, хотя бы потрудился притвориться, что тебе интересно, что я за человек, какие у меня интересы, что я люблю, а что терпеть не могу.
Она умолкла, ища в его глазах свидетельство того, что Сальваторе понял, о чем она пытается ему сказать. Но лишь услышала:
— Ты закончила?
— Да, я закончила.
И тут Сальваторе ее удивил:
— Подытоживая только что сказанное тобой, ты отказываешь нам обоим в удовольствии лишь потому, что я не уделил тебе должного внимания? Ну что ж, мой маленький мышонок, я не возражаю поиграть по твоим правилам. Не хочешь для начала поужинать со мной?
Джессика была потрясена. Неужели Сальваторе все-таки присуща чуткость, которую она в нем, если признаться честно, не видела?
— Ты хочешь сказать, как вчера?
—Вообше-то я говорил про ужин вдвоем. Как насчет вторника?
Лицо у нее вытянулось. Это ведь только на следующей неделе! У него будет куча времени, чтобы передумать...
— Это ближайший вечер, когда я свободен, — пояснил Сальваторе, правильно истолковав разочарованное выражение на ее лице, которое она не успела скрыть. — На выходные я улетаю в Рим.
«С кем?» — хотелось спросить Джессике, но она вовремя спохватилась.
— Желаю приятно провести время, — сказала она с натянутой улыбкой.
Сальваторе секунду смотрел на нее, а затем небрежно спросил:
— Ты была когда-нибудь в Риме?
Джессика отрицательно покачала головой и отвела взгляд в сторону, но он успел заметить, как в ее серых глазах вспыхнула страсть, как слегка приоткрылись ее губы...
О да, она играет с ним! Все, что ему нужно, — это поцеловать ее еще раз, прижать к себе — и Джессика будет принадлежать ему прямо в офисе. Это положит конец его странному безумию.
С другой стороны, еще ни одна женщина не попрекала его тем, что он думает только о наслаждении и не думает о том, что у нее есть еще какие-то чувства. В самом деле, почему бы ему для разнообразия не поухаживать за Джессикой? Причем по ее требованию. Это будет опыт, которого у него еще не было.
— Так как насчет вторника? Согласна?
— Да, я могу во вторник.
Сальваторе продолжал смотреть на нее пристальным взглядом, который, казалось, прожигал ее насквозь. Джессика слегка покраснела и облизнула губы.
Нет, конечно, он не мог читать ее мысли, но выражение ее лица, ее провокационный жест, когда она провела кончиком языка по губам, сказали ему все.
Ну уж нет! Если он зашел так далеко, что согласился поухаживать за Джессикой, пусть теперь барышня подождет и потомится, ведь она сама затеяла все это.
—Тогда до вторника, милая, — сказал он и вышел.
Глава 6
Ресторан, куда Сальваторе отвез Джессику, поразил ее воображение. Она слышала о нем, но никогда не думала, что ей доведется увидеть все своими глазами и тем более попробовать блюда известной на весь Лондон кухни.
Зал был просторный, но уютный, в нем царила интимная атмосфера — лучшего места для свидания невозможно было представить. От улицы его отделяли витражные стекла. Пропуская достаточно света, они надежно скрывали от взглядов прохожих сидящих внутри людей.
Несмотря на то что был вторник, зал оказался переполнен. Люди выстраивались в очередь, чтобы заказать столик. Но такие проблемы, очевидно, Сальваторе не заботили. Судя по реакции персонала, его здесь хорошо знали. Но улыбки и сомелье, и официантки, проводившей их к столику, были неподдельными. Рядом с ним Джессика, которая и так не питала особых иллюзий насчет своей внешности, вдруг почувствовала себя совсем невзрачной и бледной. Впрочем... Конечно, она не красавица, но, должно быть, в ней что-то есть, раз Сальваторе Кардини тратит на нее свое время.
Чтобы не думать об этом, Джессика обвела зал взглядом, отмечая про себя, что почти все женщины здесь были стройны, если не сказать худы и красивы, пусть даже это впечатление создавалось за счет искусно наложенного макияжа и дорогих туалетов.
Две посетительницы, сидящие от них через несколько столиков, минут пять откровенно рассматривали Сальваторе. На Джессику же они посмотрели так, словно она была пустым местом. На ее губах заиграла улыбка, за которой на самом деле скрывалась неуверенность. Разве и она сама только что думала не о том же?
— Чему ты улыбаешься? — спросил Сальваторе.
— Боюсь, как бы не опозорить тебя, если вдруг возьму не ту вилку, — нашлась Джессика.
К ее удивлению, Сальваторе засмеялся:
— Я помню, когда впервые покинул Сицилию. Мой путь лежал во Францию. Один .из моих дядей взял меня с собой в парижский ресторан — жутко дорогой, фешенебельный. Я впервые увидел на столе рядом с собой столько столовых приборов.
— И что? Как ты справился? — заинтересовалась Джессика.
— Думаю, что для первого раза неплохо. — Он усмехнулся. — Я использовал в качестве наглядного пособия своего дядю — правда, в отличие от него, ничего не оставлял на своих тарелках, так как был жутко голоден.
Джессика улыбнулась, с удивлением поняв, что этот маленький эпизод из жизни Сальваторе, о которой она в общем-то ничего не знала, помог ей расслабиться.
— Подозреваю, что дело было не только в зверском аппетите, но и в том, что тебе подали потрясающие блюда.
— Как раз наоборот, — покачал головой Сальваторе. — Самая лучшая еда — это простая еда, приготовленная из свежих продуктов. Разве рыба, которую ты ловила сама и жарила, не казалась тебе самой вкусной? Ни один магазинный апельсиновый сок не сравнится с тем, который приготовлен из только что сорванных апельсинов. Джессика кивнула — она была с ним полностью согласна. А Сальваторе вспомнил, как закончился тот день. Пока его дядя расплачивался, красивая официантка незаметно положила около Сальваторе листочек с телефоном. Девушка жила в небольшой комнатке рядом с базиликой Сакре-Кёр... Это была длинная, страстная ночь. Ее стоны иногда заглушал колокол. Утром, сидя среди смятых простыней, он пил горячий сладкий кофе, и ему казалось, что это самый потрясающий кофе — так обострены были все его чувства.
Сальваторе посмотрел на Джессику, на блестящие волосы, обрамлявшие ее лицо, и неожиданно ощутил прилив страсти. Он желал ее так, как давно уже не желал ни одну женщину.
