Укрощенная львица - Анхелика Фернандес
Ее сердце наполнилось жалостью к мужчине, а Антонио, казалось, почувствовал изменение состояния шатенки и, вытерев слезы, встал, но сразу же пошатнулся и упал на кровать.
— Антонио! — прошептала она, забираясь на кровать так, чтобы видеть его лицо. Его глаза были закрыты. Оказалось, что он совсем другой человек. Она ошибалась в нем. Ошибалась, считая, что он эгоистичный и безжалостный мерзавец. Он был другим. Марианна погладила его по щеке.
— Все будет хорошо, — тихо шепнула она, — Ты ни в чем не виноват. Виновата судьба.
На мгновение исчезло все, осталось только одно: непонимание, щемящая нежность и безграничная жалость. Антонио Вирджилио, по сути, глубоко несчастный человек, переживший в жизни многое, что сделало его сердце жестоким и холодным.
Алкоголь развязал ему язык, потому он не мог скрыть ничего. Он говорил все, что копилось в нем многие годы, а она слушала, не замечая, как из собственных глаз потекли слезы.
Она считала себя несчастной, потому что потеряла отца. Но ее отец был жив, а мать Антонио вернуть невозможно. Так кто их них несчастней?
Укрыв его одеялом, Марианна захотела встать, как сильная рука схватила ее за запястье.
— Не уходи, прошу, — сонно пробормотал Антонио, — Не оставляй меня.
Повинуясь какому, — то инстинкту, Марианна легла рядом с ним. Антонио положил голову ей на грудь, сначала тяжело дыша, а потом его дыхание выровнялось. Марианна погладила его по волосам, удивляясь, как может так воспринимать его. Он сделал ее своей любовницей, взяв насильно, но она готова была простить ему даже это.
Неужели она…
Марианна отогнала эти мысли и прикусила губу, смотря в потолок. Ее сердце билось учащенно, а тело покрывалось мурашками от дорогого аромата его одеколона.
* * *
Антонио не знал, почему он расчувствовался. Но на душе было тяжело и невыносимо больно, и он не стал сдерживать себя. Ни смерть матери, ни предательство жены, ни трудности, которые выпали на его долю, были здесь ни причем. Он плакал, сам не зная почему.
Стоя под струей холодной воды утром, он вспоминал события вчерашней ночи.
Что вчера с ним произошло? Почему именно ей он доверился?
Антонио не знал ответа на этот вопрос, поэтому и плакал. Сейчас единственная женщина, которую он хотел, его любовница Марианна, утешала его и шептала слова сочувствия.
И все же Антонио знал, что очень скоро она возненавидит его до глубины души. Он был уверен в этом так же, как и в том, что утром взойдет солнце.
Ее ненависть проснется тогда, когда она узнает, что он устроил ее брата в клинику для наркоманов, запретив ему с кем, — нибудь общаться и установив строгую и круглосуточную охрану возле его палаты.
Но это был единственный выход избавить Чипа Парили от влияния криминальных авторитетов и наркобаронов.
Он дал слово. Обещания надо сдерживать всегда, не имея значения, какова цена. Антонио знал этот урок.
Марианна. Он до сих пор отчетливо слышал каждый беспокойный стук ее сердца.
Он пытался возвести между ними барьер с первой встречи, а почему? Потому что знал, что она отличается от остальных; знал, что ее он не сможет выгнать из своей постели посреди ночи, не сможет от нее уйти. С ней он испытывал все чувства, от которых так долго бежал, потому что считал, что они сделают его слабым.
Антонио скривился от презрения к себе, а потом сделал глубокий успокаивающий вдох. Армано прав. Ему надо лечить голову, прежде чем совсем не сойти с ума…
Когда Антонио обмотался вокруг бедер полотенцем, то замер, не в силах пошевелиться. На пороге ванной стояла… Марианна в черном платье, отделанном кружевом. Глубокое декольте выгодно подчеркивало полную грудь, а стройные ноги вызвали в нем бурю эмоций.
— Я… не знала, что ты тут, — глупо пробормотала Марианна, украдкой поглядывая на мускулистый торс, по которому стекали капли воды. Ее бросило в жар.
— Откуда у тебя это? — Он указал пальцем на ее платье.
Марианна покраснела еще больше:
— Ну… экономка сказала, что твой брат разрешает мне временно пользоваться гардеробом его жены, пока сюда не приедут портные. А у нее вся одежда настолько… откровенная. Это единственная скромная вещь.
Антонио усмехнулся. Это стиль Армано. Вызывающе, откровенно, страстно и для него. Ее рыжие волосы были приподняты, открывая изящную шейку. А челка небрежно падала на лоб.
— А мне нравится, — внезапно сипло сказал он, приблизившись к ней и притянув одной рукой к себе.
Шумно вдыхая ее аромат, он провел губами по ее шее вверх, а затем, запустив свои пальцы в ее волосы, с силой оттянул назад. Как только его губы накрыли её, она моментально ответила. Ей руки обняли его за шею, а он как можно ближе прижал её к себе.
Пару секунд колебания в глазах, и Антонио пробрался к ее бедру, стягивая чулки.
Девушка попыталась оттолкнуть его, но он прижимал ее к себе с неистовой силой. Его язык властно и требовательно проник в её рот, углубляя поцелуй и заставляя ее дрожать под властью его огненной страсти.
Не смея признаться себе в этом, она все это время желала, чтобы его губы никогда-никогда не ласкали никого, кроме нее.
Мгновенье, и его пальцы разорвали на две части её красивое кружевное платье, а затем и остальное белье. Стремительно лишая Марианну одежды, он даже не обращал внимания на неуверенные попытки девушки оттолкнуть его. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, поднимая и неся, как статую, а губы продолжали свою соблазнительную игру.
— Что ты делаешь? — воскликнула Марианна, когда Антонио положил ее на кровать, — Эта же не моя одежда.
Его глаза, полные желания, смотрели на нее, не понимая, что она говорит, а потом он отмахнулся:
— К черту! Я куплю Лиззи сто таких комплектов. Сейчас же я хочу, чтобы ты принадлежала мне.
Марианна почему, — то вспомнила ту ночь, когда он пьяный взял над ней верх. Она не чувствовала отвращение, а просто другое странное и неприятное чувство заставило мурашки бегать по кожи.
— Сейчас все будет по, — другому, — будто прочитав ее мысли, сказал он, — Я обещаю.
И Марианна подчинилась. Подчинилась смелым ласкам его рук, безжалостным, но таким желанным губам. Внутри взорвался вулкан, когда его пальцы спустились к
