М. Р. Хайнице - Да, это мой мужчина

Шеридан вдруг понял, что неудача в первой сцене с этим идиотским айвово-желтым лицом перестала его расстраивать. Все еще наладится.

Но пока все становилось только хуже. И дело не только в обоюдных перепалках между ним и исполнительным директором Джильдой Лоуренс. Неприятности продолжали преследовать его и во время дневных съемок. Любовная сцена на воздушном шаре еще больше шокировала Шеридана. Он побледнел от дикого страха и без всякого грима стал желто-зеленым. Об этом милым шепотом ему сообщила партнерша.

Стоило Уорду благополучно вернуться на землю, как он снова поругался с Джильдой Лоуренс.

— Мне не хотелось бы об этом говорить. — Джильда сладко улыбалась… Он нервничал не столько от ее комментариев, сколько от исходящей от Джильды сексуальной ауры… Но, может быть, все дело в гормонах. Как он мог находить эту сатану в юбке сексапильной?! — Но я была права в своем мнении о вас. Суперагент, дрожащий от страха на высоте двух метров от земли, так же убедителен, как вдребезги пьяный проповедник из общества трезвости…

Шеридан воздержался от ответа.

На следующий день работу снова пришлось прервать. Лицо актера вновь окрасилось в диковинные цвета. Правда, на этот раз обошлось без грима.

Студийный врач, округлый толстый добряк — этакий благодушный кровопийца, изрек:

— Это аллергия на желтый грим или на пищевые продукты. Аллергия возможна на что угодно. Одно смею заявить с полной уверенностью — есть какая-то вещь, абсолютно вам противопоказанная.

Шеридан испустил мучительный стон.

— Исключите, пожалуйста, мисс Джильду Лоуренс.

— Что у вас было вчера вечером?

— Темпераментная пуэрториканка. — Это не соответствовало действительности, но прозвучало весомо.

— Я хотел спросить о том, что вы ели и пили.

— Перечно-мятный ликер. — Шеридан содрогнулся от удара — доктор стукнул его молоточком по колену.

— Этого не может быть. — Врач попытался ударить его по второй коленке.

— Почему? — поинтересовался Шеридан.

— Тот ликер зеленый, а лицо у вас красное и даже в рыжину.

Актер вздохнул. По крайней мере, ясно, что врач не дальтоник. Это радовало.

— Так как же быть? — спросил Шеридан.

— Как пуэрториканка?

— Знойная девица.

Доктор кровожадно усмехнулся.

— Значит, так, вы даете мне ее адрес, а я выписываю вам рецепт.

Неделю спустя съемочная группа отправилась работать в Лондон. К Шеридану вернулся его обычный цвет лица, и теперь уже ничто не могло его испортить. Все участники, расположившиеся в отеле «Савой», сразу вышли на натуру, и первые съемки на Баттерси-парк-лейк и у Музея Виктории и Альберта прошли просто замечательно.

Внутри коллектива воцарились прекрасные отношения, атмосфера была очень свободной и раскованной — о лучшем не стоило и мечтать. Вдруг до Шеридана дошло, что теперь он смог бы встретиться с Джильдой Лоуренс без риска впасть в ярость. Ее постоянное присутствие на съемках больше не действовало ему на нервы. Джильда тоже внезапно почувствовала, что все лучше переносит Шеридана. Она приписала это тому, что под ее влиянием он стал более целеустремленным, надежным в работе и вообще приобрел уверенность в себе.

Теперь Джильда обрела способность общаться с Шериданом, не пряча взгляда. Вражда между ними таяла и таяла, пока не исчезла совсем. Она улыбнулась Шеридану, когда тот, потирая замерзшие руки, подошел к ней во время натурных съемок.

— Кто только придумал эти проклятые времена года? — Он пробурчал несколько ругательств, вызвавших румянец у добропорядочной мисс Лоуренс, зато при этом разгладилась морщинка на ее лбу. — Вчера вечером, чтобы растопить камин, мне пришлось потратить целую «Дэйли кроникл». В номере была такая холодина.

Джильда рассмеялась. Она представила себе картину: Шеридан в своем номере пытается справиться с английским камином.

— Моя бабушка в таких случаях говорила: «Думай о чем-нибудь теплом, дитя мое». Можете испытать это средство.

— Ага! — Его глаза вспыхнули огнем желания, когда он коснулся ее руки. — Тогда пойдемте сейчас же в их чайную и предадимся воспоминаниям детства. Это нас хорошо согреет!

— Но мы будем рассказывать только пристойные истории, я не терплю вольностей! — Несмотря на свой протест, Джильда последовала за Шериданом в кафе, которое выглядело так, словно за столиком в углу сидела собственной персоной королева Виктория и с изумлением слушала байки Шеридана.

— … это была очень терпеливая учительница. Она повторяла все по многу раз… Пока наконец не сдавалась.

— А мне в детстве приходилось много помогать по хозяйству. — Джильда содрогнулась, не столько от холода, сколько от воспоминаний. — Особенно успешно я мыла овощи. После моего мытья они всегда пахли мылом.

— Девичьи дела. — На лице Шеридана появилась снисходительная усмешка. — У меня была совершенно другая жизнь.

Джильда бросила на него презрительный взгляд, в глазах ее вспыхнул огонек удивления.

— Это я знаю. Мальчишки. Они всегда держатся друг за друга — водой не разольешь.

— Ну, это как сказать. — Шеридан вздохнул. — Был у меня в классе один дружок. Так он раз дал мне такого пинка, что показалось, будто у меня все зубы вылетят. — Подкупающе улыбнувшись, он обнажил свои великолепные зубы.

Посмотрев на Шеридана на следующий день на съемках, Джильда вдруг подумала, что и сзади он — то что надо. Съемки проходили в старом лондонском бассейне, который группа сняла для работы. Джильду предупредили, что в помещении очень жарко, и она, сняв пальто, оказалась в мини-юбке. Оглядевшись, девушка вдруг увидела самую совершенную мужскую задницу из всех, которые ей приходилось когда-либо видеть. Зад Шеридана был обтянут ярко-красными плавками.

Взгляд Джильды скользнул ниже — ноги не хуже. Она подняла глаза. Безупречная линия спины, широкие плечи — Шеридан как раз развернул их. Он притягивал ее к себе. До чего же сексуален этот парень! Пока она рассматривала актера, режиссер давал ему последние указания относительно прыжка в воду. — С такими парнями получаются великолепные и жаркие романы и любовные приключения!

Шеридан никогда прежде не баловался наркотиками. Но когда он увидел, как смотрит на него Джильда и какая у нее потрясающая фигура, лишь условно скрытая тем, что с большой натяжкой можно было назвать одеждой… то почувствовал себя так, словно впервые в жизни попробовал «дури». Шеридан слышал, что режиссер что-то говорит. Смысл сказанного доходил до него с трудом. Вот раздалась команда «Прыгай!», и он пошел по направлению к воде, не отрывая взгляда от Джильды. Актер сделал еще шаг, и вид ее безупречной груди разбился на тысячу мельчайших осколков. В глазах его сверкнули звезды…