Елена Кшанти - Блаженная несвобода

— Ты зажала свой ум, ограничила его свободу, посадила в тюрьму выстроенных железных концепций, — доносил до нее слова налетающий ветер.

— Что же мне делать, Джецун? — догоняя его уже над кромкой воды, спросила Стеша.

Он остановился, повернулся к ней и, улыбнувшись, взял ее за руку и повел за собой в долину, что расстилалась на берегу.

Они плавно перетекали в другое пространство, где образы из картин Сальвадора Дали начали таять и растворяться, превращаясь в какие-то бесформенные полупрозрачные новообразования, пока совсем не растаяли и не исчезли.

Впереди распахнулось небо, словно кто-то открыл волшебный занавес, и все пространство наполнилось светом.

Этот свет проникал везде и всюду, и даже их тела, Джецун и Стеши, были насквозь пронизаны его лучами.

И опять остановившись и обернувшись к ней, он сказал:

— Просто знай, что ни внутри тебя, ни вне тебя не существует ничего, за что надо было бы цепляться…

Он обнял ее и поцеловал прямо в губы.

9

Ночью ее разбудил стук. Спросонья Стеша сначала долго соображала, что это такое стучит и где. Потом поняла, что стучат в дверь. Она поднялась, обернулась простыней, перекинув через обнаженное плечо конец ткани и заправив его за пояс, и открыла дверь, даже забыв спросить, кто это стучит.

В дверь ввалился Стивен. Держась за стену, он сполз на стул и тихо произнес:

— Мне нужна твоя помощь.

Она молчала и смотрела на него. Понимал ли он всю сложность ситуации? Ведь именно в ее дом в любой момент могли прийти полицейские… Но выгнать больного человека, мало того, больного по ее отдаленной вине, она не могла.

— Пройди в комнату и ложись на постель, тебе нельзя долго находиться в вертикальном состоянии, мозги вытекут.

Он послушно встал и, опершись на ее плечо, проследовал в спальню. Там, опускаясь на кровать, он задел Стешину импровизированную накидку, и она сползла, чуть не оголив ее всю перед его блуждающим взором. Стивен хмыкнул и повалился в постель, увлекая девушку за собой. На какой-то миг она оказалась лежащей у него на груди, но, собрав свою волю и оттолкнувшись, встала, невозмутимо поправив сползающую тонкую ткань, включила магнитофон с композицией Оливера Шанти и пошла на кухню ставить чайник.

На кухне, в углу, на верхней полке как всегда сидел Потапов. Он недовольно повел своим толстым подбородком, хмыкнул и отвернулся. Стеша сделала вид, что не поняла его, хотя знала наверняка, что ему гость не понравился. Просто за эти пять лет Потапов привязался к Стеше и ревниво насупливался каждый раз, когда чувствовал внимание к ней мужчин. Девушка старалась не замечать его хмыканья, но тут не выдержала:

— Потапов, я своя собственная и уже большая.

Тот потупил глаза и стал разглядывать мокрую в разводах клеенку, печально качая толстенькой ногой и ковыряя в носу.

Стеша не спеша поставила чайник, собрала чашки и ложки и хотела взять начатую банку меда, но, повертев ее в руках, поставила на место. Мед наверняка ей пригодится самой, а для Стивена будет достаточно и сахара с печеньем. Заварив «Доржелинг», она с полным подносом вернулась в комнату.

Стивен был опасен, но она не задумывалась над тем, что он преступник, хотя это, по логике вещей, и было главной опасностью. Стеша думала о другом, она думала, как опасно ей в него влюбиться. Влюбиться в эти, странные для преступника, чистые и лучащиеся добротой глаза, в эти теплые сильные руки, которые она до сих пор ощущала на своем теле, в эту совершенно незнакомую ей иностранную душу, на родине которой стоит знаменитая статуя Свободы, гордо и величественно подпирая собою небо.

Американец сидел на кровати и оглядывал ее комнату. Стеша немного съежилась под этим его взглядом, она знала, что обстановка комнаты слишком уж скромная, если не сказать убогая. Вместо полки под магнитофон была подложена старая, выгоревшая на солнце доска, которую Стеша поставила на кирпичи, взятые с соседней стройки. Обеденный стол тоже не внушал доверия. Некогда бывший раскладывающимся, он уже давно никуда не раскладывался. Мало того, если сильно опереться на него локтями и податься грудью вперед, то он непременно рухнет. В этом Стеша была уверена, так как ремонтировала его сама и прекрасно знала, что те три хлипких гвоздика, на которых он держится, вряд ли могут удержать более одного полного чайника и эклектическую сервировку стола. А вот широкая кровать и кресла были настоящими, пусть даже слегка потертыми, с местами, откуда пытались выглянуть внутренности, но этой мебелью Стеша все-таки гордилась.

— Ты живешь одна?

— Да.

— А почему?

— Потому что мне так удобно. Я не хочу себя связывать ни с кем.

— А почему? — опять спросил удивленно он.

— Потому что я люблю свободу.

— А в чем заключается твоя свобода?

— Во всем: ложиться спать и вставать, когда мне хочется, слушать то, что мне хочется, ездить, куда хочется, общаться, с кем хочется, и ни перед кем не отчитываться. И многое другое.

— А нужна ли тебе такая свобода?

И тут на минуту Оливер Шанти замолчал, закончив свою композицию, и что-то в глубине Стеши замолчало тоже.

Она вспомнила, как иногда ее охватывало томительное одиночество и как ей хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто прижал бы ее к своей груди и укрыл от этого порой до невозможности холодного мира.

Стивен внимательно смотрел ей в глаза, и казалось, от него не скрылась эта мимолетная печальная мысль, но все-таки, чтобы ее понапрасну не волновать, он сказал:

— Стеша, ты не бойся, я завтра уйду.

Но Стеша и не боялась, в глубине души она была рада его приходу, и эту ее эмоциональную оживленность утаить от него было трудно. Но она изо всех сил изображала безразличие и медленно разливала по маленьким чашкам индийский чай, на коробке которого почему-то было написано «Липтон».

— Ты знаешь, что тебя ищет полиция?

— Знаю, — невозмутимо ответил он, поднимая на нее глаза.

— Почему? Что ты натворил?

— Кажется, я убил человека.

— Как так «кажется»?

— Просто это получилось случайно, и едва ли в этом много моей вины, просто человек по своей природе хрупкое создание. Я толкнул его, а он упал… и об камень головой. Вот и все.

— Почему же ты бежишь?

— Дорожу своей жизнью.

— Но ведь могли оправдать?

— Не уверен, все знали, что он был моим заклятым врагом, а свидетелей не было. Получается практически преднамеренное убийство, и доказать это тоже желающие есть.

— Значит, у тебя много врагов? Зачем они тебе?

— Враги не возникают по желанию, они необходимый атрибут жизни.