Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува

– Они – это мои сестры! И Петер. Моя семья, понимаешь? Стивен, я так люблю тебя, что мне даже больно от этого. Но то, что ты требуешь от меня, – не знаю, смогу ли я сделать это! – Она схватилась руками за голову. – Бежать, словно воровка? Навеки бросить свою семью? Мне даже думать об этом страшно. Но так же страшно мне думать и о разлуке с тобой, даже на один день! – Ее отчаяние возрастало с каждым словом. – Скажи, что мне делать?

Стивен снова обнял ее и принялся укачивать, словно ребенка.

– Я знаю, что требую многого. Но ведь решаться не обязательно сегодня. Хотя я очень хотел бы, чтобы в мое отсутствие ты подумала над моим предложением.

– Когда же мы увидимся снова? – сдавленным от слез голосом спросила она и крепче прижалась к нему. – Может быть, ты вообще не уедешь отсюда? – спросила она, прекрасно зная ответ.

Стивен мягко, но решительно отстранил ее от себя. Взяв ее руку в свои, он поцеловал ладонь.

– Я вернусь в Тюрингию в середине мая. До тех пор мы будем писать друг другу письма – каждую неделю, да что там, каждый день! Я обещаю, что в тот самый миг, когда ты сообщишь мне о своем решении, я сделаю все необходимое! Когда весной я снова вернусь в Европу, все бумаги для тебя и Ванды я привезу с собой. Вот увидишь, зима пролетит незаметно. Не успеем и оглянуться, как придет весна. А с ней и наше совместное будущее.

– Я ведь еще не согласилась, – нахмурилась Рут.

– Я знаю. – Он поцеловал ее в губы, затем прижал к себе. – Но я буду каждый день молиться, чтобы ты сделала это.

– Ты что, с ума сошла? Как ты могла дать американцу согласие, не спросив меня?

Мари сунула обратно в руки Рут контракт на подарки ко Дню святого Валентина и демонстративно принялась листать одну из своих новых книг, словно ни до Рут, ни до всего остального ей не было никакого дела.

– Ругать меня – как это на тебя похоже! – с той же вспыльчивостью отозвалась Рут. – Это ведь ты хвастаешься своим искусством стеклодува, но, вместо того чтобы радоваться новому заказу, набрасываешься на меня! Этот заказ – наш шанс, разве ты не понимаешь? – Она помахала бумагами перед носом у Мари.

– Наш шанс на что? На то, что мы покроем себя позором с головы до пят? – не глядя на сестру, отозвалась Мари.

Между сестрами встала Иоганна, словно третейский судья:

– А теперь успокойтесь обе! Что бы вы ни хотели сказать друг другу, кричать вовсе не обязательно, правда?

– Тебе хорошо! – усмехнулась Мари. – От тебя ведь никто не требует изготовить тысячу стеклянных сердец за семь недель!

Громко захлопнув книгу, она швырнула ее на стол.

– Выдуть такое сердце так просто не получится. Значит, сначала нужно сделать для него форму. Ах, если бы только одну форму! Мне понадобится дюжина, чтобы выдуть тысячу сердец. Если вы еще не заметили, то мои формочки держатся не так долго, как формы Штруппа. – Она переводила возмущенный взгляд с Иоганны на Рут. – Или у кого-то из вас есть специальный рецепт?

Ответом ей было смущенное молчание.

– Если бы у нас была форма Штруппа, тогда другое дело. Но он наверняка не сможет изготовить ее так быстро! – добавила Мари.

Иоганна тоже не знала, что предпринять. Новый поворот событий застал ее врасплох. Полночи они с Мари не спали, переживали за Рут и воображали себе самые ужасные вещи. Теперь же, когда сестра вернулась домой, им вместо объяснений представили бумажку. Иоганна готова была к чему угодно, кроме нового договора со Стивеном Майлзом!

Втайне она рассчитывала на то, что Рут вернется с заплаканными глазами и затем будет целыми днями страдать из-за несчастной любви. Иоганна всю ночь ломала голову, пытаясь придумать, как утешить сестру, но, судя по всему, Рут не нуждалась в утешениях. Сестра выглядела вполне уверенно и к тому же, похоже, не испытывала никаких угрызений совести из-за того, что не ночевала дома. О Стивене и о том, как прошла их встреча, она ни слова не сказала. Единственным признаком того, что они вообще встречались, было золотое сердечко, которое висело на цепочке в вырезе ее платья. «Что это может быть? – спрашивала себя Иоганна. – Прощальный подарок?»

– Честно говоря, я не думала, что заказ может сорваться из-за формы. Когда я увидела сердце, мне показалось, что оно выглядит проще, чем многие из твоих чудесных шаров, – наконец сказала Рут. – Давай хотя бы спросим Эммануэля Штруппа, сможет ли он сделать для нас форму. В худшем случае он ответит нам отказом. Что такое? Ты меня вообще слушаешь? – Рут толкнула Иоганну локтем в бок. – Почему ты молчишь? Обычно ты не стесняешься давать добрые советы. А тут речь идет о нашем заработке!

Иоганна подняла голову:

– Странно, правда, мы так хотели встать на ноги, ни от кого не зависеть. Ни от каких Вильгельмов и Томасов Хаймеров. И уж тем более от скупщиков Зоннеберга! – Она посмотрела сначала на Рут, потом на Мари. – И теперь, когда кажется, что у нас все может получиться, нам стало страшно. Вместо того чтобы думать, как выполнить заказ, мы ссоримся. Может быть, правы те, кто говорит, что бабское предприятие нежизнеспособно?

Обе ее младшие сестры упрямо глядели на стол, в центре которого лежал предмет спора: стеклянное сердце.

Мари наконец с неохотой взяла его в руки, рассмотрела со всех сторон.

– Это кто сказал, что бабское предприятие нежизнеспособно? – спросила она.

– Не знаю. Но будто бы есть люди, которые так говорят.

– Значит, они ошибаются! – Мари помрачнела. – Даже если мне придется сделать дюжину формочек, мы примем заказ. Мы, Штайнманны, не позволим никому восторжествовать над нами!

И она положила стеклянное сердце на стол, чтобы протянуть руки Иоганне и Рут.

Но вместо того, чтобы взять сестер за руки, что было знаком их единства с давних пор, Рут вскочила и выбежала из кухни.

Нахмурившись, Мари поглядела ей вслед:

– Да что с ней опять такое? Почему она плачет, когда все наконец-то уладилось?

Последующие недели прошли в таком же рабочем ритме, как и предыдущие: днем Мари по-прежнему ходила к Хаймеру, вечерами садилась за рабочий стол – часто даже не поужинав. Иоганна и Рут складывали сердечки в коробки, по восемь штук в каждую. Несмотря на то что нужно было постоянно выдувать одну и ту же форму, работа для Мари оказалась очень напряженной. Когда около двенадцати часов ночи она наконец перекрывала газовый кран, девушка дрожала от усталости. Иоганна с тревогой наблюдала за тем, как заостряются черты лица Мари, как старые брюки Йооста становятся ей велики. Она приносила Мари еду, чтобы та могла перекусить прямо за рабочим столом, но сестра обычно только отмахивалась.

– Со мной все в порядке, – заявляла она и возводила глаза к потолку, заметив встревоженный взгляд старшей сестры.