Джил Лэндис - Полевой цветок
– Значит, мы можем не притворяться и говорить начистоту.
– Как вам угодно, – вежливо проговорил Рейнольдс. – Что вы здесь делаете?
– Я приехал, чтобы отвезти вас в Луизиану, где вы предстанете перед судом за убийство моего отца.
– Вот как, оказывается, все просто!
Трой переступил с ноги на ногу. Он был уверен в себе и в пистолете, который лежал у него за поясом.
– Если желаете, мы можем усложнить.
– Не думаю, что возникнет такая необходимость. – Рейнольдс посмотрел поверх плеча Фонтейна, но тот решил не поддаваться на этот старый трюк и не сводил глаз с Рейнольдса. – Проводи мистера Фонтейна в надежное место, Гарт. Я займусь им позднее.
Услышав звук шагов за спиной, Трой выхватил пистолет, повернулся и увидел направленный в его грудь ствол винтовки, которую держал высокий худощавый мужчина. Из темноты на террасу вышли четыре раба, вооруженные дубинками.
Трой четыре дня просидел взаперти, а на пятый вновь встретился с Рейнольдсом. К этому времени все гостившие у него плантаторы уехали. Троя повели в столовую, где хозяин предложил ему разделить с ним трапезу. На Рейнольдсе был безупречный белый полотняный костюм, а Трой был грязный и босой с лицом, заросшим щетиной. Но Рейнольдс не обращал внимания на его внешность.
– Я любил вашу мать, – сказал Рейнольдсе, закончив есть. – Но она предала меня. Я прожил двенадцать лет во Франции, но не мог забыть ее и то, что она сделала. Поэтому я вернулся за ней в Новый Орлеан.
И убили моего отца.
Рейнольдс пожал плечами.
Это необходимо было сделать. Даже если бы семья достала деньги, которые я просил за его освобождение, мне все равно пришлось бы его убить. Джанетт не видела от него ничего хорошего. Никто не видел от него ничего хорошего. Он был никчемный человек. Возможно – Рейнольдс поднял бокал в знак того, что пьет за Троя, – я оказал вам услугу тем, что избавил вас от него.
Трой оттолкнулся от стола и вскочил на ноги, но охранник, стоявший сзади, рывком швырнул его обратно на стул. Трой глубоко вздохнул, пытаясь подавить гнев.
– А моя мать?
– Она уехала по доброй воле. Джанетт поняла, какую ошибку она совершила. Некоторое время мы прожили в Италии, потом во Франции. После того, как она умерла, я приехал сюда.
После того, как она умерла?
– Вы лжете! – проговорил Трой сквозь стиснутые зубы.
– Я не лгу, хотя мне больно об этом говорить. Мне ее очень не хватает. Она была всем для меня, как и я для нее.
– Нет! – закричал Трой и вскочил со стула.
Ярость придала ему силы. Он оттолкнул охранника и бросился на Рейнольдса.
– Гарт! – возопил Рейнольдс.
Раб, который охранял Троя, сумел остановить его и сжал его руки мертвой хваткой. – Уведи его отсюда! – Рейнольдс указал на Троя пальцем. – Брось его в тюрьму, где сидят остальные Я займусь им, когда буду уверен, что он действует в одиночку.
У него забрали одежду и дали короткие, до икр, рваные штаны, какие носили рабы. Рубашку и обувь ему не дали, и ноги его по-прежнему саднили и кровоточили, хотя прошло уже три недели с того дня, как его заковали в кандалы.
Его сковали цепью с другими узниками, среди которых были беглые непокорные рабы и несколько человек утверждавших, что они, как и Трой, ни в чем не виноваты. Каждый день их заставляли работать на полях или валить деревья на лесистых склонах гор. В ясную погоду и в дождь они рубили кипарисы, красные деревья, а затем тащили их вниз с помощью канатов и рычагов. Маккарти, надзиратель, имевший склонность сдирать кожу со спин нерадивых ударами кошки-девятихвостки, был единственным белым человеком из тех, кого Трой видел во время своего заточения. Он приходил в тюрьму рано утром и уходил поздно ночью.
Раб по имени Джебба застонал вновь, но по тому, как он дышал, Трой понял, что ему недолго осталось мучиться. Днем Джеббу придавило огромное бревно красного дерева: оно раздробило ему ноги, прежде чем его успели предупредить об опасности. Маккарти снял с раненого кандалы и сказал, чтобы его оставили на горе, но один из беглых рабов, невысокий мускулистый мужчина по имени Карлос, на себе принес изувеченного Джеббу в тюрьму.
В душной тесной камере невозможно было найти подходящее место для отдыха, но изнуренные полуголодные люди, казалось, не замечали этого и неподвижно, словно мертвые, лежали на каменном полу. В этих нечеловеческих условиях многие из них потеряли человеческий облик и словно животные, дрались за каждый кусок несвежей пищи, который им бросали.
Полный решимости выжить и совершить побег Трой закрыл глаза и прислонился к холодной каменной стене. Ему потребуются все его силы, чтобы отстоять свой утренний паек. Он представил себе Дэни стоящей на горном лугу на фоне ясного синего неба. Она приветливо улыбалась, серые глаза ее светились любовью и радостью. Воздух вокруг нее был чистый и свежий в отличие от удушливой темноты темницы, в которой он находился. Подумав о Дэни, Трой улыбнулся. Вскоре он заснул.
Весь день шел дождь. Милдред заверила Дэни, что в феврале сезон дождей заканчивается, и спокойно готовила дома желе из папайи. Дэни же места себе не находила. Геркулес хотел сходить в город, чтобы посмотреть не вернулся ли Трой в гостиницу, но из-за дождя остался дома.
Дэни мерила шагами веранду и смотрела на сплошную завесу воды, стекавшей с крыши на растущие у крыльца папоротник и кретоны. Над островом нависли серые тучи, грязные потоки воды стекали по склону холма к бухте.
Со скрещенными на груди руками и хмурым выражением на лице Дэни вошла в кухню, где в этот момент хозяйничала Милдред.
– Хотите попробовать желе, Дэни? – вежливо осведомилась Милдред.
– Нет, спасибо.
– Что-то вы сегодня не в духе, голубушка. Никак, у вас месячные начались? – Голубые глаза смотрели на нее участливо.
– Нет. – Дэни покачала головой.
Она вдруг вспомнила, что эта проблема не возникала у нее с тех пор, как она покинула Луизиану. Вероятно, жара на нее плохо действует.
– Значит, это дождь вас донимает. Мы, островитяне, привыкли к нему. Плантаторы, которые выращивают сахарный тростник, только радуются, когда идет дождь. И все же я понимаю, как нелегко приезжим, когда он льет, не переставая, много дней подряд.
Дэни села на высокий табурет возле стола, на котором Милдред размельчала плоды папайи. Мягкая золотистая мезга растекалась и хлюпала под ложкой.
– На острове много плантаторов? – спросила Дэни.
– Сейчас здесь почти восемьдесят плантаций сахарного тростника. Конечно, их было больше, когда только начинали выращивать сахарный тростник. Но урожаи в разные годы разные, и некоторые плантаторы переезжают в другие места. Здесь есть также плантации какао и кокосовых пальм.
