Виктория Холт - Соперница королевы
В конце концов королева заявила, что, возможно, она снарядит экспедицию. Дон Антонио, король Португалии, взошел на трон после смерти короля Энрике, но уже через год был низложен и с тех пор жил в Англии. Теперь король Испании Филипп поставил герцогу Альбе задачу вернуть Португалию испанской короне. Поскольку португальцы были возмущены испанской экспансией, Португалия представляла собой удобную арену войны. Сэру Фрэнсису Дрейку поручались военные действия на море, а сэру Джону Норрису — сухопутные операции.
Когда Эссекс намекнул Елизавете, что он тоже хотел бы присоединиться к армии, она пришла в бешенство, и он понял, что говорить с ней на эту тему бесполезно. Впрочем, Эссекс не был бы Эссексом, если бы это его остановило, и он не принялся собираться на войну без монаршего соизволения.
За несколько дней до отъезда он заехал ко мне попрощаться. Мне польстило то, что он доверил мне тайну, в которую не была посвящена королева.
— Она придет в ярость, — сказала я. — Возможно, она даже не примет тебя обратно.
В ответ он рассмеялся. Он был так уверен в себе и в том, что он умеет обращаться с Елизаветой.
Я предостерегла его, но в душе злорадствовала, представляя себе, как разгневается королева, узнав, что ей не удалось удержать его.
Как же он любил интриги! Они с Пенелопой спланировали все это вместе.
Вечером накануне отъезда он собирался пригласить к себе на ужин лорда Рича, мужа Пенелопы. Расставшись с гостем, он планировал немедленно спуститься в парк, где его должен был ожидать грум с лошадьми.
— Дрейк ни за что не пустит тебя на свой корабль, — сказала я. — Он отлично знает, что это идет вразрез с волей королевы, а уж он точно не захочет навлекать на себя ее гнев.
Эссекс опять рассмеялся.
— Дрейк меня даже не увидит. Я договорился с Роджером Уильямсом. Он будет ожидать меня с кораблем. Мы выйдем в море, и если они не позволят нам присоединиться к их флотилии, мы организуем собственную операцию.
— Ты меня пугаешь, — сказала я. Но на самом деле я им гордилась, гордилась его удалью и бесшабашностью, которая, как мне казалось, досталась ему от меня, поскольку она, абсолютно точно, не была присуща его отцу.
Он поцеловал меня, излучая обаяние и заботливость.
— Не надо, милая маменька, не бойся за меня. Я совершенно уверен в том, что вернусь домой, увенчанный славой, и привезу столько испанского золота, что все ахнут. Я поделюсь золотом с королевой и дам ей понять, что если она хочет видеть меня возле себя, она должна принять и мою мать.
Все это звучало весьма убедительно. К тому же Эссекс был исполнен такого энтузиазма, что, по крайней мере, в этот момент мне хотелось ему верить.
Он написал королеве несколько писем, в которых объяснял свои действия. Эти письма он запер в ящике стола.
Рано утром он отправился в Плимут. Проскакав девяносто миль, он отослал грума назад с ключами от стола и поручением вручить их лорду Ричу, которого просил открыть стол и отвезти письма королеве.
Ярость королевы, когда она получила эти письма, была неописуема. Все придворные решили, что Эссексу настал конец. Она кляла ослушника на чем свет стоит, называя его всеми словами, которые только приходили ей на ум и во всеуслышание обещая показать ему, что ожидает тех, кто не подчиняется королеве. Я торжествовала, узнав о ее обиде и разочаровании, одновременно испытывая тревогу за Эссекса, возможно, разрушившего свою карьеру.
Она тут же написала ему, требуя немедленного возвращения, но увидели мы Эссекса лишь спустя три месяца. Сразу по возвращении он показал мне ее письма. Судя по всему, она писала их в состоянии крайнего бешенства.
Когда письма наконец попали ему в руки, у него за плечами уже было несколько недель приключений, по большей части провальных, и у него хватило мудрости понять, что необходимо как можно скорее исполнить волю королевы.
Эссекс предстал перед королевой, которая потребовала, чтобы он объяснил ей свое поведение, после чего он упал на колени и заявил, что счастлив видеть ее. Все, что ему пришлось выстрадать, стоило этого мгновения. Пусть она накажет его за безрассудство. Теперь ему все равно. Он вернулся домой, и ему было позволено поцеловать ее руку.
Он говорил искренне. Он и в самом деле был счастлив оказаться дома, а при виде Елизаветы, облаченной в сверкающее платье и окруженной царственной аурой, почувствовал, что сражен этой уникальной женщиной, как в первый раз.
Она усадила его рядом с собой и заставила рассказать о своих приключениях — и всем стало ясно, что она счастлива его возвращению и он прощен.
«Все в точности, как с Лестером, — качали головами придворные, — Эссекс непогрешим».
* * *Возможно, после того как Елизавета узнала, что Эссекс ослушался ее в погоне за деньгами, она решила предоставить ему возможность делать их дома. Она стала проявлять к нему щедрость, и его состояние начало расти. Самым важным было то, что она предоставила ему монополию на сбор таможенной пошлины со сладких вин, ввозимых в страну, и это позволило ему быстро разбогатеть. Это право она некогда дарила Лестеру, благодаря чему я знала, насколько ценен этот подарок.
Мой сын уже стал первым фаворитом королевы, но самым удивительным было то, что на свой собственный, удивительный манер он тоже был в нее влюблен. Желание жениться на королеве так долго не давало покоя Лестеру. Эссексу подобное и в голову не могло прийти, однако она покорила его сердце, он обожал ее и восхищался ею. Я видела некоторые из писем, написанных моим сыном королеве. Все они излучали эту необыкновенную страсть. Это не мешало ему заводить романы с другими женщинами, и за ним быстро закрепилась репутация волокиты. Разумеется, его внешность, очаровательные манеры и положение при дворе делали его неотразимым. Я видела, насколько нуждается в нем королева в этот период своей жизни. Она не могла полюбить его так же глубоко, как она любила Лестера, но это было совсем другое чувство. Этот молодой человек, позволявший себе говорить то, что думает, и ненавидевший притворство, вознес ее на пьедестал своего обожания, и это покорило ее сердце.
С удивлением и радостью я наблюдала за его успехами. Я ликовала, потому что именно мой сын, несмотря на вражду королевы с его матерью, нашел путь к ее сердцу. Однако меня не покидала тревога. Он был так безрассуден. Казалось, он не понимает того, что опасность подстерегает его на каждом шагу, а если и понимает, то не придает этому большого значения. У него повсюду были враги. Особые опасения у меня вызывал Рейли. Королева любила этого умного, хитрого и очень привлекательного мужчину, хотя и не так сильно, как моих мужчин — моего мужа и моего сына. Иногда ирония этой ситуации представала передо мной во всей своей нелепости, и тогда я не могла удержаться от смеха. Это походило на кадриль. Каждый из четверых исполнял свою особенную партию под мотив, задаваемый королевой. Один из четверых уже покинул паркет, но трое оставшихся продолжали танцевать.
