Тесса Дэр - Три ночи с повесой
— Уж точно не наши мужья. — Эмилия срезала еще одну розу. — Готова спорить на что угодно, что Спенсер продержит Риса в конюшне до позднего вечера. Возможно, это Клодия с мистером Фарадеем возвращаются с прогулки.
— Нет, — покачала головой Мередит, прищурившись от солнца. — Не думаю. По-моему, там кто-то один. Так значит, эти двое по-прежнему дружат? — улыбнулась она. — Как я рада!
— И я тоже, — кивнула Эмилия. С годами Клодия расцвела и превратилась в соблазнительную и своевольную красавицу. Если кто-то и имел на нее влияние, так только Питер Фарадей. — Они постоянно переписываются. К тому же мистер Фарадей очень серьезно относится к своей роли крестного. Он следит за учебой Филипа, сам выбирает для него учителей — даже решил, что Филип сначала отправится в Итон, потом продолжит учебу в Оксфорде, а после проведет год на континенте, чтобы закончить образование. Филип с Хью просто души в нем не чают.
Со стороны беседки послышался тоненький плач. Эмилия, вздохнув, отложила ножницы в сторону. Похоже, малышка проснулась.
Крошка Шарлотта, которую Мередит держала на коленях, беспокойно заворочалась и издала протестующий вопль.
— Прошу прощения, — поднявшись, извинилась Мередит.
— Ничего страшного, — успокоила ее Эмилия, забирая у нее вопящего младенца. — Ей все равно пора уже просыпаться. Иди к маме, солнышко.
Эмилии показалось, что в глазах подруги на мгновение что-то мелькнуло. После восьми лет брака у них с Рисом по-прежнему не было детей, и Эмилия догадывалась, что Мередит очень переживает.
— Ничего, дорогая, придет и твоя очередь, и очень скоро, я уверена, — проговорила она, ласково похлопывая Шарлотту по спинке. — Вот увидишь.
— Несомненно, — усмехнулась Мередит. — Я даже знаю, когда она придет — в ноябре. Если, конечно, повитуха не ошиблась.
Восторженный вопль, вырвавшийся из груди Эмилии, перепугал Шарлотту. Малышка разразилась возмущенным ревом. Вероятно, ей пришлось не по вкусу, что мама вдруг стиснула ее так, что едва не раздавила. Да и кому это понравится?
— Боже, я так рада за тебя! Почему ты только сейчас говоришь?
Уголки губ Мередит печально опустились.
— Просто мы с Рисом столько раз надеялись… а все заканчивалось сама знаешь, как. Не говори ему, что я тебе сказала, хорошо? — всполошилась она. — Рис такой суеверный!
— Но ты уверена?
— Думаю, да. — Глаза Мередит затуманились, она инстинктивным движением прижала руку к животу. — Ощущение такое, что у меня там завелся лягушонок! Так и скачет!
— Вот-вот. Именно так и бывает! — Эмилия порывисто обняла подругу. — Я так рада за тебя. Из вас с Рисом получатся замечательные родители.
— Значит, ты ждешь ребенка? Отличная новость. — Низкий, звучный мужской голос заставил обеих подруг обернуться.
— Джулиан! — ахнула Мередит. — Выходит, это тебя я видела?
— Наверное. — Сняв шляпу, он галантно поднес руку Эмилии к губам. — Ваша светлость. — Он обернулся. — Леди Эшворт, леди Шарлотта. — Джулиан поочередно склонился к руке каждой из дам. После чего, присев на корточки, со всей серьезностью приветствовал последнюю из них: — Леди Клэр.
— Мы не ждали тебя так рано, — воскликнула Эмилия.
— Мне удалось закончить с делами пораньше. Кстати, я видел ваших мужей — они на конюшне.
— Еще бы! — рассмеялась Эмилия. — Я так и знала.
Джулиан повернулся к Мередит.
— А Эшворт и словом не обмолвился о ваших новостях. Теперь я понимаю почему.
— Пока это тайна, — улыбнулась Мередит. — Смотри не проговорись.
— Ни за что! Но только если ты ответишь на мой вопрос, — подмигнул Джулиан.
— Интересно, на какой же? — хмыкнула Мередит.
— Где, ради всего святого, моя жена?!
Лили осторожно сделала крошечный шажок. Босые ступни разъезжались в грязи, подол юбки, который она предусмотрительно подколола, чтобы не запачкать, промок, когда она перебиралась через ручей.
Нагнувшись, она ухватила пучок кресса и дернула изо всех сил. Потом, отряхнув прилипшие листья и капли воды, придирчиво оглядела и сунула в корзинку, болтавшуюся у нее на поясе. Еще пара пучков, и хватит, решила она.
Мимо пролетела ярко-синяя стрекоза, сверкая и переливаясь в солнечных лучах, словно драгоценный камень. Она спустилась к самой воде, и Лили засмотрелась на нее, любуясь изяществом и грацией, с которой двигалось это крошечное создание. Внезапно стрекоза, как будто чего-то испугавшись, резко метнулась влево. Лили повернула голову в сторону тропинки и увидела собственного мужа — Джулиан, прислонившись плечом к дереву, стоял на берегу ручья и смотрел на нее. Лили удивленно приоткрыла рот. Она ждала его только утром.
— И давно ты там стоишь? — поинтересовалась она, немного придя в себя.
— Нет.
Лили бросила на мужа долгий взгляд. Господи, до чего же он был красив — высокий, небритый, со спутанными волосами и бронзовой от загара кожей, как будто он весь день провел на солнце. Сняв сюртук, Джулиан небрежно перекинул его через плечо, рубашка была расстегнута на груди. Если с утра на нем и был галстук, то сейчас он куда-то исчез.
У Лили разом пересохло во рту.
Повесив сюртук на сучок, Джулиан направился к ней.
— А тебя нелегко найти, — проговорил он.
Лили облизнула пересохшие губы. Потом, словно во сне, указала ему на корзинку.
— Я собирала кресс.
— Это я уже понял. — Джулиан, как был, в башмаках, вошел в воду. — От тебя и пахнет крессом, — потянув носом, сообщил он. — Зеленью, немного перцем и свежестью.
— Я скучала по тебе, — пробормотала она. И это была чистая правда.
— Но не так, как я по тебе. — Кадык Джулиана дернулся, словно он пытался проглотить вставший в горле комок. Не обращая внимания на ледяную воду, он пожирал голодным взглядом жену, от просто уложенных волос до мокрого подола юбки, липнувшего к стройным ногам. — И сейчас я поцелую тебя — прямо в воде, — предупредил он. — А потом мы займемся любовью, вон там, на берегу.
— Звучит заманчиво.
Отобрав у Лили корзинку, Джулиан поставил ее на землю. Потом потянул за кончик ленты, которую она завязала бантом под подбородком, чтобы ветер не унес соломенную шляпу. Лили и ахнуть не успела, как шляпа полетела на берег.
Наконец-то ничто не мешало ему коснуться ее.
Джулиан обхватил лицо жены ладонями.
— Лили…
Улыбаясь, они обнялись. А потом губы их слились в поцелуе — так томительно медленно, словно у обоих в запасе были века. Если жизнь и научила их чему-нибудь, так это тому, что в подобных делах спешить не следует. Неизбежные разлуки, когда они иногда неделями не видели друг друга, были мучительны для обоих. Может быть, поэтому каждая встреча волновала их, как первое свидание. Даже мимолетное прикосновение друг к другу пьянило обоих, словно крепкое вино, а при каждом поцелуе сердце колотилось так, что болели ребра.
