Любовь & Война - Мелисса де ла Круз
Решимость Элизы ослабла, и она прильнула к нему, с радостью растворяясь в родных объятиях, пока их не прервали.
– Я нашла их! – воскликнул женский голос. – Так вот где вы прячетесь!
5. Пятно, поглотившее Нью-Йорк
Особняк Скайлеров
Олбани, штат Нью-Йорк
Апрель 1781 года
Элиза обернулась и увидела, как к ним подходят Пегги и Анжелика – у каждой в руках блюдо с выпечкой. Алекс и Элиза отпрянули друг от друга с невинными улыбками. Но сестры Скайлер не собирались позволить им так легко отделаться.
– Вы уже похитили мое сердце, поэтому стрелять просто не во что? – поддразнила Пегги. – А я-то думала, что приторнее консервированной вишни ничего нет! Господи, сохрани нас. Сохрани нас, – повторила она громче. – Видела, как я их?
Анжелика простонала:
– Цветистые высказывания полковника Гамильтона и твои вгоняющие в краску каламбуры создают великолепный фон для нашей вечеринки!
– Не забудь и про мой разноцветный язык! – добавила Пегги, показывая кончик языка Анжелике, которая не смогла удержаться от смешка.
– Мама в наказание сошлет нас в какую-нибудь глушь вроде Огайо! – воскликнула старшая из сестер Скайлер.
– Где мы, безусловно, будем самыми модными дамами на ближайшие пятьсот миль, – вставила Пегги. – Кстати говоря, вы все еще не похвалили наши наряды, полковник Гамильтон. Мы столько трудились не за тем, чтобы нас не замечали, смею намекнуть. Будьте честны: если бы все началось сначала, какой из сестер Скайлер вы бы сделали предложение, судя по нашим сегодняшним образам?
Элизу рассмешила дерзость сестры и то, что лицо Алекса теперь не отличалось по цвету от языка Пегги. Но он неплохо вышел из положения.
– Этот вопрос, возможно, намного более актуален, чем вы можете себе представить. Насколько я знаю, в свод законов новой страны предложили внести еще один, согласно которому муж может сменить жену в первый год после свадьбы, причем без всяких объяснений.
Пегги потрясенно вздохнула, но Элизу было не так-то просто выбить из колеи.
– Только муж? Неужели жены так легко удовлетворяются теми, кто достался им в мужья? – спросила она, лукаво изогнув бровь.
– Напротив, – ответил Алекс, – женам дается пять лет на то, чтобы окончательно определиться, ввиду того что прекрасный пол намного более терпелив, нежели мы, невежды, и к тому же мужчинам намного лучше удается прятать свои недостатки.
– Разве что благодаря тому, что они едва ли бывают дома, – фыркнула Элиза. – У меня такое ощущение, что я не видела вас дня три. Вы ускользаете до рассвета и возвращаетесь за полночь. Я не уверена, что вы тот, за кого себя выдаете. Возможно, вы вовсе даже и не мой муж.
– Неужели? Даже сейчас? – уточнил Алекс с усмешкой. – Что же мне сделать, чтобы вы меня вспомнили?
Элиза ускользнула от руки супруга, которая пыталась обвить ее талию.
– Она говорит правду! – подтвердила Анжелика. – Я уже почти забыла, как выглядит мистер Черч. Это он? – поинтересовалась она, указывая на мужчину на вид лет шестидесяти, не выше кленового деревца трех лет и вряд ли толще.
Сестры рассмеялись над нелепым сравнением Анжелики, но тут вмешался Алекс.
– Мне, помнится, был обещан показ мод.
Пегги просияла и немедленно выступила вперед, закрыв Анжелику. Элиза попыталась ускользнуть, но Анжелика схватила ее за руку и потянула назад.
– Так-так, сестренка. На кону твой брак. Не время скромничать.
– Я вовсе не скромничаю, – заявила Элиза наполовину ворчливо, наполовину шутливо. – У меня просто нет желания изображать породистую свинью на выставке.
– Зато тебе наверняка понравится возможность забрать себе приз, – поддразнила Анжелика. – А теперь тихо.
Пегги вышла вперед. Если бы речь шла о другом мужчине, в этой демонстрации, возможно, не было бы необходимости, поскольку сестры беседовали с Алексом не менее десяти минут, тем самым предоставив ему достаточно времени, чтобы оценить их наряды. Но Элиза знала, что ее муж был из тех людей, которые смотрят на собеседника, а не на его одежду. Однажды он больше часа беседовал с генералом Лафайетом, а когда последний отбыл – и когда муж с женой остались вдвоем, – Элиза спросила, как ему удалось сосредоточиться на разговоре, когда у генерала кончик рубашки торчал из ширинки штанов. Алекс лишь недоуменно посмотрел на нее.
Но сейчас он глубоко вдохнул и сделал серьезное лицо, словно ему предстояло судить не поросят или, к примеру, коров, а нечто не менее ценное, чем скаковая лошадь.
На Пегги было шелковое платье глубокого, мерцающего алого цвета, с верхней юбкой из кружева цвета бургунди, придающей платью муаровый эффект. Из-за пышного кринолина юбка была шириной с небольшой диванчик, отчего и без того тонкая талия Пегги казалась еще тоньше. Лиф ее платья был туго затянут, и глубокий, украшенный кружевом вырез открывал великолепный вид на декольте. Грудь, шея и лицо были так щедро напудрены, что практически светились, сливаясь с высоким серебристым париком, который она частенько носила в последнее время. Янтарные капельки серег украшали ее ушки, гармонируя с подвеской на серебряной цепочке, висящей на шее, и единственными яркими пятнами выше корсажа были ее алые губы и блестящие глаза.
– Очень мило, – оценил Алекс. – Кажется, экономка что-то говорила о том, что нам нужна чистильщица каминов и печных труб. Я дам ей знать. Следующая.
Пегги потрясенно открыла рот, и было почти видно, как она покраснела под слоем пудры – почти. К счастью, она слишком хорошо знала, насколько красива, чтобы принимать его слова серьезно. Она высокомерно подняла бровь и отступила, позволив Анжелике занять ее место.
Анжелика в своем наряде использовала те же цвета, что и Пегги, только в обратную сторону. На фоне золотого наряда огнем переливались рубиновые украшения. Ее платье было не таким величественным, и юбки поддерживались лишь небольшим кринолином, к тому же она отказалась и от корсета, и даже от шнуровки, отчего ее талия выглядела провокационно гибкой. Пудры на ее лице и груди было немного, благодаря чему естественный золотистый тон кожи подчеркивался чудесным оттенком платья. Она сделала неожиданный ход, надев темный парик, чтобы добавить завершающий штрих к своему образу, и Элиза увидела, как удивленно расширились глаза Алекса, заметившего это. Сама Анжелика имела роскошные темные локоны, но ее парик был цвета воронова крыла, и в его обрамлении ее кожа казалась перламутровой. Губы напоминали спелые персики. Глаза орехового цвета меняли цвет с зеленого на золотой, в зависимости от того, как падал свет. Воистину, ее старшая сестра этим вечером была просто ослепительна.
Алекс поджал губы.
– Неплохо. Я бы предложил вам
