Виктория Холт - Украденные ночи
Я согласилась с ним, представив себе, как возвращаюсь домой позже мамы. Я не сомневалась в том, что навлеку на себя ее гнев, потому что мои волосы были зачесаны наверх и выглядела я на все семнадцать.
Все же, я была взволнована, покидая театр в толпе других зрителей. Мы даже увидели королевский экипаж, в котором сидел принц Уэльский.
— На этот раз он с принцессой, а не с одной из наложниц, — прокомментировал Тоби.
Я расхохоталась и почувствовала себя очень взрослой и умудренной опытом. Всю дорогу до дома мы шутили и смеялись.
Джанет стала свидетелем нашего возвращения, но промолчала. Впрочем, я заметила ее плотно сжатые губы и довольное выражение лица. Я поняла, что она думает о моей маме, которая никогда не вызывала у нее теплых чувств. Ее возмущало подневольное положение Мег, и она постоянно сравнивала «грязный Лондон» с прелестями деревни, которыми они могли бы наслаждаться, если бы у ее сестры было хоть немного здравого смысла.
Мне долго не удавалось заснуть в этот вечер. Я лежала и думала о том, какая увлекательная штука — жизнь и как прекрасно быть взрослой.
Я слышала, как вернулась домой мама. С Эверардом.
Мои мысли обратились к ее встрече с моим отцом и жизни в странном доме на Цейлоне. Мне показалось, ей там было страшно. Я думала о полковнике Ашингтоне и жемчужном ожерелье, но больше всего меня занимала Клития. Я надеялась, что когда-нибудь ее увижу. Но я по-прежнему не думала о грядущих переменах.
Через несколько дней после посещения театра я выглянула из окна и заметила женщину в темном плаще. Мое внимание привлек тот факт, что она не сводила глаз с нашего дома. Мне не удалось рассмотреть ее лицо, потому что она накинула на голову капюшон.
Я отошла от окна и принялась наводить порядок. Спустя некоторое время я опять подошла к окну. Женщина по-прежнему стояла перед домом.
«Что, если я выйду и спрошу ее, кого она ждет?» — подумалось мне. Я тут же поняла, сколь наивно мое намерение. Скорее всего, она просто договорилась здесь о встрече и пришла слишком рано.
— Вечно ты всюду лезешь, очертя голову, — укоряла меня Мег. — Прежде чем что-нибудь говорить или делать, остановись и подумай. Знаешь поговорку: слово не воробей — вылетит, не поймаешь? И еще одну: семь раз отмерь — один отрежь.
На Дентон-сквер всегда было много народу… И тут меня осенило. Ну конечно! Эта женщина — одна из маминых поклонниц. Этим все объяснялось. Вот почему она стоит здесь. Она любуется домом, в котором живет ее кумир.
Стоя у окна, я увидела Мег. Она торопливыми шагами подошла к входной двери и достала из кармана ключ. Женщина перешла через дорогу и заговорила с ней. Мег кивнула. Они обменялись несколькими фразами, после чего Мег вошла в дом.
Я осталась стоять у окна и увидела, как женщина вернулась на прежнее место и опять уставилась на наш дом. Она еще очень долго там стояла. Наверное, она заметила меня за кружевной занавеской, потому что перевела взгляд на мое окно.
Внезапно по моей спине пробежал озноб, а сердце бешено заколотилось. Я не понимала, что со мной происходит, но меня охватил страх. В этой женщине было что-то очень странное. Прошло, наверное, всего несколько секунд, прежде чем она повернулась и зашагала прочь, но эти мгновения показались мне вечностью.
Я бросилась искать Мег.
Она в кухне распаковывала покупки — косметику и ленты для мамы.
— Взгляни на это, — обратилась она ко мне, показывая бледно-лиловую ленту. — Боюсь, что ее светлость останется недовольна. Исходила всю Бонд-стрит, но не нашла ничего лучше.
— Какая прелесть! — воскликнула я и перешла к делу. — Кто эта женщина?
— Женщина? — переспросила Мег. Похоже, мысленно она продолжала прочесывать магазины на Бонд-стрит в поисках ленты нужного цвета. — Женщина? — повторила она. — Нет, эта лента ей не подойдет. Она какая-то красноватая, а ей нужна голубоватая. Ты что-то спрашивала?
— Женщина, — напомнила я ей. — Кто эта женщина перед домом?
— Ах, женщина!.. Она спросила, не здесь ли живет Айрини Раштон. Очередная поклонница. Они наслаждаются, прогуливаясь по улице, по которой ступали ее изящные ножки.
— В ней было что-то… необычное.
— Да они всякие бывают, милая. Мне еще и не таких приходилось видеть. Знала бы ты, кто иногда пробирается за кулисы. Я видела похожих на бродяг миллионеров и молодчиков без гроша в кармане, способных сойти за принцев крови. Внешность еще ни о чем не говорит.
— Понятно, — задумчиво произнесла я.
Но эта женщина не шла у меня из головы. Ее образ то и дело всплывал у меня перед глазами. Однако вскоре случилось нечто ужасное, и я забыла и думать о ней.
Я сидела в классной комнате рядом с Тоби, когда он внезапно объявил:
— Сэйра, я покидаю Англию.
Мне показалось, что даже часы на каминной полке остановились. Кто-то как будто взял и перевернул мою жизнь с ног на голову. До этого момента я даже не подозревала, какое огромное место занимает в ней Тоби. Привычный мир вокруг меня рухнул.
Он застенчиво улыбнулся.
— Рано или поздно это должно было произойти, — произнес он. — Учитывая то, кто у меня отец, и все такое. Должен же я чем-то заниматься. Отец считает, что все это время я просто волынил.
— Тоби! Ты не можешь уехать! А что буду делать я? Кто будет меня учить?
Он грустно улыбнулся.
— Теперь тебе наймут настоящую гувернантку или учителя. Давно пора. Это ведь все несерьезно…
— Несерьезно! Я узнала от тебя столько интересного. Ни одна гувернантка меня этому не научила бы. Тоби, не уезжай!
Он покачал головой.
— У меня нет выбора. Отец серьезно со мной поговорил. Он всегда называет меня Тобиасом. Насколько я знаю, в юности его называли Биас[5]. Это так странно. Биас! Возможно, поэтому он всегда стремится к объективности.
Тоби продолжал болтать всякую чепуху, как будто стремясь смягчить удар, который он мне только что нанес.
— Куда ты едешь?! — воскликнула я.
— В Индию… Там находится одна из наших компаний.
— Ваших компаний? Ты хочешь сказать, компаний твоего отца?
Он скромно кивнул, и я поняла, что далеко не все знаю об этом юноше. Как я уже говорила, его коньком были дискуссии, в ходе которых он учил меня тому, что у каждого явления есть скрытые от поверхностного наблюдателя свойства и стороны. Я считала его одним из маминых поклонников, причем из числа наименее значимых. Он был недостаточно талантлив, чтобы играть на сцене, недостаточно представителен, чтобы сопровождать ее, к тому же слишком молод… Одним словом, мистер Почти, как когда-то назвала его мама. Я разозлилась на себя за свою слепоту. Тоби страстно любил литературу и был лучшим товарищем в мире. Я ни с кем не чувствовала себя так свободно, как с ним. Мы могли обсуждать любые темы, и нам никогда не бывало скучно. Он стоил всех маминых почитателей, вместе взятых, включая Эверарда. Подумать только, ведь все это время он был весьма весомым джентльменом, сыном финансового воротилы, могущественного Тобиаса (в юности Биаса), владельца множества компаний, который твердо намеревался сделать Тоби продолжателем своего дела.
