Сара Линдсей - Обещай мне эту ночь
За то время, что он отсутствовал, Изабелла умудрилась отрастить восхитительные груди, очень заметные, в особенности на ее стройной фигурке. Джеймс почти жалел, что они так заметны — почти, обратите внимание! — потому что его раздражали похотливые взгляды, которые бросали на нее некоторые мужчины. Впрочем, он не был уверен, что их взгляды очень отличаются от тех, которые он сам то и дело устремлял на ее грудь.
Проклятие, он пожирал глазами груди Изабеллы Уэстон, мечтал о них и не был уверен, что может остановиться.
Хуже того, он не был уверен, что хочет остановиться.
Джеймс заставил себя отступить, как мысленно, так и физически. Он отпустил ладони девушки и предложил ей руку, чтобы проводить на танцевальную площадку. Он оглядел ее всю, с ног до головы, по достоинству оценил платье и прическу и ни в чем не нашел ни малейшего изъяна. Пожалуй, он предпочел бы, чтобы вырез ее платья не был столь глубоким, но, если быть честным, выглядела она восхитительно.
Пока Джеймс сопровождал Иззи в круг танцующих, он остро чувствовал на себе завистливые взгляды окружающих мужчин. Он мысленно усмехался, радуясь тому, что оказался избранным, испытывая необыкновенный подъем и легкий трепет, оттого что уводил ее от всех этих очарованных глупцов и бездарных поэтов. Должно быть, Изабелла ощутила рукой его дрожь, поскольку она вдруг остановилась и посмотрела на него.
— Что случилось? — изумленно спросила она. — О Господи! Все дело в моих волосах? — Она потрогала голову. При этом из ее прически выбилось несколько непокорных прядей, и в воздухе распространился медовый аромат жимолости. И Джеймсу очень захотелось завладеть ее губами и узнать, так ли сладок ее вкус, как запах.
Боже милостивый, как только ему могла прийти в голову подобная мысль? Джеймс был обескуражен, выбит из колеи, словно что-то изначальное, незыблемое вдруг изменилось, но он не знал, что именно. Однажды он читал, что в пустыне встречаются такие места, где почва неожиданно уходит из-под ног и путника в считанные секунды засасывает все глубже и глубже в песок.
Именно так он чувствовал себя и в данный момент. Он был застигнут врасплох. И теперь тонул в океане очарования Изабеллы, упиваясь ее видом, ее запахом, самим ее присутствием.
— Джеймс?
Он встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, хотя заранее знал, что это не поможет. Изабелла сводила его с ума.
— Джеймс!
— Что?
Она сердито смотрела на него, яростно жестикулируя возле своей головы.
— О, не волнуйся. Твоя прическа в порядке. Ты выглядишь изумительно. — Он понизил голос. — Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я когда-либо видел. — Слова сорвались с его губ, прежде чем он сообразил, что говорит.
Изабелла радостно улыбнулась и стала еще прекраснее. Проклятие! Джеймс понял, что попал в беду.
Девушка выпрямилась, видимо, приняв какое-то решение. Естественная радость померкла, сменившись нарочито соблазнительной улыбкой, Иззи кокетливо взмахнула ресницами.
— Не сомневаюсь в том, что ты постоянно говоришь это всем молодым леди.
«Никогда ни одной», — подумал Джеймс, вздохнув, и произнес с ухмылкой:
— Только самым хорошеньким. — И поклонился, поскольку зазвучала музыка.
— Бессердечный повеса. — Она присела в глубоком реверансе, кокетливо глядя на него снизу вверх.
— Дерзкая плутовка.
Они заскользили в танце, продолжая легкий флирт и обмен колкостями. Джеймса охватывало приятное волнение всякий раз, когда они сходились вместе, чтобы сразу же разойтись и затем воссоединиться вновь.
Джеймс не сводил глаз с Изабеллы, безуспешно пытаясь сосредоточиться на танце. Он был крайне смущен тем, что совершенно иначе чувствует себя в ее присутствии. Еще живы были воспоминания о легких приятельских отношениях в прошлом, с шутками и поддразниванием, но теперь появилось новое, все возрастающее влечение, порожденное — Джеймс осознавал это — страстным желанием.
Когда их пальцы встречались, жаркий трепет пронзал его даже сквозь ткань перчаток. У Джеймса мелькнула мысль, не обожгут ли они друг друга, если соприкоснутся. Это необъяснимое волнующее притяжение между ними неизменно возрастало с того самого момента, как он взял ее руки в свои.
Джеймс сам не знал, радовало его это или пугало. Он танцевал на балу с девушкой едва со школьной скамьи, девочкой, на которую всегда смотрел как на младшую сестренку, но не мог припомнить, когда чувствовал себя таким счастливым или испытывал столь сильное желание.
В соответствии с тщательно разработанным планом Иззи, когда танец кончился, Джеймс проводил ее к ужину. Он оказался превосходным кавалером: сначала удобно усадил ее, после чего заботливо наполнил ее тарелку соблазнительными лакомствами, а затем подал ей стакан лимонада, в то время как все остальные леди вокруг пили шампанское. Изабелла думала, что во время танца Джеймс осознал, что перед ним женщина, но он не мог бы показать яснее, что все еще видит в ней ребенка. Все ее надежды угасли.
Иззи очень хотелось остаться с Джеймсом, и она решила притвориться, что ей стало плохо, рассчитывая, что он галантно выведет ее из душной переполненной столовой. Впрочем, ей даже не пришлось притворяться. Как только она попыталась проглотить кусок, желудок ее взбунтовался, и у нее закружилась голова. Девушка покачнулась на стуле и почувствовала, как крепкая ладонь Джеймса сжала ей плечо, поддерживая ее сзади.
Иззи повернулась на стуле, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Боюсь, меня сейчас стошнит!.. — выпалила она, в ужасе от собственного признания.
Джеймс тоже выглядел испуганным, леди, сидевшие напротив, поспешно отпрянули в стороны, с тревогой и жалостью глядя на Иззи.
Джеймс помог Иззи подняться со стула и поспешно вывел ее из столовой. Практически он наполовину нес, на половину волок ее, в то время как Иззи прилагала все силы к тому, чтобы ее не вырвало у всех на глазах. Такого позора она просто не вынесет.
Пока они покидали столовую, Иззи с благодарностью оценила силу его рук. Джеймс всегда был ей опорой, размышляла она, всегда оказывался рядом, чтобы поддержать ее. Любовь к нему стала ее путеводной звездой, смыслом ее жизни. Теперь ей необходимо, чтобы он любил ее так же, как она его.
Несмотря на продолжающийся бунт в желудке, Изабелла подумала, как ей повезло, что именно Джеймс вытащил ее из столовой, а не какой-то другой джентльмен. Никто не обратит внимания, что она осталась с Джеймсом; он практически стал членом семьи. Ведь они не подозревают, что Иззи полна решимости сделать упомянутого джентльмена членом семьи по-настоящему и что ее часто посещают не совсем пристойные фантазии о том, как он куда-нибудь ее затаскивает.