Сара Линдсей - Обещай мне эту ночь

Сара Линдсей

Обещай мне эту ночь

Пролог

Секунды кажутся нам незначительными, несущественными. Ведь в минуте их целых шестьдесят. Минуты столь же скоротечны в сравнении с продолжительностью часов, образующих один-единственный день. Дни тоже быстро уходят в небытие, складываясь в недели, затем месяцы. Каждый месяц краток и незначителен в общем потоке лет, составляющих жизнь.

Но одна-единственная секунда способна изменить все. Даже привычный уклад жизни. В свои десять лет Джеймс Шеффилд познал эту горькую истину. Долгие мучительные часы его мать пыталась произвести на свет ребенка, но не смогла. Всего одной лишь секунды хватило, чтобы жизнь с последним дыханием покинула ее тело. Мрачная атмосфера, воцарившаяся в доме после похорон матери и ребенка, держалась долгие месяцы. Но потребовалось всего лишь мгновение, чтобы Джеймс убедился, что при падении с лестницы — случайном или по умыслу — отец его сломал себе шею.

И когда мальчик стоял на кладбище, глядя, как гроб отца опускают в могилу рядом с гробом, где упокоились его мать и крошечная сестренка, ему хватило одной секунды, чтобы решить, что он никогда больше не сможет пережить потерю того, кого любит. Даже в свои юные годы Джеймс понимал, что есть только один путь защитить себя от подобных страданий — никогда никого не любить. Поэтому он собрал осколки своего изнывающего от боли разбитого сердца и схоронил в самом дальнем уголке своей души, где никто, даже он сам, не сможет их отыскать.

Глава 1

Дара Дорогая мама, я себе собираюсь выйти замуж за Джеймса. Это будет при прекрасно. Мы будем жить рядом с тобой. Я очень щасл счастлива. Люблю тебя.

Любящая тебя Изабелла.

(Миссис Дэниелс помогала мне исправлять ошибки).

Из переписки мисс Изабеллы Уэстон, шести лет.

Письмо к матери, виконтессе Уэстон, разъясняющее преимущества брака с соседским мальчиком.

Август 1784 г.

Уэстон-Мэнор, Эссекс

Июль 1792 года

Взгромоздившись на длинную балюстраду, чтобы было удобнее наблюдать за танцующими — бал этажом ниже был в самом разгаре, — четырнадцатилетняя Изабелла Уэстон увидела душераздирающую картину: мужчина, которого она любила, танцевал с другой женщиной. Она обернулась и посмотрела на одну из младших сестер, Оливию, которая, вытянув шею, заглядывала в зал.

— Ты только посмотри, как эта… эта нахалка танцует с Джеймсом! — воскликнула Иззи. — Бесстыжая! Ведь он ей не муж.

Сама Иззи, конечно же, собиралась танцевать с Джеймсом Шеффилдом именно таким образом. Но к тому времени они будут уже женаты. И поскольку она задумала этот брак с первой их встречи, Изабелла считала, что они непременно помолвлены.

Ей было всего шесть лет, когда они повстречались впервые. Но одной лишь улыбки Джеймса оказалось достаточно, чтобы девочка влюбилась в него. Конечно, Иззи не поняла в тот момент, что это любовь, но ей хотелось быть всегда рядом с ним. Хотелось заботиться о нем, принять его в свою семью, наполнить его жизнь весельем и смехом, чтобы навсегда изгнать грусть из его глаз. И хотя она была совсем маленькой, решимости ей было не занимать. Иззи сразу же решила, что когда-нибудь, когда она совсем вырастет, Джеймс Шеффилд будет принадлежать ей. Теперь она уже выросла. Почти. И смотреть, как Джеймс танцует с другой женщиной, было невыносимо.

— Ох, Иззи, — вздохнула Ливви, выглядевшая старше своих двенадцати лет, — снова ты о своем Джеймсе!

Изабелла пожала плечами:

— Ничего не могу поделать. Я люблю его.

— Знаю. Поверь, мне гораздо лучше спалось бы, будь это не так. Но он, ну… — Оливия прикусила губу и потянула прядь своих золотисто-каштановых волос. — Он гораздо старше тебя.

— Джеймс вовсе не стар. В мае ему исполнилось всего двадцать. Хэлу, — она махнула рукой в сторону толпы внизу, где находился старший брат девочек, Генри, — исполнится в сентябре двадцать, а он уж точно не старый.

— Я не сказала, что Джеймс старый. Я сказала, что он старше. И он лучший друг Хэла… и наш сосед. Для него ты всего лишь маленькая сестричка, и если бы он догадывался о твоих чувствах, боюсь, что…

— Фу, черт! Я только что видела, как эта женщина коснулась его… — Иззи помахала рукой возле своего зада, едва не свалившись при этом с перил. И как бы ей ни хотелось прихлопнуть эту женщину, словно букашку, она предпочитала сделать это в несколько переносном смысле. Ведь если бы она упала, то легко могла бы сломать себе шею. А если нет, мама в любом случае способна была ее убить за появление перед гостями в дезабилье. Нельзя сказать, что плотная фланелевая ночная сорочка и халат плохо прикрывали ее — напротив, они тщательно укутывали ее от шеи до пят. Но это выглядело бы непристойно.

Иззи ненавидела змей, пауков и абрикосовый джем, а также слово «пристойно». Генри донимал ее первыми; мама — последним. Но именно от материнских сентенций ее бросало в дрожь. Иззи не удавалось всегда держаться в рамках пристойности.

Изабелла спрыгнула с балюстрады и плюхнулась на пол рядом с сестрой.

— Ну, так чего же ты боишься?

— Ничего, — пробормотала Ливви.

— Не знаешь, кто она такая?

Оливия, не потрудившись уточнить, о ком идет речь, ответила:

— Думаю, женщина, танцующая с Джеймсом, и есть та печально известная вдова, которая в конце концов убедила лорда Финкли снова прогуляться к алтарю.

— О Господи! — прошептала Изабелла, не то с восхищением, не то с ужасом.

После того как жена его умерла каких-то полсотни лет назад, лорд Финкли проводил время с молодыми любовницами или вдовами из высшего общества, пытавшимися женить на себе богатого пожилого джентльмена. Пока ни одной из них это не удавалось. Видимо, Джеймс попал в руки самой коварной женщины, которую только знала Англия за истекшие полвека, а может, и злой колдуньи. Скорее всего и то и другое вместе.

— Никак не ожидала, что женщина, окрутившая лорда Финкли, будет вот такая.

Оливия укоризненно покачала головой:

— Ты просто ревнуешь — и сама знаешь это!

— Она использует недостойные, бесчестные методы. — Иззи раздраженно запыхтела. — Ты только посмотри, как она пытается его завлечь! Почему ее муж ничего не предпринимает?

— Может, потому что вот уже час он сидит в углу и громко храпит? — предположила Ливви. — По правде говоря, не думаю, что Джеймс возражает. Она очень красива, — добавила Ливви.

— Надо думать!.. При условии, что вам нравятся высокие тощие дамы определенного сорта, выставляющие грудь напоказ.