Карен Хокинс - Невеста в «шотландке»
Чувствуя себя более уверенно, Девон поднялся и начал одеваться. У него не было способности Тилтона разглаживать все складки на одежде, но, в любом случае, Девон и сам неплохо справился. Конечно, его галстук был сильно помят, но здесь, в этой глуши, кто об этом узнает? Он завязал его так хорошо, как смог, и приколол сапфировой булавкой к рубашке. Он как раз нагнулся, чтобы выловить свои сапоги из-под кровати, когда наткнулся взглядом на кольцо-талисман Сент-Джонов, — оно по-прежнему лежало на подставке для свечей, на ночном столике. Он сузил глаза, протянул руку и дотронулся до изящного серебряного ободка.
Под его пальцами кольцо было теплым и неожиданно гладким, несмотря на руны, выгравированные по кайме. По какой-то причине, ощущение гладкого металла напомнило ему ту девушку. Она вся была колючая внутри, и в тоже время удивительно мягкая на ощупь.
Он провел пальцем по изгибу ободка, мысленно погружаясь в воспоминания. Неожиданно он осознал, что поспешно отходит от столика, сжав в карманах кулаки. Черт возьми, если он не будет осторожным, то будет окольцован еще до конца дня.
Только, конечно, он будет женат не на этой дерзкой девчонке, — и не только потому, что она абсолютно не подходит, нет, гораздо более важную роль сыграет необоснованная неприязнь, которая появилась у нее к его присутствию, — доказательство тому — синяк на его голени. Он понимал, что она ранила не только ногу; пострадала также его гордость.
Девон продел руки в жилетку. Он знал, что были женщины, которые не отвечали на его заигрывания, хотя и сомневался, что у них была такая же кремовая кожа, золотисто-рыжие волосы, и, главное, отвага, как у той, которой он позволил сбежать.
Черт. Он повернулся спиной к кольцу и вытащил сапоги из-под кровати, слегка поморщившись, когда обнаружил грязь на некогда блестевшей от чистоты коже. Вздохнув, он подошел к окну и открыл его, затем перегнулся через подоконник, чтобы почистить обувь над растущими внизу зарослями, и замер на мгновение. Его легкие наполнил аромат трав и цветов, растущих в саду. Как бы плохо не велось хозяйство в Килкэрн Касл, сады были великолепны. Зелень травы напомнила ему цвет глаз той девицы, которая лягнула его.
Черт. Я опять это делаю. Судя по всему, у него обнаружилась слабость к женщинам с зелеными глазами и остроносыми туфельками. Он закрыл окно, затем поднес сапоги к свету. На них теперь не было грязи, но все же они были покрыты налетом сажи серого цвета. Тилтон бы это не одобрил.
Девон протер их полотенцем для рук, взятым с ночного столика, затем сунул ноги в сапоги и надел сюртук. Чем скорее он уложит горничную в постель, тем быстрее сможет расслабиться и перестать волноваться о том, что встретил образец женской добродетели — тот самый тип женщины, на которой мужчина чувствует себя обязанным жениться.
Женщины, от которой он, возможно, не сможет отказаться.
Судьба, может быть, и вступила в сговор против него, но она еще не уложила его на лопатки. Девон задержался на мгновение, чтобы собраться с мыслями, и вышел из своей уютной комнаты в коридор, тихонько насвистывая себе под нос.
Если Килкэрн Касл при беглом осмотре предыдущей ночью показался ему запущенным, то при свете дня он выглядел по-настоящему пришедшим в запустение. Широкий коридор каменной кладки смотрелся, на первый взгляд, выигрышно, за счет множества высоко расположенных окон, высокий потолок изгибался аркой над искусно сделанными железными канделябрами. Но более внимательный осмотр выявил наличие пыли по углам коридора, и густые наслоения паутины, которые тянулись от карнизов к подвесам канделябров. Он проследил путь особенно длинной паутины, которая спускалась прямо к одному из углов ковровой дорожки, лежащей в центре коридора. Некогда насыщенный красный цвет ковра сейчас стал неопределенно коричневым.
В общем, и целом, все это выглядело довольно-таки странно, учитывая то, насколько бережно заботился Малкольм о своих вещах, учась в Итоне, — за это над ним ни единожды смеялись сокурсники. Потребовалась вся сила его кулаков и вспыльчивый нрав, чтобы заткнуть самых надоедливых.
Потом Малкольм, само собой, женился, войдя в это, якобы «благословленное состояние духа», когда разумный, здравомыслящий человек в одно мгновение превращается в задыхающееся от трепета, витающее в облаках, непонятно откуда взявшееся существо. Девон наблюдал это превращение уже несколько раз — ни много, ни мало, у троих своих братьев.
Благодарение небесам, что он был решительно настроен, бороться с проклятием этого кольца-талисмана. Он был человеком, предпочитающим свободный образ жизни. Его нужды были простыми — радоваться жизни, изредка напиваться бренди и наслаждаться, в больших количествах, ни к чему не обязывающим сексом.
Его желудок заурчал, — Девон вздохнул, и затем начал спускаться на первый этаж. Он задавался вопросом, — подадут ли завтрак, или ему суждено самому добывать пропитание. Учитывая то, в каком состоянии находился замок, он бы не удивился, если бы на завтрак подали окорок, но сначала ему бы пришлось самому поймать и прирезать свинью, а потом разделать ее своими руками.
Безошибочное звяканье посуды, накрываемой на стол, прозвучало от самого подножия большой лестницы, развеяв его опасения. Девон пошел на звук, — его желудок заурчал громче прежнего, когда нос учуял притягательный аромат готового бекона.
Даже не подумав остановиться, он сразу же вошел в комнату. Внутри находились только два человека. Одним из них был одетый в ливрею лакея сгорбленный старик, склонившийся у буфета, где стояли тарелки с едой, над которыми поднимался пар. Он даже не обернулся, когда Девон вошел в комнату, продолжая осторожно подносить кувшин с водой к стакану.
В другой части комнаты находился еще один человек — стройный, хорошо одетый мужчина с выразительным лицом и темно-рыжими волосами. Маленькая одинокая фигура человека, сидящего на изысканном стуле за огромным блестящим столом, перед ним стояла тарелка с едой.
Мужчина как раз поднес ко рту яйцо, когда увидел вошедшего Девона. Его глаза расширились, и из руки выпала вилка.
— Чтоб меня черти на мелкие куски разодрали!
— Обязательно, Стрэтмор, — ответил Девон, — я давно предсказывал тебе такой исход дела.
Малкольм ухмыльнулся от уха до уха, вскакивая из-за стола.
— Девон Сент-Джон! Ах ты, вшивый, шелудивый, вислоухий пёс!
Девон пожал протянутую Малкольмом руку.
— Боже храни нас всех! Малкольм Макдональд, собственной персоной, шотландская язва и британская погибель. Прячьте ваши деньги и женщин!
Малкольм рассмеялся, — Ох, дружище! Ты ничуть не изменился! Когда ты приехал? Я не ожидал тебя до окончания сезона дождей.
