В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
Вот она имеет все то, о чем мечтает Михаил. И она это ценит и бережет, так что мужчина даже не мог ее полноценно ненавидеть, позволял лишь слабо тлеющую неприязнь из-за ревности. Он давно уже решил для себя, что если бы Славе было с Аней плохо, то он бы сделал все, чтобы их поссорить. В конце двадцатого века разводы не были редкостью, и никто бы не посмотрел косо ни на Ярослава, ни на Анну. Вот только… Славе было хорошо.
Эдисон продолжал лаять, но уже не так уверенно, то и дело поглядывая на хозяина. Анна же стояла и спокойно пережидала, когда собаке надоест изображать защитника.
– Эдди, фу! Успокойся, тут все свои, – наконец, отдал команду Михаил и щелкнул пальцами, подзывая пса к себе.
Такса тут же потеряла интерес к женщине, полностью доверяя мнению хозяина, подбежала к дивану и легла между Михаилом и Ярославом.
– Миш, я приготовила еды на пару дней, чтобы было не трудно разогреть, – сказала Аня, когда стало тихо, зашла в комнату и вытерла влажные руки о свой передник. – О посуде не беспокойся, оставляй все просто в раковине. Ребята, когда будут вечером приходить выгулять Эдисона, помоют. Ясно?
Последний вопрос был адресован сыновьям, и те как-то вяло закивали. Одно дело, когда тебя просят поиграть с собакой, а другое, когда заставляют мыть посуду в чужом доме.
– Спасибо. Мне, правда, неловко напрягать вас, – вздохнул Михаил.
– Какая глупость, – цокнул языком Слава. – А для чего еще нужны друзья, ты мне скажи?
– Да, Миш, ты часто нам помогал, и деньгами, и советами, и делом, – Аня улыбнулась и присела рядом с дочерью прямо на пол. – Думаешь, мы не сможем просто позаботиться о тебе и о твоей собаке? Ты нам почти семья.
– Нам это не в тягость, дядь Миш! – громко высказал свое мнение Дима. До этого он жевал бутерброд с огурцами и вареной курицей, а теперь искал способ, как незаметно угостить Эдисона мясом, поэтому пересел поближе к отцу. – А зачем ты переписываешь назначения?
– Поспрашиваю у знакомых, у кого было подобное, – ответил Ярослав, чуть повернув голову. От усердия он прикусил кончик языка: разобрать врачебный почерк было непростым заданием. – Я хочу быть уверен, что у лечения не будет негативных последствий.
Михаил тихо выдохнул, увидев, каким восхищенно-влюбленным взглядом после этих слов наградила мужа Анна. Наверное, в глубине души он был даже рад, что спустя почти двадцать лет совместной жизни искра их любви не угасла. Но только глубоко, очень глубоко в душе.
– Ладно, ребята, мы пойдем выгуляем Эдисона, а папа пока поможет дяде Мише принять душ. Могу себе представить, каким грязным ты чувствуешь себя сейчас, после больницы, – Анна звонко хлопнула в ладоши.
Дети сразу повскакивали со своих мест, а Эдди, услышав заветное «гулять», стал тереться об ноги Жени, у которого был в руках поводок. Проводив семью и заперев входную дверь, Ярослав вернулся к дивану в гостиной и протянул руки, намереваясь поднять Мишу.
– Это не обязательно, Слав, я сам смогу.
– Как? – перебил мужчина и упер руки в боки: жест, который он перенял от жены.
– Ну, знаешь, намотать пакет, костыль и все такое, – нервно усмехнулся Михаил.
– Не глупи, я помогу, – нахмурился Слава. – Хотя идея с пакетом весьма рациональная. Подожди, я сейчас.
Мужчина сходил на кухню и вернулся с двумя полиэтиленовыми пакетами и рулоном скотча в руке, а из кармана штанов торчали ножницы.
– Какое варварство, тебе нужно научиться бережнее относиться к одежде, – не удержался от нотации Миша.
Но Ярослав лишь хмыкнул, привычный к таким выпадам и перепадам настроения, осторожно поднял травмированную ногу Михаила и стал обматывать ее пакетом, фиксируя кусочками клейкой ленты. Когда с защитой для гипса было покончено, Слава принялся расстегивать пуговицы на рубашке Миши. Оба молчали и не смотрели друг на друга. Ситуация была, мягко говоря, напряженной, но Ярослав уверенно и методично раздевал мужчину, без какого-либо намека на эротический подтекст.
– Знаешь, тебе временно стоит перейти на футболки и халат, чтобы было проще одеваться и раздеваться, – прокомментировал в полголоса Слава, не без труда снимая с Миши испорченные брюки. – Если они у тебя, конечно, есть, джентльмен.
– Есть, – хрипло ответил Михаил и закашлялся, когда Слава стал поднимать его с дивана.
– Ты еще и простудился?
– А сам как думаешь? Я пролежал в холодном мокром снегу минут двадцать, прежде чем ко мне подошли и помогли встать, – вместо ответа пожаловался мужчина. – Неужели я похож на вонючего бомжа или запойного алкаша?
Такие довольно грубые слова слышать от Миши было необычно, а значит, он переволновался, был раздражен и устал. Ярослав посадил его обратно на диван и присел рядом. Он слегка похлопал друга по руке, не зная, как иначе выразить сочувствие. Не обнимать же его, в самом деле? Или можно?..
– Надо вызвать терапевта, – неуверенно предложил Слава. – Послушают тебя, назначат лечение.
– Нет необходимости. Отлежусь дома и все такое. Все равно у меня больничный минимум на месяц. Успею и заболеть, и выздороветь пару раз, – отмахнулся Миша.
– Как скажешь, – кивнул Ярослав, не считая, что может спорить. Он мягко провел ладонью вверх по Мишиной руке и сжал плечо в жесте дружеской поддержки. – А теперь последний рывок перед отдыхом: душ, а потом горячий чай с медом!
Михаил молчаливо согласился.
Так и проболел Гайдук почти два месяца. И, наверное, это были его самые счастливые месяцы в те годы.
Каждый день к нему приходили или Женя, или Дима, чтобы выгулять Эдисона. Михаил, конечно, предложил Смирнитским взять временно Эдди к себе, чтобы не приходилось кататься каждый день к нему. Все же десять остановок на троллейбусе или двенадцать на автобусе! Но Слава отказался.
– Во-первых, это твой пес, и он будет по тебе скучать. Представь, как он будет себя чувствовать, если его заберут от болеющего хозяина? – Ярослав слегка потрепал Эдисона между ушей. – А, во-вторых, мальчишки просили собаку. Так пусть почувствуют, как тяжело о ней заботиться и какая это ответственность.
Так Эдисон и остался дома, а по утрам и по вечерам они с Михаилом ждали гостей. Пес был от мальчишек без ума и стал даже более активным, чем с хозяином. Он бегал, прыгал, ловил и приносил палочки и мячики, гонялся за собственным хвостом. И по квартире стал носиться, хотя обычно спал на диване или в кресле. Эдди даже чувствовал, что с минуты на минуту за
