Хизер Кэлмен - Завтрашние мечты

— Я ничего не понимаю, — прошептала она наконец.

— Я знаю, — ответил он с тяжелым вздохом. — Но если ты хочешь послушать, я все тебе объясню.

Пенелопа кивнула, и он выложил ей все о своем посещении поместья Ван Кортландов и рассказе старого камердинера, а затем раскрыл все детали своей мести семье Вандерлинов. К тому времени, когда Сет закончил рассказ о своей встрече с Луизой, глаза Пенелопы сделались совсем круглыми.

— Я не знаю, что делать. Я хотел бы поверить в невиновность моей матери, но так трудно вычеркнуть два года ненависти, — сказал он под конец, взглянув на нее, и в его глазах появилась мольба. — Пожалуйста, помоги мне. Скажи, что делать. Я так боюсь принять неверное решение.

Пенелопа без всяких колебаний посоветовала:

— Поговори с ней. Дай ей возможность все объяснить. Я думаю, вполне вероятно, что она не причастна к тому, что ты оказался брошенным. — Она кивнула на своего сына: — Только взгляни на мою ситуацию. Если бы Адель оставила Томми в приюте для больных детей, как всегда грозилась, то я бы оказалась в том же положении, что и твоя мать.

Она покачала головой.

— Поговори с ней, ради своего блага и ради Томми. Это единственная возможность, чтобы у него появилось настоящее имя, а возможно, даже и любящая бабушка.

Сет взглянул на ребенка, который беспокойно ворочался во сне.

— Хорошо. Как только Томми станет легче, я подожму хвост и поеду к матери.

— Правильно, — одобрила Пенелопа, потрогав лобик сына. Нахмурившись, она принесла тазик с водой и стала обтирать детское тельце. — А как ты стал Тайлером? — спросила она.

Глядя на сына, Сет ответил:

— Помнишь, я как-то рассказывал про одного старика, который любил потехи и напоминал мне слона?

Пенелопа кивнула.

— Его звали Вилбур Тайлер. Я встретился с ним в Виргинии, когда мне было девятнадцать. Я только что приехал в город в поисках работы и увидел его в салуне, куда зашел выпить. По какой-то причине я приглянулся ему, и он предложил мне работать вместе с ним в его шахте. В следующие два года он не только научил меня торному делу, но и заменил мне отца, которого у меня никогда не было. Мы с ним так сдружились, что однажды ночью, когда мы сидели у костра и выпивали, он заметил, что у меня нет фамилии. Он сказал, что был бы очень рад, если бы я стал его сыном и взял его фамилию. Конечно, я с радостью согласился. Когда через год он умер, то оставил мне шахту. И эта шахта принесла мне богатство.

— Похоже, он был чудесным стариком. Я бы хотела познакомиться с ним, — с улыбкой заметила Пенелопа.

— Ты бы ему понравилась. Он всегда любил поглазеть на хорошеньких женщин, — отозвался Сет, яростно потирая виски. Голова, казалось, разрывалась па части от боли.

Пенелопа отвлеклась от ребенка и положила руку ему на лоб.

— Голова сильно болит?

Ее ладонь была мягкой и прохладной, ему стало очень приятно. Смежив веки, он признался:

— Да, болит. Думаю, я переутомился.

Она с ласковым шепотом положила ему на лоб мокрое полотенце.

— Ну вот, любимый, а теперь постарайся немного поспать.

Убаюканный мерным плесканием воды и тихим голосом Пенелопы, он почти мгновенно уснул.

Сет проспал до следующего утра, но чувствовал себя еще более разбитым. А голова болела просто нестерпимо. Приподнявшись на локте, он сощурился, пытаясь сориентироваться в полутемной комнате. Когда Сет наконец вспомнил, где он находится и почему, то стал искать сына. Ребенка рядом не было.

Испугавшись, он приподнялся повыше и позвал Пенелопу, но тут же рухнул на кровать, сжимая руками закружившуюся голову.

— Я здесь, — услышал он ее голос. Сквозь мелькавшие перед глазами круги ему удалось заметить ее. Она придвинула к огню старое кресло и теперь сидела в нем вместе с ребенком. Сет облегченно вздохнул.

Когда головокружение уменьшилось и стало терпимым, он неуверенно встал на ноги и медленно двинулся к ней.

— Как он? — спросил Сет хриплым после сна голосом.

— Намного лучше. Температура упала.

Опустившись на колени возле кресла, он посмотрел на своего сына. Тот неподвижно лежал на руках у Пенелопы, завернутый в голубую шаль, с пристроившимся рядом плюшевым кроликом. Его ротик слегка приоткрылся, а голова прижалась к груди Пенелопы. Нежно, чтобы не потревожить, Сет прикоснулся к его щеке. Он был холодный.

Очень холодный. Ужас охватил Сета, и он быстро прижал пальцы к шейке ребенка. Несколько бесконечных секунд он пытался найти пульс. Ничего. Сет торопливо снял шаль с груди ребенка.

— Сет, ты разбудишь его, — запротестовала Пенелопа.

Совершенно не слыша ее слов, он прижал ухо к груди Томми, молясь, пытаясь уловить хоть тихий стук. Но его молитвы, что случалось слишком часто, не были услышаны.

— Сет?

Он медленно поднял голову, встретив безжизненный взгляд Пенелопы.

— Наш сын умер.

Глава 26

Сет с беспомощным отчаянием смотрел, как Пенелопа завернула ребенка в шаль и стала качать. Хриплым монотонным голосом, совсем не похожим на ее обычное мелодичное сопрано, она начала петь:

— Баю-бай, мой милый мальчик, пусть сладкий сон…

— Милая, — вмешался Сет.

— …окутает тебя. Баю-бай, спи спокойно всю ночь, и…

— Пожалуйста, родная, послушай меня, — просил он. Поднявшись и сжав ее плечи, Сет попытался остановить ее.

Ее голос сделался еще громче:

— …Ты мое ласковое утреннее солнышко. Закрывай глазки, мой милый зайчик. И…

Охваченный горем и чувством вины, Сет не выдержал.

— Он умер! — закричал он, схватив ее за подбородок и заставив посмотреть себе в глаза в отчаянной попытке быть услышанным. Ее глаза были абсолютно пустыми. — Наш сын умер, — повторил он гораздо тише.

— Слушай мою «Песню снов»! — Она почти прокричала эти слова: — Я желаю тебе счастья и радости. И… — Ее голос пресекся.

Сет медленно опустился перед ней на колени, его руки скользнули по плечам Пенелопы, сжали ее пальцы.

— Мне очень жаль, родная… очень жаль, — прошептал он, пытаясь пробудить мысли в ее взгляде. Но она смотрела на него невидящими, немигающими глазами. — Ты посмотри на меня, любимая, пожалуйста, — умолял он. — Ты…

— Это моя вина, — перебила она с неестественным спокойствием.

— Нет! Не стоит себя винить. Ты делала все…

Но она не слушала его.

— Это Бог наказал меня за то, что я не хотела своего ребенка.

— Конечно, ты хотела его! Ты любила его! Это все видели! — страстно опроверг Сет.

Она взглянула на него как на незнакомца, которого никогда не встречала прежде.

— Сначала я не хотела его. Я ужасно проклинала его, когда носила. Я обвиняла его в том, что он разрушил мою жизнь.