Хизер Грэм - Любовь в огне

Хизер Грэм

Любовь в огне

Лилэнду Бербенку и Лесли Меткаф с любовью, искренними поздравлениями с помолвкой и пожеланиями долгой счастливой жизни! Друзьям из «Пенгуин Путнэм». В первую очередь моему редактору Одри Лафер. Спасибо за поддержку и критику, требовательность и советы — за все то, чего только и стоит ждать от блестящего редактора. Особая благодарность за помощь в исправлении моих ошибок, неточностей, а также за терпение и веру в мои силы. Марианне Па-тале — спасибо за то, что всегда была рядом. Дженни Остертаг — за все советы и подсказки. Наконец, огромное спасибо моему издателю Луизе Берк — за поддержку и прямоту суждений.

Пролог

Сон…

Она знала, что всего этого нет на самом деле, знала, что спит. И все же ей было страшно. Сражение стояло у нее перед глазами как наяву, она вдыхала тяжелый от пороховой гари воздух, до ушей доносились истошные крики, то и дело вырывавшиеся из общей какофонии звуков. Ей все виделось настолько отчетливо, словно она стояла на возвышающемся над полем холме. Ветер разметал волосы, а перед глазами разворачивалась жуткая человеческая бойня.

Когда-то здесь шуршала кукуруза без конца и края. Налитые початки мерно колыхались под легким ветерком, весело кланялись летнему солнцу. Сейчас это место стало неузнаваемым. Кукурузу вырубили, содрали по живому до голой земли, как до мяса. Вместо золотистых раскачивающихся волн повсюду зияли черные дыры, между которыми по небу плыли почти столь же черные низкие облака, пропитанные вонючим пороховым дымом. Воздух вокруг вспыхивал от пушечных взрывов и ружейных выстрелов, все кровоточило и надрывалось от боли и страданий. Братья, отцы и дети, близкие друзья и добрые соседи, поклонявшиеся одному Богу и говорившие на одном языке, без всякой жалости рвали друг друга на части, убивали, уничтожали. Синие и серые мундиры стали одного цвета — грязи и смерти. Погибшие и раненые лежали вперемежку, и уже нельзя было понять, кто из них кто.

От негодования в груди у нее клокотало. Ей хотелось топнуть ногой и крикнуть так, чтобы все услышали и обернулись, чтобы перестали сеять смерть вокруг себя. Но она не могла произнести ни звука. Ей дано было только смотреть на весь этот ужас и переживать его вновь и вновь.

В стороне пролегала неровная сельская дорога, по которой двигалась цепочка солдат. Дорога вела к пологой возвышенности с венчающей ее маленькой церковкой. Солдаты бежали туда, чтобы превратить ее в опорный пункт своей обороны. Вел их молодой капитан, его светлые волосы пропитались дымом и гарью. Он что-то крикнул, и до нее донесся его зычный голос. Махнув подчиненным рукой, чтобы не отставали, он первым вступил на открытый холм. Вокруг свистели пули, но это не могло его остановить. Его люди долго прятались за каменной оградой, но наконец откликнулись на призыв командира и присоединились к нему. Капитан стоял, повернувшись к ней спиной, его силуэт то и дело закрывали клубы дыма, и она никак не могла разглядеть его лицо. Но ей и не нужно было. Она и так знала каждую его черточку…

Капитан обернулся. Один из его солдат корчился на земле, сраженный пулей или взрывом. Она знала, что будет дальше. Ей не хотелось этого видеть, но она ничего не могла поделать. Капитан что-то крикнул остальным, укрывшимся за церковью, а сам бросился назад, к раненому.

Опять под пули…

Она вновь прокляла себя за немоту. Ей отчаянно хотелось остановить его, предостеречь. И опять она не смогла выдавить из себя ни звука, но ей показалось, что на какое-то мгновение он заколебался, словно натолкнулся на невидимую преграду, словно услышал некий зов в своем сердце. Но нет. Даже если бы случилось чудо и он действительно ее услышал, она все равно не смогла бы удержать его. Он не мог бросить раненого солдата одного на поле боя, ибо после этого ему не было бы места на земле.

Низко пригибаясь, зигзагами он стал возвращаться по открытому пространству к тому месту, где лежал его подчиненный. Тот уже затих и не подавал признаков жизни, но капитан не сбавлял шага. Он был все ближе и ближе к своему солдату… И тут она увидела, как его настигла пуля. Точнее, поняла это по тому, как внезапно он остановился. Стреляли в спину, и пуля попала в шею у самого основания черепа. Ранение было смертельным.

На одно неуловимое мгновение время для него остановилось, и перед глазами пролетела вся жизнь. Губы его шевельнулись, он беззвучно произнес ее имя. Прежде чем глаза затуманились, он успел увидеть темное небо и малиновое заходящее солнце. Горизонт стал пропадать, тела павших слились с черной землей, яркие краски в последний раз сверкнули перед ним и погасли. Он упал лицом вперед, и вокруг него сомкнулась мгла…

Она зажмурилась, пытаясь проснуться. Этот сон отнимал слишком много сил, заставлял страдать. Хуже всего то, что он не отпускал ее, а являлся вновь и вновь. Она переживала его настолько остро, словно все это было взаправду. Почему? Почему кошмар не исчезает, ведь это все прошлое, прошлое, прошлое… Всего этого нет, как нет и его, Ричарда…

Картинка поменялась, и перед глазами вспыхнула новая, похожая. Начался другой сон.

Она снова стояла на холме, но вокруг раскинулась другая местность, все изменилось, в том числе и люди, их было больше, они накатывались живыми волнами. Но суть осталась та же. Тот же тяжелый, пропитанный порохом и пылью воздух. Такое же поле, на котором кипело сражение. Те же страшные звуки взрывов и ружейных залпов, от которых закладывало уши. Те же истошные крики. Многоголосый вопль, разносившийся по всей округе. Только в нем уже не было боли, отчаяния и страха смерти, в нем слышались бездумная отвага, охотничий азарт, горделивое и агрессивное упрямство. Мятежники шли в атаку. Их дело умирало, но они не желали этого признавать.

Она увидела всадника. Взрывной волной его сбросило с лошади и отшвырнуло далеко в сторону. Приподнявшись на локтях, он ошалело огляделся по сторонам, помотал головой, затем поднялся на ноги, весь покрытый пылью. Покачиваясь из стороны в сторону, он побрел назад, призывая к себе своих людей. Вокруг лежало много раненых и убитых, и он лично проверял каждого. Этот офицер, так же как и Ричард, пытался уклоняться от сыпавшейся на него отовсюду земли, поднятой взрывами, пригибался и находился в постоянном движении. Не обращая внимания на непрерывный свист пуль, он быстро перемещался от одного раненого к другому и умело руководил действиями своих подчиненных. Одному солдату он наложил на руку жгут, другого приказал немедленно унести с поля боя, третьему закрыл глаза… Господи, вокруг было столько растерзанных человеческих тел!