Симона Вилар - Обрученная с розой
– Рада видеть в Эрингтоне столь дорогих гостей, – с поклоном приветствовала она их.
Майсгрейв учтиво поклонился и поцеловал ей руку. Анна же не знала, как держать себя с леди Селден. Известно ли ей уже, что она женщина, или же в глазах хозяйки она все еще отрок-паж? Ее затруднение разрешила сама Джудит Селден. Когда гостей проводили в покои и туда же перенесли раненного Оливера, она взяла Анну за руку и повела ее куда-то в глубь замка.
Когда они очутились в небольшой комнате, расположенной в одном из контрфорсов, леди Джудит опустилась на колени и, прежде чем Анна успела воспротивиться, поцеловала ей руку.
– Большая честь для нас принимать у себя в замке дочь великого Делателя королей, – сказала она.
– А для меня не меньшая честь быть принятой родной сестрой могущественного графа Суррея.
– Увы, благородная леди, никто из Ховардов не вспоминает непокорную Джудит, и двери всех знатных домов закрыты предо мной. Особенно с тех пор, как наша великая покровительница королева Маргарита покинула берега Британии.
– Думаю, все еще переменится, леди. Ведь недаром моего отца называют Делателем королей, а сейчас он держит сторону Ланкастеров. И еще, – Анна улыбнулась, – когда я смотрела, как радостно вы встретились с супругом, мне показалось, что вы не очень-то сожалеете о содеянном. Теперь пришла очередь улыбнуться Джудит Селден. – Видит Бог, это так! И хотя я страшная грешница а проклятие отца порой гнетет мое сердце, однако, видно, сама Пречистая благоволит ко мне, ибо как иначе объяснить, что, живя здесь, я познала столько счастья.
И она провела рукой по своему округлому животу. Анна слушала ее молча. В распахнутое оконце вливался мягкий свет, озаряя леди Селден. «А ведь она просто чудесная!» – подумала Анна, невольно любуясь своей собеседницей. Нет, хозяйка Эрингтона вовсе не превратилась в волшебницу-фею, но вся она излучала редкостное очарование. И хотя от частых родов фигура ее располнела, а лицо расплылось, его овал не утратил благородных очертаний. У леди Джудит были темно-вишневые, сильно и красиво очерченные губы и безукоризненно прямой, точеный нос. Легко было вообразить, насколько хороша она была в юности.
Внесли лохань, полную теплой воды, настолько большую, что Анна смогла целиком погрузиться в нее. На постели разложили полотенца и чистое белье. На столике возле ложа был сервирован легкий завтрак. Когда служанки удалились, леди Джудит тоже собралась идти.
– Не смею более беспокоить вас, миледи. Уж я-то знаю, как хочется после подобных приключений передохнуть. Я бы и осталась, чтобы прислуживать вам, но думаю, не стоит предавать огласке то, что вы переодетая дочь Уорвика. Люди моего мужа будут помалкивать, а об остальном мы позаботимся сами. Давайте же ваше верхнее платье и сапоги, миледи. Их вычистят, высушат и тотчас возвратят вам.
Анна расшнуровала и стянула через голову свой короткий камзол. Он был покрыт лепешками грязи и во многих местах побурел от крови Деббича, Майсгрейва и Оливера. Леди Джудит покачала головой, пробормотав:
– Кровь можно отмыть в горячей воде с золою… Анна положила руку ей на плечо:
– Миледи, ради всего святого, окажите особое внимание молодому воину, который сегодня лишился руки. Эти люди, с которыми я проделала столь опасный путь, дороги мне…
Хозяйка улыбнулась.
– О, разумеется! Прямо от вас я поспешу к нему. Когда леди Джудит оставила ее, Анна внезапно почувствовала, как глубоко она устала. У нее едва хватило сил выкупаться, но к еде она даже не притронулась. Натянув чистую рубаху, она забралась в постель и тотчас забылась крепким сном.
Проснулась она от осторожного прикосновения к своем руке. Еще вся во власти сновидений, она прошептала:
– Филип…
Негромкий женский голос позвал ее:
– Ваша милость… Пора проснуться, ваша милость. Солнце уже садится за лес. Вставайте!
Анна открыла глаза, еще не сообразив, где находится. Сперва ей показалось, что она все еще в Уорвик-Кастл, но что за побуревший потолок над нею?
– Пора вставать, миледи!
Джудит Селден трясла ее за плечо. Анна приподнялась; хозяйка замка смотрела на нее с улыбкой. Анна увидела, что она одета гораздо наряднее, чем днем. На ней было платье цвета корицы с длинными, ниспадающими до пола рукавами, а мягкие светлые волосы были убраны под тончайшее белоснежное покрывало, плотно укрывавшее ее подбородок и шею и опускавшееся сзади ниже плеч.
– Солнце заходит, – мягким грудным голосом повторила леди Джудит. – Ваши спутники давно на ногах, а в замке все готово к вечерней трапезе. Ждут только вас.
Анна мигом вскочила и оделась. Натягивая сапоги, она взволнованно спросила, как чувствует себя Оливер, и хозяйка ответила, что он недавно уснул. Ее муж приложил к обрубку руки кровоостанавливающее снадобье и травяной бальзам, чтобы умерить боль.
– Саймон замечательный лекарь. В аббатстве считают, что во всем Оксфордшире не найдется второго такого. И если он сказал, что ваш юный спутник избежал горячки и теперь выздоравливает, – значит, так оно и будет.
Обе женщины по винтовой лестнице с истертыми ступенями поднялись в большой зал, где в двух очагах с навесными колпаками жарко пылал огонь. Здесь толпились люди. Между столов с веселым визгом носились дети, среди которых были и дочери хозяев. Слуги расставляли на столах великое множество кушаний. Со двора вбегали челядинцы, принося с собой крепкий запах конского пота и навоза. Вошли ратники рыцаря – пламя очагов отсвечивало на их стальных набедренниках и касках. Туда-сюда сновали служанки, разнося дрова и воду по покоям. Здесь же околачивались и собаки, не менее двух десятков: поджарые борзые, громадные доги, лохматые волкодавы, мелкие терьеры и спаниели. Среди слуг, детей и солдат потешно ковыляла шутиха-карлица в высоком колпаке с бубенцами и с лицом как печеное яблоко.
Когда леди Джудит с гостьей вошла в зал, все уже было готово. Сэр Саймон Селден в богатом, хотя и не новом камзоле, и сидевший по правую руку от него Филип Майсгрейв поднялись им навстречу. Тотчас по сигналу хозяина прозвенел колокол, сзывавший домочадцев к столу.
Прочитав молитву, все расселись за длинными столами. Хозяева, их дочери и гости располагались на небольшом возвышении, а слуги и ратники устроились вдоль стен. Зал был достаточно обширен, чтобы вместить всех челядинцев, но низок, с простым бревенчатым потолком и стенами, сложенными из грубо отесанных валунов, как строили еще во времена саксонских правителей.
Анна Невиль лишь мельком оглядела зал. Она была зверски голодна и без промедления отдала должное стоявшим перед ней яствам. Хотя Селдены не могли похвастать дорогой утварью и приборами, их столу могли позавидовать и при дворах коронованных особ. Было время поста, но изобилие и разнообразие блюд вызывало изумление. Исходил паром, пряно пахнущий раковый суп, огромный, запеченный целиком карп манил золотистой корочкой, здесь были также нежнейшая форель в имбирном соусе, фаршированные раки, жирные устрицы, плавающие в лимонном соке, а в центре стола возвышался горой пышный, начиненный рыбой и всевозможными приправами пудинг. И это не считая множества солений, маринованных грибов, зелени, сластей, а также вин, сидра и пенистого темного эля.
