Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу
— Только не на этот раз. Мне удалось убедить его, что сейчас воздух континента будет ему полезнее.
— Боже, Киран. Что ты с ним сделал?
— Ничего особенного, — пожав плечами, бросил он. И, не в силах справиться с искушением, намотал на палец один из ее локонов и поцеловал ее долгим поцелуем.
— Теперь это мечта всей моей жизни, — проговорил он, почувствовав, что губы ее шевельнулись, отвечая ему, — сделать тебя счастливой.
Закусив губу, Камилла покачала головой.
— Ты хороший человек, Киран, — прошептала она. — И я всегда знала, что из тебя получится хороший муж.
— Верный, преданный и надежный муж, — поправил он. Потом он легонько чмокнул ее в кончик носа.
— У меня кое-что есть для тебя, — охрипшим от волнения голосом проговорил он. — Погоди минутку.
Перекатившись на бок, Ротуэлл принялся копаться в ящиках ночного столика. Когда он обернулся, в руке у него была резная шкатулочка розового дерева.
— Вот, — смущенно проговорил он, вложив ее в руку Камиллы.
Она растерянно моргнула.
— Что это? Он улыбнулся.
— Это и есть то самое срочное дело, ради которого я оказался на Сент-Джеймс, — объяснил он. — С днем рождения, дорогая! Правда, он только завтра, но… в конце концов, терпение никогда не входило в число моих добродетелей.
Камилла рассмеялась счастливым смехом.
— Моп Dieu, даже не помню, когда получала подарки на день рождения!
Муж кончиком пальца приподнял ей подбородок.
— По-моему, это ужасно, — тихо и очень серьезно проговорил он. — Я люблю тебя, Камилла. Ты изменила мою жизнь… да нет, что я говорю? Ты вернула меня к жизни! И пока мы вместе, мы будем праздновать твой день рождения каждый год.
— Я ошибалась насчет тебя… — забормотала она.
— Нет, ты была права, — резко перебил Ротуэлл.
Камилла нежно закрыла ему рот ладонью.
— Я ошибалась насчет тебя, — повторила она, глядя ему в глаза. — И, что еще хуже, ты сам ошибался — очень-очень долго, топ amour. Я люблю тебя, Киран.
— Правда? — едва слышно выдохнул он.
Взгляд Камиллы стал мечтательным.
— Да, дорогой. Мне кажется, я полюбила тебя еще в тот день, когда увидела тебя в гостиной леди Шарп, — смущенно призналась она. — Ты стоял, нетерпеливо похлопывая себя по ноге хлыстом для верховой езды, и выглядел… о-ля-ля! Таким огромным и таким опасным…
— О, перестань! — отмахнулся Ротуэлл. — Что ты такое говоришь?
— Нет, это чистая правда! — запротестовала Камилла. — Ты… От одного взгляда на тебя у меня перехватило дыхание. Честное слово, Киран. Я смотрела на тебя, и мне было трудно дышать. Да, даже тогда я уже знала… знала, что это будет нелегко. Я имею в виду — быть с тобой. Я боялась влюбиться в тебя. Наверное, мое сердце уже тогда догадывалось о том, чего я в то время еще не знала, — что на самом деле ты добрый и благородный человек. Что я могу довериться тебе — и никогда не пожалею об этом.
— Камилла… — Ротуэлл обхватил ладонями ее лицо. — Камилла, любимая…
Взгляд его случайно упал на шкатулку, о которой оба совсем позабыли.
— Ты собираешься ее открыть? Или предпочитаешь подождать до завтра, чтобы все было чин по чину?
— Нет, — усмехнулась Камилла. — Нет, дорогой, до завтра ждать я не смогу.
Она осторожно подняла крышку шкатулки… и из груди ее вырвался восторженный возглас. На фоне белого бархата ослепительно сверкали и переливались бриллианты. Изумительной работы колье украшала рубиновая подвеска каплевидной формы. Камилла ахнула.
— Под пару твоему обручальному кольцу, — прошептал Ротуэлл. — Он осторожно вынул колье из шкатулки. — Ну же, дорогая, повернись!
Камилла покорно повернулась, и он снова залюбовался изящной линией ее шеи. В отблесках камина бриллианты вспыхивали и сияли нестерпимым блеском, и из груди Камиллы снова вырвался радостный вздох. Ротуэлл осторожно надел колье ей на шею и защелкнул рубиновый замочек.
Эпилог
Леди Ротуэлл сидела за письменным столом — она настолько глубоко погрузилась в изучение очередного судового отчета, что не слышала ни слабого скрипа дверных петель, ни дуновения холодного воздуха, ворвавшегося в комнату с улицы и заставившего зябко дрогнуть широкие портьеры.
— А где моя маленькая принцесса? — раздался звучный голос у нее за спиной.
Только это заставило Камиллу очнуться — вздрогнув, она обернулась и увидела появившееся в дверях знакомое худое лицо.
— Отец! — радостно воскликнула она, отбросив в сторону карандаш. — Какой приятный сюрприз!
— Доброе утро, моя дорогая! — Лорд Холбурн, войдя в комнату, раскрыл объятия, и дочь бросилась ему на шею.
— Не ожидала сегодня тебя увидеть, — пробормотала она, слегка отодвинувшись, чтобы видеть его изрезанное глубокими морщинами лицо. — Господи… что привело тебя в Уэппинг?
На лицо старого лорда легла тень печали.
— А ты как думаешь? — спросил он, бросив на спинку стула сложенный плащ. — Конечно, желание повидать мою маленькую принцессу! Я ведь уже старый человек, моя дорогая, поэтому будь ко мне снисходительней, позволь мне взглянуть на нее.
Камилла со смехом поцеловала его в сморщенную щеку.
— Ничто не может быть приятнее, чем побаловать тебя, отец, — проворковала она. — Твоя принцесса в детской. А может, сначала выпьешь со мной кофе?
— С удовольствием, дорогая. — Взгляд Холбурна скользнул по комнате. — Знаешь, девочка, чего я до сих пор не понимаю… — задумчиво пробормотал он, — так это твоей страсти часами сидеть здесь и корпеть…
— Папа! — перебила она, усадив его на стул. — И вовсе не каждый день, а всего лишь дважды в неделю! И потом, уверяю тебя, мне действительно это нравится.
— Нет-нет, дорогая, — Холбурн любовно похлопал дочь по руке, — у меня и в мыслях не было тебя осуждать. Возможно, я и не понимаю, чем именно ты занимаешься, зато я вижу, что тебе это действительно по душе.
— Merci. — Камилла ответила отцу улыбкой, полной любви.
Взгляд Холбурна упал на карту, занимавшую почти всю противоположную стену комнаты.
— Просто в свое время я несколько по-другому представлял ту жизнь, которая тебя ждет, — извиняющимся тоном пробормотал он. — Жизнь, полную неги и роскоши. Конечно, теперь я понимаю, что такая жизнь не для тебя… Но твой музыкальный талант…
— Так я и веду такую жизнь! — рассмеялась Камилла. — Целых пять дней в неделю, честное слово!
— Ты ведь сама не веришь тому, что говоришь, — покачал головой старый граф. — Потому что оставшиеся дни ты проводишь, закопавшись в бумагах и счетах, которыми тебя регулярно заваливают стряпчие твоего покойного деда. В твоем кабинете на Беркли-сквер их целые горы! Не спорь, мое дорогое дитя, я видел их собственными глазами.
