Жанна Монтегю - Наваждение
– Что за дурацкие сказки! И как ты только веришь подобным глупостям? – раздраженно заметила Кэтрин.
– Ха, но ведь все, кто родился и вырос в Новом Орлеане, верят в Вуду, – серьезно отвечала Элиза. – И ты бы лучше послушалась меня. Ты только вспомни о том, что души утопленников долгие месяцы остаются в воде. И чтобы освободить их из холодных глубин, устраивают особенные церемонии. Им не нравится оставаться в воде, и их родные должны помочь им успокоиться, иначе их души будут охотиться на людей. А никому не захочется быть схваченным мертвяками.
В душном полумраке палатки Филлис помогала Кэтрин избавиться от платья и облачиться в изрядно облегченную версию Элизиного купального костюма. Простое белое полотно, без рюшек и ленточек – короткое платье и панталоны.
– Я готова, а ты? – провозгласила Кэтрин, прошлепав по воде к Элизе.
– Но ты же не полезешь в воду вот так! – вскричала она, показывая на босые ступни Кэтрин.
– Почему бы и нет?
– Ты так и не прислушалась ни к одному моему слову, а? – Элиза в ужасе вскинула руки. – В лучшем случае ты наступишь на что-нибудь острое и поранишь ногу. А в худшем тебя ухватит за босую ступню мертвец и утопит, чтобы ты вместе с ним очутилась в холодной глубине, которую он так ненавидит.
– Не обращайте на нее ни малейшего внимания, – раздался голос Уоррена, он только что вышел из-за куста, за которым раздевался. Грозно нахмурившись, он обратился к Элизе: – С чего это ты взялась пересказывать ей всякие глупости?
– Я всего лишь хочу, чтобы она вела себя поосторожнее, милый братец. – Она пожала плечами, сопроводив это одним из тех полупристойных галльских жестов, которые они все так любили. – Мы ведь не хотим, чтобы с Кэти случилось что-то неприятное, правда?
Стоя по щиколотку в медленно текущей воде, Кэтрин чувствовала, что покрывается гусиной кожей. Хотя день был на удивление жарким даже для здешнего климата, болотная вода оставалась прохладной. Она завязала волосы в пучок на макушке и вошла поглубже. Холодная шелковистая влага беззвучно поглотила ее ноги, поднявшись до колен.
– Смотри не подхвати загар, Кэти, а не то тебя все будут принимать за квартеронку, – заметила Элиза и с визгом помчалась по воде туда, где можно было найти тень от деревьев.
– Она и так черная, словно цыганка, после всех своих прогулок с Ти-Жаном, – неприязненно добавил Адриен, подплывая к ним поближе и тоже располагаясь в тени.
– Это верно. Шляпа не может защитить от солнечных лучей, которые отражаются от воды или от сухой земли. – Кэтрин кое-как смирилась с тем, что Адриен отнюдь не одобрил ее частых прогулок с телохранителем. Может быть, он считал, что Кэтрин оказалась неравнодушна к своему чернокожему величавому стражу?
Несколько раз она пыталась разобраться, почему неписаный закон чести, принятый в южных штатах и на ряде островов Западной Индии, позволяет белым мужчинам вступать в связь с негритянками, но в то же время запрещает белым женщинам наслаждаться любовью черных партнеров. Она спросила об этом у Элизы, которая вдруг засмущалась, – дескать, тема щекотливая, связана с сексом, – хотя обычно была менее щепетильная в таких разговорах. В конце концов она просто заявила, что для белых женщин это табу – и все. И в тех редчайших случаях, когда они пытались идти против правил, их подвергали жесточайшим гонениям – счастье, если им вообще удавалось остаться живыми, не говоря уже об изгнании из семьи и общества. Несчастные дети, плоды подобного рода адюльтеров, так или иначе уничтожались, а вместе с ними – чернокожие любовники, причем самым жестоким, варварским способом.
– Это, вероятно, связано с вопросами родовой чести, гордости и, конечно, наследства, – пояснила Элиза. – В вашей стране это было бы подобно тому, как если бы королева улеглась в постель с самым низкорожденным крестьянином, – только здесь вопрос не в происхождении, а в цвете кожи. Ну представь себе, смогла бы прирожденная леди, красавица креолка принимать в своем будуаре какого-то там полукровку? А кроме того, ходят слухи, что наши мужчины ревнуют к репутации негров как самых неутомимых любовников. Что уж тут скажешь? – одно слово, мужчины! Дикие самцы, повинующиеся самым примитивным инстинктам.
Раздосадованная на Адриена, установившего один закон для нее, а второй – для себя и своих дружков, Кэтрин бросилась в воду. Она поразила ее своей непроглядной холодной темнотой, и хотя Кэтрин не боялась нырять с открытыми глазами, тут она поспешила выбраться на поверхность, отводя пряди намокших волос, нависших на глаза. Адриен звал ее, но она не откликнулась. Уверенными и сильными движениями она поплыла вперед, пока расчищенная заводь не оказалась позади и девушка не осталась наедине с болотом.
Куда бы она ни обернулась – повсюду ее взору представали заросли, поднимавшиеся прямо из воды. Она поплыла вдоль края чащи и обнаружила, что попала в совершенно чуждый мир. Вокруг стоял темный лес, настороженный и безмолвный, и всплески ее рук казались здесь кощунством – тут не имело значения ни время, ни бури, потрясавшие остальной мир. Великаны деревья словно закутались в непроницаемые плащи, сквозь которые не пробиться простому смертному. Насыщенный влагой воздух как бы пронизывали невидимые нити. Повсюду вокруг себя она ощущала чье-то присутствие, чье-то настороженное внимание. Мрачное нечто лежало в глубине вод, поджидая ее. Что это могло быть? И зачем оно ее ожидало? Все это выводило Кэтрин из равновесия.
Но даже теперь она не подумала возвратиться, помня о выказанном ей Адриеном пренебрежении в угоду остальной компании. Его хватило лишь на то, чтобы быть ее партнером в первом танце, открывавшем бал, – после чего он поспешил за карточный стол.
Уоррен позаботился о ней, Уоррен побеспокоился, чтобы ее никто не обижал, особенно такие типы, как Деклан Уокер, Уоррен с чувством поцеловал ей кончики пальцев и пожелал доброй ночи, а потом стоял и смотрел, как она поднимается по лестнице к себе в спальню.
«Однако влюблена-то я не в Уоррена, – мрачно подумала она, рассекая руками зеленоватую поверхность воды. Глубже, внизу, она была совершенно черной – лучи солнца не в силах были пробиться в сокровенные глубины болот. – Как же это могло случиться, чтобы Адриен взял меня с такой страстью в одну ночь и совершенно перестал обращать на меня внимание на следующую? Может, Элиза права, когда так пренебрежительно отзывается о мужчинах?» Кэтрин ужасно захотелось причинить ему беспокойство, заставить потревожиться о том, что она может причинить себе вред. Она глянула через плечо назад – не плывет ли он следом, – но увидала лишь гладкую болотную воду.
