Наталья Майорова - Холодные игры
Каденька, никогда медлительностью не отличавшаяся, решила мгновенно.
– Могут быть раненые, в толпе, в драке, по пьяни – что угодно. Фельдшер, если трезв, сбежал. Ему уж прошлого раза хватило. А пьяный – так и толку нет. К тому же Иван… Берем побольше лекарств и едем.
– Мама, я с тобой! – крикнула Надя.
Глаза у нее горели каким-то нехорошим огнем. Видимо, при слове «бунт» и в ее голове заполоскались обрывки каких-то революционных видений, навеянных Корониным. Каденька поморщилась, но не возразила. Она, в отличие от большинства родителей, уважала не только свою свободу, но и свободу детей. Надя имеет право выбирать.
– Ты уверена? – только и спросила она.
– Абсолютно! – Надя тряхнула головой и бросилась собирать собственные лекарственные запасы.
Двух других сестер дома не было. Любочка ушла к подружке гадать, а скрытная по природе Аглая никому в своих перемещениях не отчитывалась.
– Я тоже поеду. Мне надо видеть, – сказала Софи с какой-то необъяснимой уверенностью.
Когда уже загрузились в сани, во двор вышла закутанная до глаз Вера.
– Я все знаю, – сказала она. – Я слышала. Его убить могут. Я должна.
– Вера! Ты с ума сошла! Нельзя! – закричали Надя с Софи. – Зачем?! Опомнись! Ты только оправилась! Ребенок!
– Я должна. – Вера упрямо сжала губы.
– Вера, это невозможно, – твердо сказала Каденька. – Я все понимаю, но просто, гляди, места нет.
Вера сделала два шага к саням и неожиданно легко, как кутенка, выдернула из них Айшет вместе с ее корзиной. Аккуратно опустила на грязный снег (Айшет встала на четвереньки и оскалилась), отобрала корзину.
– Я вместо нее поеду. Корзину таскать – невелик труд. Если хотите, править могу. Вы, Леокардия Власьевна, слишком поводья неравномерно дергаете, поэтому лошадь нервничает. Она быстрее бежать может. Скажете «нет» – пешком пойду. Или коня украду…
Каденька молча подвинулась. Софи выразительно похлопала себя по лбу. Вера улыбнулась ей смутной, окаменелой улыбкой. Всем троим эта улыбка напомнила инженера.
Левонтий Макарович читал Плутарха, пил чай и не сразу сумел понять, о чем говорит ему Айшет. Что-то смущало его, раздражающе кололо глаза, не давало уловить смысл слов. Сосредоточившись, он понял причину своего беспокойства: впервые в жизни он видел Айшет без корзины. Это был явный непорядок. Что-то случилось.
Девочка говорила едва слышно, глядя в пол.
– Что?! – раздраженно переспросил Златовратский. – Когда? Куда поехали? На прииск? Кого лечить? Да говори же ты внятно!
Постепенно картина прояснялась. Господин Златовратский отшвырнул Плутарха, вскочил с кресла, уронив на пол плед, которым прикрывал колени.
– Но это же опасно! Почему Каденька не сказала мне?! Одни женщины?! Она должна была… Я непременно… А ты почему здесь?! Ведь ты же должна… – с внезапным подозрением спросил он у Айшет.
– Меня не взяли, – с обидой ответила девочка. – Вера мою корзину забрала. А про вас Леокардия Власьевна сказала: нечего беспокоить, все равно с него толку нет…
– Вот, значит, как… Вот, значит, как она обо мне понимает… – Левонтий Макарович залпом допил стоящий на столике чай и забегал по комнате. – Я еду немедленно. Она не понимает. Восстания плебса были еще в Древнем Риме. Bellum omnium contra omnes[13]. Это очень опасно. Кто-то должен их предупредить, защитить в случае чего… – Златовратский подхватился бежать.
– Вы в халате поедете? – едва слышно спросила Айшет.
Златовратский посмотрел на нее с подозрением. Потом судорожно потянул узел на поясе.
– Будьте здесь, – рассудительно сказала Айшет. – Я сейчас все нужное соберу и вам подам.
– Хорошо, давай. – Златовратский вздохнул облегченно и снова опустился в кресло. – Только уж ты давай побыстрее.
Айшет вышла из кабинета, плотно захлопнула за собой дверь, не колеблясь, два раза повернула ключ в замке, выдернула его и спрятала на груди.
– Чего там с хозяином-то? – тревожно спросила девочку кухарка Светлана. – Нешто кричит чего?
Она уже знала о бунте. Доброе морщинистое лицо ее выражало разнообразные и самые нехорошие опасения. В приисковом поселке у Светланы жил взрослый сын с семьей, младший брат и два отделившихся племянника.
– Я его заперла, – коротко сказала Айшет и показала Светлане ключ.
– Го-осподи! – ахнула Светлана. – Как же ты решилась?
– Там опасно, – снизошла до объяснений Айшет. – Пусть хозяйка скачет. Хозяин среди другого мира живет. Ему туда не надо.
– Это какого же? – спросила Светлана.
Дикий поступок Айшет пробудил ее любопытство. Да и девочка, кажется, заговорила впервые на ее памяти.
– Верхний мир, – важно объяснила Айшет. – Он Вере и другим рассказывал, я слышала. Там боги живут и герои, которые в древних временах были. Не русские, киргизы.
– Отчего же киргизы?! – изумилась Светлана.
– Я на картинках видала, – сказала Айшет. – Волос черный, гладкий, глаза вот такие. – Девочка показала на свои раскосые глаза. – И оружие, у коней упряжь – неужто я киргизов не узнаю…
– Да-а… – ухмыльнувшись, протянула Светлана. – Дела. А ну-ка, дай мне сюда ключ этот, паршивая девчонка! Распустила тебя хозяйка!
Айшет мигом отпрыгнула в угол кухни, вытащила откуда-то из одежд небольшой, но опасный на вид кинжал.
– Не подходи, Светлана, – предупредила она. – Я тебе зла не хочу, но нож кидать могу, на пятнадцать шагов в сердце попадаю. И выпустить хозяина не думай. Кончится все – я сама открою. И ответ на мне. Всем скажу: Светлана помешать хотела, я не дала.
– Да провались ты, хорек дикий! Вот взяли в дом на свою голову! – Женщина смачно плюнула на пол, вытерла руки об передник. – Уйду я к соседской Агафье, а вы тут сами разбирайтесь как хотите!
– Правильно решила, Светлана, – сказала Айшет и мягким, действительно звериным шагом отошла в сторону, освобождая проход и ни на миг не спуская с кухарки пристального взгляда.
В поселке и на прииске искали. Разное. Для разных целей. Некоторые искали инженера Печиногу, чтобы отомстить ему за смерть Веселова. Другие (более пьяные) искали подлинную грамоту убитого царя, чтобы предъявить ее исправнику, казакам или губернатору. Группа рабочих, собравшихся на площадке перед лабораторией (в ее деятельности принимали активное участие бывший матрос и другие члены рабочего комитета), искала правду и составляла какое-то воззвание неизвестно к кому. Беспалый Кузьма и его немногочисленные единомышленники (из числа наиболее трезвых) искали Капитона Емельянова или хоть какое начальство, чтобы с их помощью попытаться приглушить беспорядки. Большинство же искало, что бы еще выпить или от души пограбить. Бойкие поселковые бабы и ребятишки, в самих беспорядках участия не принимающие, тем не менее крутились неподалеку и после разгрома лавок рабочими (мужики тут же хватались за водку) деловито тащили все, что получалось утащить. Девицы прямо на улице примеряли полушалки. Совсем маленький, голопузый мальчишка лет шести, в короткой рубашонке и огромных валенках на босу ногу, пыхтя от усердия, волок по снежным задворкам важно блестевший самовар.
