Лорен Уиллиг - Загадка кольца с изумрудом
Джефф захлопнул книгу, но Летти успела разглядеть на одной из картинок слившуюся в объятиях парочку.
— Хозяин дома весьма увлечен… философией, — попытался вывернуться Джефф.
Летти снова протянула к книге руку.
— Насколько я успела заметить, это не похоже на труд Аристотеля.
— Аристотель изучал движения небесных тел. — Джефф ловко перехватил книгу, засунул ее в выдвижной ящик и рывком закрыл его.
— А тут движения совсем иного рода, — произнесла Летти, многозначительно кивая на ящик. — Ничего небесного я в них не заметила.
— Да, но… Забудьте об этом. — Джефф покачал головой. — Я что-то хотел сказать… Не помню.
Восхищенно озираясь, Летти прошлась взад и вперед. Она не то что не бывала в таких комнатах прежде — даже представить себе подобного не могла. Посередине стояла кровать — огромная и невообразимо роскошная. Прозрачный розовый полог с золотистым отливом держали улыбающиеся золотые купидоны. Кровать устилали несчетные ярды розового шелка, украшенного и расшитого золотистой тесьмой и нитью. От обилия розового у Летти защипало глаза.
Наверху пестрел купол, на который она обратила внимание снаружи. Ей представилось, как дневной свет, проходя сквозь разноцветные стекла, падает на розовую постель желтыми, синими и зелеными пятнами. Или на кожу того, кто лежит в этом шелковом море.
Почувствовав, что щеки у нее становятся ярче, чем покрывала, Летти задрала голову и принялась с особым вниманием рассматривать дивный потолок. Над стеклом, вырезанные на внутренней стороне купола, красовались боги Олимпа. Главенствовал над всеми, вопреки правилам, вовсе не Зевс, а Афродита, чему, похоже, была безмерно рада.
— Чей это дом? — требовательно спросила Летти.
Джефф засунул руки в карманы с решимостью человека, готового идти до конца.
— Одного моего друга.
Летти подняла брови.
— Да нет, вы не то подумали, — смутился Джефф. — Мы вместе учились в Итоне. Сюда он приглашает в гости дам.
— Хм-м… — неопределенно промычала Летти. Гостьям в столь необычном доме слово «дамы» вряд ли подходило.
Джефф сделал шаг в сторону, заслоняя собой фарфоровые часы с фигурками пастуха и его подружки, что тешились на лоне природы такими забавами, о коих поэты и те осмеливались говорить лишь намеками. Мог бы и не стараться — столь же сомнительного вида вещицы тут были повсюду.
— Поскольку теперь дом пустует, я спросил, нельзя ли мне пока здесь пожить, — быстро пояснил он. — Район тут тихий, и слугам щедро платят, дабы не совали нос не в свои дела.
Летти смутилась.
— А что, если ваш друг подумает?..
— Его сейчас нет в Дублине.
У Летти вспыхнули щеки.
— Тогда слуги решат, что…
— Да.
— О! — Летти тяжело опустилась на постель, устало потирая лоб, — девица в скромном черном платье среди бурного шелкового океана. — Впрочем, вид у меня, наверное, соответствующий…
Совестливость Джеффа снова сыграла с ним злую шутку. «Теперь, — подумал он, — самое время принести извинения за все обиды, что я ей нанес. Вовсе не для того, чтобы затянуть ее в постель, лишь справедливости ради».
Нет, он немного лукавил с собой.
— Прошу меня простить. — Джефф сел рядом, и пуховая перина услужливо промялась.
— Хотя не так уж все и скверно, — произнесла Летти, задирая голову, чтобы хорошенько рассмотреть счастливые божества на потолке. — Если не думать о розовом.
— Розовом? — О чем она толковала? О Розовом Тюльпане? Хотела сказать, что запятнанное имя не слишком ее угнетало, но шпионские игры уже сводили с ума? Забавно, ведь Джеффу казалось, что как раз шпионство досаждает ей меньше всего.
— О покрывале, — пояснила Летти. — Огромном и слишком ярком, том, на котором вы теперь сидите. — Она похлопала по покрывалу.
— Ах да. — О столь несущественных мелочах Джефф обычно не задумывался. — Вообще-то я извинился далеко не только за покрывало.
Глаза Летти блеснули.
— Еще и за кариатид?
Джефф невольно улыбнулся:
— Я вовсе не об этом, вы прекрасно понимаете.
Летти потупила взор и едва заметно качнула головой.
— Я устала гадать, что вы подразумеваете под той или иной фразой.
— Хорошо, изъяснюсь проще. — Джефф взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Простите меня за то нелепое оскорбление. За то, что я втянул вас в эту историю. За то…
— Довольно. — Летти прикрыла его рот рукой. — Прошу вас, не продолжайте.
Ей страшно не хотелось, чтобы он жалел ее или, того хуже, мучился угрызениями совести. Но не в том была главная беда. Объяснить она, наверное, не смогла бы, но чувствовала, что им более не следует говорить о прошлом, даже из лучших побуждений. Всякая беседа о прошлом неизбежно приведет к Мэри. А уж если речь зайдет о Мэри… Тогда Джефф вновь оттолкнет ее, Летти.
— Не будем об этом вспоминать.
Джефф поцеловал ее ладонь и, чуть отстранив руку, не отпустил.
— Я чудовищно ошибся, осудив вас столь поспешно.
— Только это я и хотела от вас услышать, — солгала Летти, сжимая его пальцы. — Правда.
Разумеется, она мечтала о большем, но довольствоваться должна была малым.
— Тогда, может быть, начнем все сначала? — предложил Джефф, не сводя с нее проницательных серых глаз.
Глава 25
Летти вгляделась в знакомое лицо: мелкие морщинки у глаз, не исчезавшие, даже когда он был спокоен, чуть пренебрежительно сложенные тонкие губы, готовые в любую минуту искривиться в усмешке, мельчайшие черточки, которые она изучила в последние дни и не раз рассматривала через залу на балах в Лондоне. Какие бы обиды ни гнездились в ее сердце, теперь они бесследно исчезли.
— У нас так и не было первой брачной ночи, — осмелилась сказать она.
— Прискорбное упущение, — со всей серьезностью ответил Джефф, но в глазах его вспыхнули огоньки, и Летти охватило трепетное волнение.
Джефф запустил руку ей в волосы и неспешно освободил их от оставшихся трех шпилек, которые беззвучно попадали на мягкий ковер. Последняя тяжелая прядь рассыпалась по спине Летти.
— Будем наверстывать упущенное? Так эго называется? — Она не узнала собственного голоса. Руки Джеффа легли ей на плечи, обжигая сквозь ткань платья.
— Называй как хочешь. — Он поцеловал ее сбоку в шею. — Твои волосы пахнут ромашками. И лимоном.
— Лимоном я натираюсь, чтобы не было веснушек, — задыхаясь, призналась Летти. Джефф в эти мгновения нежно водил пальцами в том месте, где только что ее поцеловал. Чтобы вспомнить, о чем она толкует, ей пришлось напрячь мозги. — Говорят, со временем они должны исчезнуть.
