Сандра Хилл - Опороченная (Карнавал соблазнов)
Игра продолжалась. Идит начала беспомощно стонать, особенно если он заставлял перо трепетать, как птичьи крылья. Боль в грудях и женских складках росла и росла, готовая прорваться, и Идит выгнула бедра вперед, ее ноги напряглись, а Эйрик все убыстрял движения пера, щекотал им все быстрей и быстрей.
Идит разжала руки и уперлась ими в плечи Эйрика, когда ее колени ослабели, а от сердцевины побежали во все стороны крошечные спазмы удовольствия. Яркие вспышки стали взрываться под прикрытыми веками, и она застонала:
— Хватит, Эйрик. Хватит. Это слишком сильно.
Он уронил перо и прижался лицом к ее тугому животу. Когда он наконец поднялся, Идит увидела затуманенными от страсти глазами, что его мужское естество увеличилось до чудовищных размеров, а на кончике выступила капелька семени. Его глаза голодным огнем сжигали ее тело, а из раскрытых губ вырывалось хриплое дыхание.
Он хотел ее. Идит видела это и была счастлива.
— Я проиграла? — виновато спросила она, когда он прижался к ее телу.
Он сверкнул на нее ослепительной улыбкой и поднял в воздух:
— Я бы сказал, что мы оба выиграли, сладкая моя. Но теперь моя очередь получать награду.
Он бросил ее на постель и сам рухнул вслед за ней. Обхватив руками ее щиколотки, поднял их вверх, затем раздвинул в стороны. Посмотрел на нее один миг, после чего погрузился в ее глубины длинным рывком. Идит застонала от острого желания, когда ее всю наполнил супруг, и они слились в одно целое.
— Ты такая горячая, — прошептал Эйрик, наклоняясь к ней на вытянутых руках и изгибая шею назад от мучительного сладострастия. — Твой женский жар сжигает меня заживо. Я хочу целовать тебя всю, твои груди, шептать сладкие слова, но не могу ждать… не могу ждать…
И он начал пронзать ее тело длинными рывками, которые становились все короче и жестче. Она уперлась руками в изголовье кровати и стала подыгрывать его движениям. Когда в ее лоне все снова задрожало, она шире раздвинула ноги и выгнула вверх бедра, подняв их в воздух. Трепет перешел в спазмы, затем в мощные конвульсии, и голова ее заметалась из стороны в сторону, еще, еще и еще… Когда она достигла своего «экстаза» и раскололась на тысячи осколков радости, Эйрик откинул назад голову и вошел в нее с силой последний раз, извергнув из себя грубый мужской рев триумфа.
Наконец он тяжело упал на нее, грудь тяжело вздымалась, прерывистое дыхание щекотало ей шею. Идит почувствовала между ног влагу — его семя и ее женскую росу. Его увядшее орудие уснуло у нее внутри.
Тепло, сродни весеннему солнышку, пронеслось по ее телу. Она слегка провела кончиками пальцев по его плечам и по спине. После их бурного любовного соития в ее душе царили покой и умиротворение.
— Я люблю тебя, Эйрик, — шепнула она, гладя его волосы.
Тишина продолжалась несколько мгновений. Потом он поднял голову и улыбнулся:
— У меня и впрямь талант к любовным играм. Верно?
— Я сказала, что люблю тебя, Эйрик, — повторила она, нежно гладя его. — Я не прошу тебя отвечать мне тем же, но и не хочу, чтобы ты над этим смеялся.
— Не буду. Ах, Идит, не знаю, верю ли я в любовь вообще. Для этого требуется больше доверия к женскому полу, чем есть у меня. Ты мне очень нравишься, все больше и больше, и я доволен, что мы женаты, но большего пока обещать не могу. Пока.
Разочарование обожгло душу Идит, но ведь он был с ней честен, и это тоже много значит.
— Стало быть, я должна научить тебя доверять мне. — А на самом деле она хотела сказать — «любить меня».
Он улыбнулся и поцеловал ее в родинку.
— Неизменно неуемная женщина, верно? — Потом он сполз пониже и подул ей на грудь. — Что ты говорила недавно насчет поцелуя?
Идит не нашлась что ответить. Потом она поинтересовалась, можно ли играть в перышко так, чтобы его держала она, и он ответил:
— О, конечно. Это лучше всего.
К утру они разорвали матрас в нескольких местах. Сломали ножку табурета. Подстилка из тростника сбилась на полу в неровные кучи.
Колени Эйрика стерлись, а плечи покрылись следами укусов. Лицо и грудь Идит рябили следами от страстных поцелуев.
Она открыла один глаз и уставилась на Эйрика. Он как раз стоя пил мед из кубка. Поймав ее взгляд, он подмигнул. Не иначе как приглашал продолжить. Опять!
— Нет, хватит. Я больше не могу. Нет, даже если… — Она широко зевнула и сонно закрыла глаза.
— Ид-ит! — крикнул вскоре Эйрик странным тоном. Когда она не отозвалась, он повторил: — Идит, посмотри сюда, что у меня для тебя припасено!
Она еще крепче закрыла глаза.
— Я уже знаю, что у тебя припасено, и с меня достаточно.
— Я знаю, знаю — даже если я встану на четвереньки голый, с голым задом. Но сжалься надо мной. Ты не поверишь этому. Правда.
И он был прав.
Рот у Идит открылся от удивления, когда она с трудом расклеила веки. Глаза ее расширились от увиденного.
Эйрик стоял на голове. С голым задом, нагой.
Когда она отсмеялась, а он встал на ноги, она сказала, протягивая к нему руки:
— Ну, может, я и передумала. Маленькое мужское упражнение заслуживает награды.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Потом они проснулись от громкого стука в дверь.
— Убирайся, — прорычал Эйрик и прижал Идит еще сильней к себе. Ее голова покоилась у него на груди, а одна нога была бесстыдно закинута на его ноги. Эйрик покачал головой, удивляясь этой невозможной картине… и своему везению.
— Не надо больше, Эйрик, я слишком устала, — сонно пробормотала Идит.
Губы Эйрика растянулись в улыбке крайнего удовлетворения; он понимал, что проделал невероятно трудную работу, чтобы насытить ее.
— Эйр-рик, — заскулил Тайкир, снова забарабанив в дверь. — Уже давно рассвело, а у меня в постели четверка жутких огольцов, они так шумят, что у меня раскалывается голова. Пора вам с Идит заняться ими.
— Исчезни, Тайкир. И не появляйся, если только замок не подвергнется нападению.
Эйрик услышал, как Тайкир пробормотал пару ругательств и удалился. Потом положил руку на бархатные ягодицы Идит, радуясь мысли, что у него есть на это права супруга. Новые, удивительные чувства переполняли его, когда он смотрел на жену, и в то же время он боялся обращать слишком пристальное внимание на эти чувства — вдруг они окажутся эфемерными и исчезнут без следа. И он закрыл глаза, чтобы снова погрузиться в сон.
Однако у Идит были другие намерения, и они вскоре стали очевидны, когда она подвинулась и потерлась грудями о его мохнатую грудь, а затем властно положила руку на его усталый мужской орган и промурлыкала:
— Кажется, тебя нужно немного оживить, дорогой. И на этот раз запротестовал Эйрик, простонав:
