Джо Гудмэн - Буду твоим единственным
– Такая мысль приходила мне в голову, - согласился Норт. - Возможно, это было интуитивное желание. Взять, к примеру, табакерку. Ты не только пошла на невероятный риск, выкрав ее у барона, но и ловко направляла охоту за сокровищем, чтобы либо Саутертон, либо я ее нашли. Кстати, это решает вопрос, кто кому помогал. Ты обвела нас с Саутом вокруг пальца. Баттенберн, должно быть, пришел в ярость.
– Луиза разозлилась еще сильнее. Разумеется, я вернула ей золотые часы с рубиновым брелоком, но ее невозможно было умилостивить. Наверное, тогда она и задумала подбросить свое бриллиантовое ожерелье в твой чемодан. Я ничего не знала об этом.
Норт кивнул:
– Я так и понял. - Глядя поверх чашки, он наблюдал за Элизабет, расчесывающей волосы. Длинные пряди потрескивали, когда она проводила по ним щеткой. - Ты лазала по деревьям.
Ее рука замерла.
– Что?
– Это еще одна подсказка, - пояснил он. - В Роузмонте ты лазала по деревьям с Селденом. Он сказал, что ты обещала его научить. Мне следовало бы догадаться, что больная нога должна препятствовать подобным упражнениям. К тому же, когда мы были в Баттенберне, ты сказала, что боишься упасть. Все это, разумеется, было дымовой завесой. Хотя и весьма эффектной. Я, во всяком случае, попался на удочку.
Элизабет продолжила расчесывать волосы.
– Мне не доставляло удовольствия тебя дурачить, - вздохнула она. - Это диктовалось необходимостью.
– Понимаю.
– Моя хромота была изобретением Луизы. Она уверяла, что калеку ни в чем не заподозрят. Видимо, того факта, что я женщина, ей было недостаточно. - Элизабет отложила щетку и повернулась к Норту. - От постоянного притворства у меня начались боли в спине. Даже сейчас, после нескольких недель отдыха, мое бедро временами немеет. Чем дольше я изображала хромоту, тем сильнее это сказывалось на моей способности лазать по стенам. В Баттенберне, естественно, этого не требовалось. Я могла воспользоваться тайными коридорами, но после возвращения в Лондон… - Элизабет покачала головой, словно дивясь положению, в котором оказалась. - Как ни тягостно мне было находиться в обществе Луизы, это давало хоть какую-то передышку. Всем остальным я должна была внушить, что обладаю физическим недостатком. В тот вечер, когда Саут сопровождал меня на бал к герцогине, мои мышцы настолько одеревенели, что я чуть не попалась.
– Проклятие, - приглушенно выругался Норт, от полноты чувств стукнув головой о спинку кровати. - Так это была ты?
Элизабет бросила на него удивленный взгляд:
– Конечно. А кто еще, по-твоему, это мог быть?
– Да, но… - Прикрыв глаза, он запустил пальцы в волосы. - Проклятие, - повторил он. Перед его мысленным взором предстала описанная Саутом картина: Элизабет, повиснув на козырьке крыши, подтягивается вверх, чтобы скрыться, перебравшись на крыши соседних домов. - Ты могла погибнуть.
– Это было совсем не так опасно, как могло показаться со слов Саута, - быстро сказала она.
Норт недоверчиво хмыкнул.
– Хотя, признаться, я не попала бы в такое дурацкое положение, если бы кто-нибудь посвятил меня в планы Саута. Не думаю, что ты способен в полной мере оценить мое изумление, когда он появился в спальне герцогини.
Вместо ответа Норт снова стукнулся головой о кровать.
Элизабет подавила улыбку.
– Пожалуй, нам лучше воздержаться от обсуждения того вечера, но, полагаю, тебя интересует, как все это проделывалось.
– Я предпочел бы, чтобы этого не было вовсе, - проворчал он.
– Тогда я постараюсь быть краткой. - Элизабет приступила к рассказу, загибая пальцы, по мере того как излагала детали. - Баттенберн на всякий случай брал с собой смену одежды. Местонахождение драгоценностей было известно заранее - Луиза всегда находила способ выведать это у хозяев. Улучив подходящий момент, я покидала бальный зал, обычно никем не замеченная, и отправлялась на поиски. На балу у герцогини я не перебралась на соседнюю крышу, как предположил Саут, а спрыгнула на землю с другой стороны дома, влезла в окно, которое оставила открытым именно для этой цели, и…
Норт поднял руку.
– Ради Бога, Элизабет, если в тебе есть хоть капля милосердия, избавь меня от этих жутких подробностей! Я до сих пор вижу, как ты висишь в воздухе, вцепившись в козырек крыши леди Калмет.
– Это было совсем не так… - начала Элизабет, но его рука поднялась еще выше. - Ладно, - буркнула она, пробормотав себе под нос: - Не понимаю, чем это отличается от того, что ты проделал в Баттенберне.
Норт сделал вид, что не слышит.
– А как насчет тех случаев, когда украшения пропадали прямо с груди, запястий или из ушей их владелиц?
– Не хочу показаться нескромной, Норт, но это не так уж трудно, после того как приобретешь некоторую сноровку.
– Но для этого, наверное, требуется немалая практика, - сухо заметил он.
– Многие часы.
– Тебя учили Луиза и Харрисон?
– Они наняли… опытных наставников, если можно их так назвать.
– Я бы назвал их ворами.
– Они ими и были. И очень ловкими.
Норту просто не верилось, что он участвует в подобном разговоре, и с удивлением обнаружил, что то и дело качает головой.
– Думаю, барон с баронессой не всегда присутствовали там, где случались кражи.
– Верно. Примерно треть краж происходила без их участия.
– Я покажу тебе мои записи, где указаны даты событий, когда были похищены документы. Кто из них мог быть вором? Баттенберн или его жена?
– Даже не знаю. Вполне возможно, что они прибегли к услугам кого-то еще.
Норт поразмыслил над подобной возможностью, но счел ее маловероятной. Природа похищенных документов была такова, что от вора требовались большая осведомленность и разборчивость, чтобы взять именно то, что нужно. Подобные вещи обычно не передоверяют третьим лицам.
– Нам придется вернуться в Лондон, - осторожно проговорил он, наблюдая за ней.
– Знаю, - с сожалением отозвалась Элизабет. - Я буду скучать по твоему деду. Надеюсь, мы скоро снова его навестим.
Норт улыбнулся:
– Не знаю, кто из вас больше очарован. Он просто в восторге от тебя.
Элизабет встала, подошла к постели и протянула руки Норту. Когда он взял их, она заставила его встать на ноги. Потом, привстав на цыпочки, она обняла его за шею.
– Мне он тоже очень нравится, - прошептала она, почти касаясь его губ. - Но тебя я люблю. Никто не будет любить тебя так, как я.
Норт вспомнил, как однажды сказал ей те же слова. Элизабет смотрела на него, запрокинув голову. Судя по нежности, светившейся в ее взгляде, она думала о том же.
– Ах, Элизабет, - прошептал он.
Их губы слились в долгом поцелуе, а когда он закончился, они не разомкнули объятий.
