Сюзанна Кирсли - Забытая история любви
— Да, это я и сам вижу. — И снова возле уголков его глаз показались складочки. — Когда я спросил госпожу Патерсон, встречалась ли она с полковником Хуком, она едва не убедила меня, что он вообще ни разу не бывал в Слэйнсе.
София вспыхнула.
— Я не могла знать…
— Нет, нет, вы все правильно сделали, — успокоил он ее. — Сейчас время такое, что осторожность совсем не помешает. Сам виноват — забыл, что вы меня не знаете. Но я всего-то хотел выяснить, видели ли вы моего племянника да как он выглядит. Мы с ним оба живем во Франции, но в последнее время наши дороги не пересекались.
София в некотором смятении сдвинула брови.
— Полковник Хук ваш племянник?
— Нет.
— Он говорит о мистере Мори, — пояснила графиня и ответила вместо Софии: — Ваш племянник пребывал в полном здравии.
— Но, я думаю, он был на меня в обиде, — вставил граф. — При такой цене, что назначена за его голову, я не мог позволить ему поехать через всю страну, чтобы встретиться с горцами, чего ему, надо сказать, очень хотелось, поэтому пришлось мистеру Мори все это время оставаться здесь, с нами.
— Вот оно что.
Взгляд полковника заставил Софию подумать, будто он видит больше, чем ей хотелось. Она даже обрадовалась, что успела покраснеть до этого, и никто не догадается, как взволновало ее упоминание о Мори и новость о том, что полковник Грэйми приходится ему дядей.
— Впрочем, — продолжила графиня, — он не жаловался. Чем-то был занят. Мне он показался очень спокойным человеком.
— Не то что я, да? — ухмыльнулся полковник. — Да, Джона болтуном не назовешь, да и чувства свои он привык держать при себе, так что никто и не догадывается, какое у него большое сердце. Он еще мальчишкой таким был, а потом, когда стал солдатом, сделался еще более скрытным.
— Где теперь сражается его полк? — поинтересовался граф. — Во Фландрии?
София опустила глаза, чтобы не показать, как ей было интересно это узнать.
— Да, во Фландрии, но Джон не с ними. Хук оставил его у себя, в Париже. Теперь они никого, кто хоть что-то знает о планах молодого короля, не отпускают далеко от Сен-Жермена — боятся огласки.
Графиня строгим голосом сказала:
— Нужно быть глупцом, чтобы думать, будто об этом еще никто не знает. Судя по тому, что мы слышим, половина двора в Сен-Жермене — шпионы королевы Анны.
— Да, вполне может быть. Несомненно, именно поэтому ваш брат решил передать послание при помощи этого. — Он постучал пальцем себя по голове. — А не доверился перу и бумаге.
— Что же за послание вы привезли?
К последним словам София уже не прислушивалась — ее охватило сильнейшее чувство облегчения, когда она узнала, что эти месяцы Мори не рисковал ежеминутно жизнью на поле боя, как она боялась, а пребывал в безопасности где-то в Париже. Конечно, подумала она, сам он наверняка был не рад снова оказаться в клетке с невидимыми прутьями, но теперь, по крайней мере, она точно знала, что он жив и здоров.
Все остальные новости казались ей совершенно неважными. И все же она не могла не почувствовать напряженного ожидания, воцарившегося в комнате, и вновь направила внимание на то, что собирался сказать полковник, потому что поняла: возможно, настал тот самый миг, которого они ждали эти долгие недели.
Она не ошиблась.
— Меня послали сообщить вам, что в скором времени сюда из Дюнкерка прибудет фрегат, который и возвестит о начале вторжения.
Графиня, как девочка, от радости хлопнула в ладоши.
— О, Патрик! Когда? Как скоро?
— Ваш брат считает, что счет пошел на дни, так что будьте готовы. Они пришлют вестника, Чарльза Флеминга. Вы знаете молодого Флеминга?
— Да, я помню его, — ответила графиня.
— Хороший человек, — заметил полковник Грэйми. — Он передаст вам указания от короля, который последует за ним.
Разум Софии снова отвлекся, и она задумалась о своем, предоставив остальным продолжать оживленный разговор. Она повернулась к большому окну и бескрайнему морю за ним и не увидела там ничего, что могло бы сдержать ее нарастающее счастье. «Счет пошел на дни…» Эти слова волшебной мелодией звучали у нее в голове снова и снова, заглушая остальные звуки.
Она и не думала о том, что кто-то может требовать от нее внимания, пока не почувствовала легкий толчок в бок. Очнувшись от задумчивости, она повернулась, чтобы извиниться, но рядом никого не оказалось. Граф, полковник и графиня, как и прежде, сидели в креслах и были заняты беседой. Снова это ощущение, только теперь не сбоку, а глубже, в животе. И тут она поняла, что это шевелится ее ребенок.
Первая встреча с жизнью внутри нее оставила ее в недоумении. То, что это случилось именно сейчас, — всего лишь совпадение, София это прекрасно понимала, ведь сестра Кирсти уже несколько недель твердила ей, что этого можно ждать в любую минуту, и все же она не могла отделаться от мысли, что это добрый знак и ребенок тоже обрадовался новости, что Мори скоро вернется к ним.
Графиня рассмеялась над каким-то замечанием полковника Грэйми, и этот жизнерадостный смех настолько соответствовал настроению Софии, что она тоже рассмеялась.
Тощее лицо полковника обратилось к ней.
— Какой чудесный звук я слышу! — улыбнулся он.
— Только в последнее время мы его совсем не слышим, — переводя дыхание, сказала графиня и с любовью посмотрела на Софию. — Патрик, я вижу, нам придется просить вас задержаться на какое-то время. Как видите, нам очень не хватает веселья.
Полковник поудобнее расположился в кресле и улыбнулся.
— И я с радостью вам его обеспечу, — заверил он ее, — покуда в моем стакане есть виски.
Джимми стоял на пороге, держа на вытянутых руках миску с крышкой, в позе волхва, принесшего богатые дары.
— Я рассказал ребятам в «Святом Олафе», как вы с Уорд-хилла грохнулись, и они решили вам кое-что передать.
Я отошла в сторону, пропуская его. Меня все еще пошатывало после полного погружения в работу, из которого меня неожиданно вырвал его стук. О времени я могла судить только по темноте за его плечами. Он явно явился ко мне прямиком из «Святого Олафа» — глаза его счастливо сияли, дыхание отдавало виски, но вряд ли сейчас было слишком поздно, иначе такой джентльмен, как Джимми Кит, пусть и в легком подпитии, и не подумал бы ко мне идти.
— Вам бы лучше сидеть, — сказал он, кивнув на мою забинтованную лодыжку, и освободил одну руку, чтобы помочь мне доковылять до ближайшего кресла. Из его миски исходил густой карамельный запах.
— Что это, Джимми?
— Немного перекусить принес. Сейчас я вам нож и вилку дам. — Он взял их, поставил миску на стол рядом со мной, снял крышку и показал мне огромный кусок торта шоколадного цвета, утопающий в озерце сливок и карамели.
