Сюзанна Кирсли - Забытая история любви
— Давайте пойдем другой дорожкой. Мне солнце глаза слепит.
— О, конечно. — Он свернул на тропинку между розами, увядшие лепестки которых лежали бледным ковром под колючими кустами. Запустив руку в карман, капитан Гордон достал узкий продолговатый бумажный пакет и взвесил его на ладони. — Когда я в Лондоне дожидался окончания ремонта «Эдинбурга», мне в витрине магазина случайно попалась на глаза эта безделица, и я сразу подумал о вас.
Он протянул ей коробочку, но она заколебалась.
— Капитан Гордон…
— Прошу вас. — Он остановился и одарил ее самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. — Это правда пустяк.
София с неохотой взяла подарок. Под оберточной бумагой оказалась пара изысканных перчаток из белой кожи с золотой вышивкой. Она молча смотрела на них, вспоминая о том случае в гостиной, когда ей пришлось сесть на перчатки Мори, чтобы никто не узнал, что они недавно были на ней.
Он сказал:
— Кажется, я когда-то говорил вам, что ваши руки достойны более нежного одеяния, нежели перчатки мистера Мори.
София вспомнила.
— Да, говорили. — Она еще какую-то секунду смотрела на красивые перчатки, потом протянула их ему. — Я не могу их принять. Это неправильно.
— Почему же? — оторопел капитан.
София понимала, что это уже другой танец, непохожий на тот, в который ее вовлек коварный герцог Гамильтон. Здесь шаги были прямее и проще, но все равно она не хотела оступиться. Капитан Гордон был красив и обаятелен, чем, несомненно, умел пользоваться, теперь же он явно намеревался добавить Софию к числу своих побед.
Она могла притвориться, что не против этой игры, и удерживать его на расстоянии, пока не вернется Мори, но… София знала, что не пойдет наперекор совести. Поэтому попыталась убедить его, впрочем, не открывая всего.
— Вы хороший, добрый человек, капитан. И я благодарна за ваш подарок, но я чувствую, что он был преподнесен с определенным смыслом, и я не хочу вас обидеть, приняв чувства, на которые не смогу ответить.
Его брови немного приподнялись, будто он не ожидал, что ему могут отказать. София подумала, что он оскорбился, но, помолчав минуту, капитан взял перчатки и медленно произнес:
— Понимаю.
И она действительно поверила, что он понимает, когда он обвел ее глазами и едва заметно улыбнулся.
— Пожалуй, я ошибался, предположив, что вам нужен такой подарок. Похоже, что перчатки мистера Мори вам подошли лучше.
Глаза выдали ее, подтвердили его догадку, и она знала это.
— Итак, — промолвил он доброжелательным голосом, — графиня знает?
София покачала головой. От столь неожиданного поворота ее всю пробрало ледяным холодом. Она в страхе подняла на него глаза и с мольбой в голосе произнесла:
— Вы же не расскажете ей?
Он молчал так долго, что она уже и не знала, каким будет ответ. А потом он аккуратно спрятал красивые вышитые перчатки под камзол и с прежним любезным видом снова посмотрел на нее.
— Слово чести, — уверенно произнес он и протянул ей руку. — А теперь проведите меня обратно. Корабль и команда ждут меня, и, сдается мне, я уже опаздываю.
Больше всего София боялась разговора с графиней, но, когда «Эдинбург» поднял паруса и ушел на север, пожилая женщина сказала лишь:
— Капитан Гордон — очаровательный мужчина.
Она низко склонилась над шитьем, и замечание ее прозвучало рассеянно, как будто она не хотела отвлекаться от рукоделия. Но София почувствовала последовавшее за этим многозначительное молчание и поняла, что графиня ждет от нее ответа.
— Да, — сказала она. — Он очень мил.
— Будь я помоложе, сама бы полюбила его. Но такой мужчина, — прибавила графиня, — не для каждой женщины.
Тут она наконец подняла глаза, и в ее улыбчивом взгляде София увидела понимание и прощение. И хоть они не говорили об этом напрямую, она не сомневалась, что графиня каким-то образом узнала, что произошло между нею и капитаном Гордоном на садовой дорожке, и какие бы надежды ни питала графиня, они были забыты без сожаления и больше не будут упомянуты.
Мне не нужно было заглядывать в «Старый шотландский флот», чтобы узнать, что написанное мною происходило в действительности, и все же я заглянула. Как я и предполагала, там упоминалось обо всем: и о переименовании корабля капитана Гордона «Король Вильгельм» в «Эдинбург», и о его путешествии в октябре на север, и о мятеже матросов в Лейте.
А потом он, похоже, сдержал слово и постарался сделать так, чтобы его корабль не стоял на пути короля Якова и французской армады, если бы те решились прибыть в Шотландию.
«Корабль, — писал он в одном докладе, — сильно пострадал от непогоды, в которую мы попали на севере. Ему требуется ремонт». А позже, послав запрос и получив разрешение поставить «Эдинбург» в сухой док, в декабре он сообщал в адмиралтейство: «Ныне все доки заняты, и бригадир рабочих не может сказать, когда хоть один освободится». Еще позже, в январе, он докладывал, что корабль осмотрел бригадир и заключил, что «Эдинбургу» потребуется серьезный ремонт и, может, его даже вообще придется перестраивать. «Какое-то время мне нет необходимости присутствовать здесь, — заключал капитан Гордон, — потому я хочу через вас испросить у Ее Величества разрешения приехать в город».
«Умно», — подумала я, закрыв книгу. Рискованно, но умно. Ему удалось освободить северные воды для своего короля.
Однако у меня возникло подозрение, что обитателям Слэйнса следовало больше думать об опасности, которая путешествует по суше.
XIII
Пришедший ноябрь принес с собой неделю изнурительных дождей, немилосердных ветров и неожиданного гостя. Явился он верхом на лошади и буквально влетел в конюшню с яростным порывом пронзительного северного ветра и стоявшего стеной дождя. Отяжелевшие полы промокшего насквозь плаща прилипли к пышущим паром бокам скакуна. Софии, которая коротала время, разговаривая с волоокой кобылой и скармливая куриные потроха мастифу Хьюго, ворвавшийся в конюшню незнакомец показался порождением каких-то потусторонних сил. В ее глазах он был чернее и огромнее самого дьявола.
Когда он выпрыгнул из седла, она отступила на шаг, держа Хьюго за ошейник. Ее удивило, что пес не зарычал и даже не прижал уши. Сама же она уже оценивала расстояние до двери, прикидывая, удастся ли выскользнуть, не обратив на себя внимания спешившегося всадника. Он стоял спиной к ней, и, видя его рядом с лошадью, София поняла, что он на самом деле не такой уж высокий, как ей показалось сначала. Вообще-то он, похоже, даже был ненамного выше ее самой. Ее ввел в заблуждение большой капюшон, прикрывавший его лицо.
