Шеннон Дрейк - Фрейлина
Победители в замешательстве посмотрели друг на друга, видимо решив подчиниться.
Но Гвинет знала, что все они, побежденные, по-прежнему были в опасности, и опасность была огромной. Когда большинство мятежников покинули комнату и Мария легла в постель, Гвинет почувствовала, что снова любит свою королеву и хочет хранить ей верность.
Когда Гвинет помогала королеве лечь, Мария прошептала:
— Мы еще отомстим. Прислушивайся к каждому шепоту и каждому слову тех, кто держит нас в плену. Замечай каждую мелочь. Мы убежим.
Глаза королевы ярко блестели. Она тяжело оперлась о руку Гвинет, изображая тоску и горе в надежде, что это заставит уйти из комнаты тех мятежников, которые в ней еще оставались. Потом она закричала, словно от боли, и наконец ее оставили только с ее фрейлинами и сторонниками.
— Подойди ближе, — шепнула она Гвинет.
И они вместе начали составлять план спасения.
Ровану показалось хорошим знаком, что день его приезда в Лондон оказался таким солнечным. Когда он ехал по городу в свой дом, то невольно любовался тихой прелестью английских пейзажей. Он еще не успел дойти до двери, как к нему сбежали вниз по лестнице Томас и Энни. Они приветствовали его так горячо, что ему было почти неловко.
Ему нужно было узнать очень много. Но, когда он наконец оказался в своем доме, в его уме была лишь одна мысль.
— Что с миледи? — нетерпеливо спросил он.
И увидел на лицах слуг смущение.
— Она… наконец уехала в Эдинбург, — ответил Томас.
— Господи Иисусе! — вскрикнул Рован.
— Но маленький Дэниел живет здесь, с нами, и он в безопасности. Это был ее приказ, — сообщила Энни.
И вот, горько скорбя о том, что глупый каприз судьбы направил его и Гвинет в противоположные стороны, Рован попросил наконец провести его в детскую, он хотел видеть своего сына.
— Боже мой! — выдохнул он в почти религиозном трепете.
Малыш спал, но Рован должен был его разбудить. Когда отец схватил сына и поднял в воздух, мальчик вздрогнул всем телом и возмущенно закричал, но потом стал внимательно смотреть на Рована. Глаза у ребенка были слегка припухлые и ярко-синие, светлые волосы вились на висках и около шеи. Рован был изумлен и тронут, как никогда раньше. Дрожа от волнения так же, как вырванный из плена сна малыш, он сел, нежно обнимая своего сына.
Лишь много часов спустя он наконец вернул мальчика молодой женщине — кормилице и в сопровождении Гевина поехал верхом просить о приеме у королевы Елизаветы.
Он был ошеломлен: королева пожелала принять его немедленно в своих личных апартаментах.
— Для начала я скажу вам, что по округе ходят очень романтичные рассказы о вашем дерзком побеге, — произнесла королева с веселым любопытством.
— Мой побег был не таким уж дерзким, — ответил Рован, пожав плечами. — Я получил помощь, и притом оттуда, откуда не ждал.
— Я так и думала. Мне кажется, что у нас, государей, в крови живет отвращение к тому, чтобы причинять вред другим. — Она отвернулась и задумалась. — Я знаю, что моя сестра, Мария Тюдор, плакала много часов подряд, когда ее ближайшие советники и члены Государственного совета требовали, чтобы она казнила леди Джейн Грей. Нет боли сильнее той, которую нам приходится испытывать так часто, когда нужно бороться с самым близким тебе человеком… который хочет стать тобой.
— Вы еще ни разу не встретились с Марией Шотландской, — напомнил ей Рован.
— Мне говорят, что ее положение — ужасное.
Он глубоко вздохнул:
— Я полагаю, она очень сожалеет о том, что вышла замуж, ваша милость.
— Вы ничего не знаете о том, что там произошло, верно? — мягко спросила его Елизавета.
Сердце словно оборвалось у него в груди.
— Миледи Гвинет?
— Мне нужно было бы удержать ее здесь.
Его сердце словно полетело обратно и подскочило вверх — до самого горла.
— Пришло известие. Она жива и здорова, но рассказ непонятный и запутанный.
— Прошу вас, расскажите мне все.
— Да, я должна это сделать, — серьезно промолвила Елизавета.
На следующее утро Гвинет ступала бесшумно и старалась быть как можно незаметней, хотя мятежники не мешали ходить по дворцу дамам, которые обслуживали королеву.
Она узнала, что жертвой убийц стал еще один человек — католический священник, отец Блэк; но лорды Хантли и Босуэл, которых заговорщики тоже собирались убить, сумели бежать. Она нырнула в дверной проем и, пригнувшись, слушала оттуда разговор двух сторонников Рутвена, стоявших на страже. Эти двое смеялись и шутили по поводу того, как легко досталась им победа.
— Я слышал, королеву отвезут в Стирлинг и будут держать там, пока не родится ребенок. Можно не сомневаться: она будет счастлива, — сказал один.
— Ох, это да: займется музыкой и вышиванием, потом сможет нянчить своего ребенка и охотиться, а править страной будет добрый король.
И говоривший рассмеялся.
— Дарнли? Да у него уже начались муки совести, сомнения и страх: это видно по нему, — возразил первый заговорщик.
— Да он не будет править страной. Это будут делать от его имени те лорды, у которых есть мозги.
— От такого плохого обращения королева вполне может и умереть.
— Если это случится, в самом Дарнли достаточно королевской крови. Он будет подходящим королем по имени. И Бог видит: Дарнли так любит грешить, что быстро сделает наследника с другой женщиной.
Узнав все, что нужно, Гвинет вернулась к королеве. Там, в присутствии еще нескольких женщин, в том числе леди Хантли, которая теперь состояла на службе у королевы, она рассказала то, что ей было известно о заговоре.
— Мне нужно бежать, — заключила королева. — Я должна бежать. А потом те, кто верен мне, должны призвать на помощь сельских жителей, и мы торжественно вернемся в Эдинбург с победой.
— Сначала вырвитесь на волю, — шепнула леди Хантли.
Гвинет молчала. Она волновалась: нападение на королеву оказалось частью хорошо спланированного и очень опасного заговора. Она не считала, что этих людей легко победить.
— Гвинет? — окликнула ее королева.
Молодая женщина моргнула: она слишком углубилась в свои мысли.
— Будьте внимательной! — предупредила ее леди Хантли.
Гвинет последовала ее совету. Она твердо высказалась против предложения, чтобы королева попыталась бежать из окна с помощью веревки, сделанной из простыней, и указала, что это невозможно не только из-за положения королевы. Ее увидят из верхних комнат или из соседней башни либо заметит охранник внизу.
— Нужно убедить кого-то помочь нам — кого-нибудь из заговорщиков, — заявила она.
