Джоанна Линдсей - Нежный плут
Как бы там ни было, она намеревалась решительно войти в дом и твердым шагом промаршировать в свою комнату. Этот гаденыш-пасынок мог сколько угодно болтать языком, ее задача сейчас – забаррикадироваться за дверью, покуда Джеймс не взорвался негодованием.
У Джереми на сей счет были иные мысли, и она совершила ошибку, позволив ему помочь ей выйти из экипажа. Когда она попыталась оттолкнуть его и войти в дом первой, он схватил ее за руку и не позволил сделать этого. Она могла быть сколько угодно старше его, но он был больше и сильнее ее и полон решимости бросить ее к ногам Джеймса со всеми ее проступками.
Однако, хотя вечно услужливый Добсон уже распахнул перед ними дверь, они все еще стояли на улице.
– Отвяжись от меня, Джереми, пока я не разбила тебе башку, – вне себя от ярости прошипела Джорджина, одновременно улыбаясь дворецкому.
– Теперь самое время мамочке поговорить со своим…
– Негодный мальчишка, тебе нравится все это, нравится?!
В ответ на ее вопрос он оскалился в усмешке и рывком втащил ее в прихожую. К счастью, кроме Добсона там никого не оказалось, и оставался шанс успеть прошмыгнуть на лестницу. Но Джереми, не теряя времени, набрал полные легкие воздуха и что было мочи завопил, призывая своего отца. Джорджина, со своей стороны, также, не упуская более ни секунды, влепила ему пощечину. Увы, это заставило его еще сильнее сжать ее руку и еще громче завопить. В довершение всего ужаса дверь гостиной распахнулась именно в тот момент, когда Джорджина размахнулась, чтобы дать Джереми вторую пощечину.
Это было уж слишком, после целого дня, наполненного нездоровыми эмоциями. Джеймс, конечно же, был здесь – куда ему деваться? Разве он отправился бы на поиски, обнаружив ее отсутствие? Нет, он, конечно же, был здесь, и именно в ту самую минуту, когда она собралась как следует проучить его сына. О, эти его брови, подозрительно сошедшиеся на переносице, как будто он уже все знал досконально. С появлением отца Джереми мог и отпустить свою мачеху, но он продолжал крепко держать ее. И это еще больше повлияло в пользу гнева Джорджины, гнева, который, наконец, выплеснулся через край.
– Прикажите вашему паршивому сыну, Джеймс Мэлори, чтобы он немедленно оставил меня в покое, иначе я пну его в такое место, что он взвоет от боли!
– О Боже, да она понимает, что несет?!
– Заткнись, Перси, – шикнул кто-то, кажется, Дерек.
Не слыша ничего вокруг себя, Джорджина направилась к Джеймсу, таща за собой Джереми, – негодник так и не отцеплялся от нее. Встав перед мужем, она свирепо взглянула на него, не обращая внимания на столпившихся вокруг нее Энтони, Конни и Джорджа Амхерста.
– Я ломаного гроша не поставлю за то, что вы скажете обо всем этом, так-то вот! – отчеканила она.
– Могу я осмелиться спросить, о чем – «обо всем этом»?
– О том, где я была. Если бы вы не были фальшивым мужем…
– Фальшивым?…
– Да, фальшивым! Отказывать мне в моей собственной семье – что же это, как не фальшь?
– Это предусмотрительность.
– А! Прекрасненько, можете оставаться в своем смехотворном положении. Если бы вы поменьше были предусмотрительны, мне не пришлось бы прибегать к непредусмотрительным мерам. Так вот, прежде чем вам выльют за воротник стакан кипятку, советую подумать, кто действительно виноват во всем случившемся.
В ответ Джеймс обернулся к Джереми и спросил:
– Где ты отыскал ее?
Джорджина готова была заверещать. Разговаривая с Джеймсом, она безуспешно пыталась вырваться из рук Джереми. И сваливание вины на Джеймса тоже, казалось, не несет успеха. Теперь была очередь говорить Джереми, и Джорджина приготовилась к тому, что муж мгновенно удушит ее своими руками тут же, на глазах у брата, племянника, сына и друзей, каждый из которых был полностью на его стороне и не пошевелил бы пальцем для ее спасения.
Вдруг она очутилась за широкой спиной Джереми и, не веря ушам своим, услышала, как тот стал отвечать отцу:
– Все не так плохо, как ты, должно быть, думаешь. Спору нет, она оказалась там, у реки, но под надежной защитой. Она сама наняла экипаж, но при ней находились два огромных, чудовищно могучих извозчика, и они никому не давали приблизиться к ней…
– Да что ты болтаешь! – перебил, кудахтая, Перси. – А как она бросилась в объятия к Дереку, страстно желая поцелуев?
Дерек, из ярко-розового становясь ярко-пунцовым, подскочил к Перси, схватил его галстук и несколько раз обмотал вокруг своего кулака, покуда несчастный не стал задыхаться.
– Ты хочешь сказать, что мой кузен лжет?! – зарычал он, глаза его изумрудно пламенели, свидетельствуя о том, насколько он был вне себя от гнева.
– Да нет же! Я и не думал… – поспешно стал оправдываться Перси, но его признание было сделано и услышано.
– Однако, Дерек, ведь я был при этом. И я видел своими глазами… – Галстук на его шее затянулся еще туже. – Но опять же, может, я что-то не так понял?
– Позвольте, господа, – вмешался в диспут спокойный голос Энтони. – Моя жена категорически против кровопролитий в своей гостиной.
Стоя, как за щитом, за высокой фигурой Джереми, Джорджина раскаивалась, что так дурно думала об этом юноше. Она, наконец, поняла, что он держал ее вовсе не для того, чтобы выдать отцу, а напротив – чтобы защитить от его гнева. Он даже солгал ради нее, чем навсегда заслужил теперь ее любовь. Но, благодаря этому растреклятому Перси, все оказалось впустую.
Она боялась выглянуть из-за его плеча и посмотреть, как там ведет себя Джеймс. Когда он впервые увидел ее, он нахмурился, но затем проявил свою обычную невозмутимость; и покуда она выговаривала ему, что почем, не выказал ни намека на какие-либо эмоции.
Находясь за спиной пасынка, она видела Энтони, стоящего по одну сторону от Джеймса, Конни – по другую. Конни усмехался, глядя на нее, открыто выражая свое удовольствие по поводу происходящего. Энтони, напротив, выглядел скучающим – реакция, обычная для Джеймса, но Джорджина догадывалась, что едва ли сейчас у Джеймса такой же скучающий вид. И, почувствовав, как Джереми напрягся, она поняла, что догадки ее верны. А когда Джереми обернулся и шепнул ей: «Бегите!», она и без того уже знала, что пора улепетывать.
Джеймс не двинулся с места, глядя, как она бросилась вверх по лестнице; он лишь отметил, как для большей скорости она подобрала юбки столь высоко, что всем на обозрение открылись не только ее лодыжки, но и икры; и, обведя взглядом присутствующих, он увидел, что они внимательно разглядывают это зрелище. Огонь во взгляде Джеймса разгорелся еще сильнее.
Лишь когда дверь наверху хлопнула, Джеймс обратил свой взор на Джереми, который в отличие от всех не наблюдал за бегством Джорджины, а вместо этого внимательно смотрел на отца.
