Патриция Грассо - Выгодный жених
– Как-то не обратил внимания. – Лавиния, очень довольная, улыбнулась. – А вы считаете, Анна слишком торопится?
Лавиния кивнула:
– Совершенно определенно.
Михаил проводил Лавинию обратно к ее группе. Он вдруг задумался: существует ли на самом деле та мифическая мама для его дочери?
Настало время уходить. Михаил направился к выходу, по дороге кивая дворецкому.
– Покидаете нас так скоро, ваша светлость? – протянул Тинкер.
– Держу путь в «Уайтс». – Михаил подмигнул дворецкому. – Леди туда вход запрещен.
– Каждому лису – своя нора, – улыбнулся Тинкер.
Проклятая щека невыносимо зудела! Бальзама, который дала сестра, хватало всего на несколько минут.
– Убери руку.
Белл посмотрела через стол на младшую сестру.
– Да я и не…
– Не лги, – прервала ее Рейвен. Белл виновато улыбнулась. – Через день сниму швы, – пообещала сестра, – тогда зуд ослабнет.
Легкий ветерок, вплывая через открытые окна гостиной, шевелил кружевные французские шторы и приносил из сада благоухание. Завтрак включал колбасу, кулебяку из бездрожжевого яичного теста с консервированной брусникой и кофе – их самые любимые блюда. И среди этих блюд в центре стола возвышался вазон с благоухающими лилиями.
Белл взглянула на озабоченное лицо старшей сестры, сидевшей во главе стола. Фэнси хотела что-то сказать, но, видимо, раздумала и подцепила вилкой кусочек колбасы.
Не обращая внимания на смятенное состояние сестры, Белл оглядела стол:
– По случаю чего такой роскошный завтрак, Рейвен?
Рейвен пожала плечами:
– Просто я рано проснулась.
Ее младшая сестра тоже чем-то озабочена. Что они знают такого, чего не знает она?
– У меня для вас важные новости, – объявила Фэнси и умолкла.
Белл положила вилку на тарелку и коснулась руки сестры.
– Не может быть, чтобы проблема была так же ужасна, как выражение твоего лица.
Фэнси посмотрела по очереди на каждую из сестер.
– Наш отец хочет, чтобы его дочери жили с ним.
– Ты имеешь в виду нас? – Ничто не могло удивить Белл больше, чем эта новость. Она посмотрела на сестер. Они были удивлены не меньше. Даже пес наклонил голову.
– Наш отец решил признать нас и… все прочее. – Фэнси помолчала, после чего ослепила сестер лучезарной улыбкой. – Сегодня же князь Степан поможет нам переехать. Пакуйте только самое существенное и особо ценное.
– И кто же наш отец? – спросила Рейвен.
Белл поморщилась. Печально, что человек произвел на свет семь дочерей, и только одна знает, кто их отец.
– Наш отец – Магнус Кемпбелл, герцог Инверари, – ответила Фэнси. – Мы переедем в его особняк на Парк-лейн.
– Самый престижный район в Лондоне! – воскликнула Белл. – А что значит «все прочее»?
– Это значит, что его светлость подыщет нам достойных мужей, ведь мы дочери герцога.
– Мужей? – повторила Блейз. – Я предпочитаю лошадь или обезьянку. – Сестры рассмеялись. – А что будет с Паддлзом?
– Его светлость согласен признать и Паддлза тоже, – ответила Фэнси.
– А что по этому поводу говорит герцогиня? – спросила Белл.
– Ее светлость у нашего отца вторая жена, – пояснила Фэнси. – Она вышла за него замуж уже после смерти нашей мамы. Ее светлость бездетна и хочет нас удочерить.
– По всей видимости, она добрая женщина, но нам не нужна мать, – сказала София.
– Отчего же, – возразила Серена со спокойной улыбкой, – если это сделает ее счастливой…
– Как мы будем их называть? – спросила Белл.
– О Боже, придется нацарапать на ладони все их титулы, – проворчала Блейз.
Серена хлопнула в ладоши:
– Сестра, мне это нравится.
– И мне тоже, – подтвердила София.
– Еще бы, – сказала Блисс своей сестре-двойняшке.
Блейз посмотрела на нее.
– Я думаю, моя блестящая идея угрожает твоим умственным способностям.
– Если бы не мои умственные способности, – возразила Блисс, – у нас не было бы своего собственного успешного бизнеса.
– А если бы не мой особый дар понимать животных, – напомнила ей Блейз, – мы не собрали бы деньги, чтобы создать свои «Семь голубок».
Белл прикрыла рот, чтобы не засмеяться. Смех причинял боль поврежденной щеке.
– Что будет с нашей компанией? – спросила Белл.
– Наш план довести герцога до нищеты успешно продвигается вперед, – сказала Фэнси, сияя от возбуждения. – У нас будет великое множество денег.
– Воспользоваться его гостеприимством, а потом пустить по миру не очень-то благородно, – возразила Белл.
– Да, мы не можем обманывать его на биржевом рынке, – согласилась Рейвен.
– Где была его доброта, когда мама пролила из-за него столько слез? – сердито произнесла Фэнси. – Ведь он даже не был на ее похоронах, а нас целых пятнадцать лет знать не хотел.
Все сестры молчали. Они получали материальную поддержку от отца через его поверенного, однако видеть их он не хотел.
Белл знала, что Фэнси скорее обижена, нежели разгневана. И старалась успокоить сестру:
– Герцога не интересовали наши разнообразные интересы и таланты. Думаю, няня Смадж рассказывала ему о нашей жизни.
– Ну вот видишь? – Белл слабо улыбнулась, хотя это причинило ей боль. – Выходит, наш отец интересовался нами.
Сестры не произнесли ни слова. Их лица выражали сомнение.
– У нас есть два сводных брата, – сказала Фэнси. Сомнение сестер сменилось удивлением.
– Маркиз Арджил – законный наследник герцога и князь Рудольф Казанов – его внебрачный сын.
– Его светлость, видимо, не пропускал ни одной юбки, – предположила Блисс.
– Возможно, у него есть еще и другие дети? – сказала Рейвен.
– Что, если нам не понравится жить на Парк-лейн? – спросила София.
– Вернемся домой, – ответила Фэнси.
– Этот дом – собственность его светлости, – напомнила им Серена.
– Что, если его светлость заставит нас остаться там? – спросила Блейз.
Блисс закивала, разделяя озабоченность своей сестры-близняшки.
– Надо обсудить, что нам делать в этом случае.
– Сестры, давайте уберем со стола и начнем паковать вещи, – сказала Белл. – Рейвен, я хочу снять эти швы прямо сейчас.
– Пойду за ножницами. – Рейвен покинула гостиную вместе с близнецами, уносящими со стола посуду.
– Пока мы одни, хочу поговорить с тобой, – сказала Белл. – Я тоже останусь с тобой в Сохо.
– Откуда ты знаешь, что я не собираюсь переезжать?
– Я знаю тебя. Ты не прощаешь обид.
– Послушай меня, – сказала Фэнси. – Герцог винит себя в том, что ты пострадала. Если ты откажешься переезжать, он обвинит меня. К тому же остальные тоже откажутся.
– Но я не рискну появиться в обществе, – сказала Белл. – И никогда не выйду замуж.
