Патриция Грассо - Выгодный жених
– Смадж, твоя лохматая няня, рассказывала, что ты не по годам мудра, – промолвил герцог, откинув волосы с лица дочери. – Прошу прощения зато, что не смог тебя защитить.
Белл не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее шрам. Даже отец. Она опустила взгляд на их перевитые пальцы, чувствуя, что краснеет.
– Это не ваша вина. – Она подняла глаза на отца, но его невидящий взгляд был мечтательно устремлен на что-то у нее за спиной.
– Помню, как ты ребенком украдкой смотрела на меня из-за юбки Смадж. – Герцог снова посмотрел на дочь, возвращаясь к реальности. – Ты лечишь растения?
Белл кивнула:
– Да. Бог наградил меня этим даром.
– Моя тетя Беделия обладала таким же даром, – сказал герцог и сменил тему: – Расскажи мне о бароне Уин-гейте.
– У нас с Каспером не было близости, – сказала Белл. – Его мать не одобряла наш брак и осуждала моих родителей…
Отец поморщился.
– И я ответила ей такой же любезностью, – продолжала Белл. – Я сказала баронессе, что не хочу разбавлять свою аристократическую кровь родством с дочерью викария.
Герцог ухмыльнулся:
– Ты унаследовала мою гордость.
– Равно как и мои сестры.
– Если хочешь, выходи замуж за Уингейта, – сказал герцог. – Ни один мужчина не откажется от семейных уз со мной.
– Нет уж, спасибо. – Белл одарила отца озорной улыбкой. – Я сказала Касперу: если вы меня признаете, я не снизойду до замужества с простым бароном.
Герцог хихикнул:
– Аристократическое происхождение придает уверенности в себе, так же как титул и благополучие.
– Уж чего-чего, а уверенности в себе у сестер Фламбо в избытке.
– А это что? – спросил герцог, бросив взгляд на корзинку.
– Садовая богиня не может творить маленькие чудеса без своих волшебных инструментов, – сказала Белл. – Я намерена продолжать мой садовый бизнес.
– Я в состоянии обеспечить моих детей, – с досадой промолвил герцог. – Не хочу, чтобы моя дочь работала за деньги.
О Боже, точно так же как Каспер.
– Тогда я буду взимать плату с моих клиентов палочками и камнями, – заявила Белл, заставив отца улыбнуться. – Я лечу растения из любви к ним, а не за деньги.
– Но ты ведь берешь плату за свои услуги?
– Да.
– Значит, работаешь за деньги, дитя мое.
– Я лечу растения из любви к ним, – повторила Белл, – беру плату за услуги, а деньги отдаю бедным.
– Делаешь пожертвования?
– Я не нуждаюсь в деньгах, – высокомерным тоном произнесла Белл. – Мой отец – герцог. Кроме того, мое участие в компании обеспечивает мне достаточный… – Она осеклась, встревожившись, что почти раскрыла секрет.
Отец по-прежнему улыбался. Но его темные глаза светились любопытством.
– О какой компании ты говоришь?
– Вам нужно спросить…
– Я спрашиваю тебя.
– Губы ваши спрашивают, – сказала Белл, – а тон требует.
– Белл… – В голосе герцога звучали предостерегающие нотки.
– Я не могу сказать.
– Не можешь или не хочешь?
Белл молча развела руками.
– В финансах у нас хорошо разбирается Блисс, – добавила она. – Возможно, вас удовлетворят ее объяснения.
Герцог пристально смотрел на нее в течение нескольких долгих секунд.
– Я поговорю с Блисс, когда они вернутся из магазинов. Кстати, о магазинах. Я вспомнил, что ты отказалась ехать вместе со всеми.
– Я никуда не собираюсь выходить, – объяснила Белл. – Поэтому мне не нужны новые платья и всякая мишура.
– Разумеется, ты будешь выходить, – сказал отец. – Мы с Рокси представим тебя обществу, и в конце концов ты встретишь подходящего джентльмена.
– Только слепец женится на женщине со шрамом, – возразила Белл. – Не надо никого уговаривать жениться на мне.
– Я никогда бы не стал этого делать. – Герцог широким жестом обвел сад. – Дитя мое, ты каждый день творишь маленькие чудеса. Почему ты не веришь, что встретишь мужчину, который полюбит тебя?
– Разве что произойдет чудо.
Герцог покачал головой:
– Непременно произойдет. Вот увидишь!
Он говорил, как ее сестры. Возможно, уверенность передается по наследству. Ни сестрам, ни отцу ее не понять. Судьба сыграла с ней злую шутку. С изуродованным лицом она никому не нужна.
– Ваша светлость! – К ним спешил Тинкер. – Прибыли ваши партнеры по бизнесу.
– Пойдешь со мной? – поднявшись, спросил ее герцог.
– Я хочу посидеть здесь еще немного, насладиться солнечным светом. – Белл сложила руки на коленях. – И поразмышлять о чудесах.
Михаил надеялся на чудо.
Он откинулся на сиденье экипажа. Вместо того чтобы сразу отправиться на деловую встречу, он повез дочь на Бонд-стрит. Пусть поймет, что в магазинах мам не продают.
Бесс хочет, чтобы новая мама умела печь печенье, копаться в земле, была веселой и любила ее. Но оказалось, что леди не пекут печенья, и уж тем более не копаются в земле. Поэтому не могут сделать его дочь счастливой. Красота, деньги и родословная вообще не имеют значения.
Погруженный в размышления, Михаил только сейчас заметил, что кучер придерживает дверцу открытой. Он вылез из кареты и улыбнулся младшему брату, ожидавшему его возле Инверари-Хауса.
– Показываться на глаза герцогу, – насмешливо произнес Михаил, – дерзость, граничащая с глупостью. Утренняя «Таймс» упомянула об одном знатном иностранце. Его видели выходившим из резиденции некоей оперной певицы незадолго до рассвета.
Князь Степан побледнел:
– Думаешь, его светлость читает газетные сплетни?
– А ты как думаешь?
– Я хотел защитить…
– Прибереги свои объяснения для герцога.
Парадная дверь открылась, прежде чем они постучались. Дворецкий пропустил их в дом.
– Его светлость спрашивал о вас у ваших братьев, – обратился Тинкер к Степану, – беспокоился, будете ли вы на этой встрече. Я так понял, что он хочет говорить с вами.
Михаил и Степан стали подниматься на второй этаж. Михаил оглянулся и обменялся улыбкой с дворецким. Тинкера с его чувством юмора Михаил считал настоящим сокровищем.
Михаил постучал в дверь и вошел в кабинет. Младший брат последовал за ним. Герцог Инверари сидел за письменным столом. Князья, Рудольф и Виктор, расположились в креслах.
Кивнув герцогу и братьям, Михаил опустился в кресло у окна. Степан – в соседнее кресло.
– Братец, его светлость желает перемолвиться с тобой словом, – сказал ему князь Рудольф.
– Не перемолвиться словом, а серьезно поговорить, – уточнил Виктор.
Михаил сочувственно посмотрел на Степана, готовый защитить младшего брата, как делал это всю жизнь. Степан повернулся к герцогу:
– Чем могу быть полезен, ваша светлость?
Герцог хлопнул по столу сложенной газетой.
