Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 1
Тора начертала в воздухе знак, отвращающий злые чары и отводящий пагубу, проговорила свое благословение, а затем повернулась и направилась в ту сторону, откуда явилась, оставив Ауриану наедине со своими мыслями.
Девушка лихорадочно размышляла над словами послушницы. Сейчас она ощущала как никогда ясно опасность, подкарауливающую ее повсюду. Почему Рамис сообщила ей вдруг о страшном чуде, которое должно вскоре произойти в небесных пределах? Ведь Великая Жрица никогда до тех пор не вмешивалась в исход сражений. Поэтому ее поступок был чрезвычайно необычен. Наверное, она испугалась гибели всего, что было дорого ей — священных рощ, святилищ, где обитают ее послушницы, священных источников, колосящихся нив, малых детей…
Но неужели Рамис не может сделать так, чтобы волк явился раньше? Ведь Ауриана не может ждать так долго — почти два лунных цикла!
* * *На следующий день Ауриана послала Деция в лес собирать хворост для костра. Затем она, улучив момент, незаметно покинула лагерь и встретилась с ним на опушке леса недалеко от старого источника. Они принялись вместе искать подходящее убежище и, наконец, нашли: место находилось вблизи лагеря и в то же время было труднодоступно. Здесь, под навесом скалы, образовывающим небольшую пещеру, они устроили временное пристанище для Деция. Добраться до него можно было только по крутым уступам, поросшим чахлыми кривыми сосенками. Для самой Аурианы такие тяжелые ежедневные восхождения на скалу будут хорошей закалкой.
Деций вырезал два деревянных сосновых меча, сделав их раза в два тяжелее, чем мечи римских легионеров, с тем расчетом, что когда Ауриана возьмет в руки настоящий меч, он покажется ей невесомым. Ауриане удалось незаметно вынести из лагеря два круглых щита, сплетенных из лыка. Вообще-то покидать лагерь так, чтобы это не бросалось в глаза, не составляло большого труда. Отряды охотников каждый день выходили на промысел, и никто не удивлялся, что Ауриана предпочитает охотиться в одиночку. Опасность состояла только в том, что кто-нибудь увидит их с Децием вместе. Ведь она солгала Бальдемару. Мысль о том, какое отчаянье отразится на лице отца, если он узнает об этом, была почти нестерпима для девушки. А если Гейзар проведает о том, что она проводит много времени наедине с мужчиной, да к тому же чужеземцем и рабом, то Ауриана с трудом могла представить, какие ужасные последствия это будет иметь.
Гейзар однажды осудил на смерть одну деревенскую девицу, которая спала с чужеземцем. Он приказал сбрить ей волосы, затем прогнать голой по деревне, осыпая ударами двух хлыстов, и, наконец, утопить несчастную в болоте Волчьей Головы, завалив сверху топь, поглотившую ее, валежником.
Ауриана была очень нетерпеливой ученицей. Ей не нравилось заниматься тренировкой отдельных движений.
«Ну почему, — жаловалась она про себя, — я должна заниматься такими скучными и утомительными вещами, как отработка правильного захвата рукояти меча, тренировка кисти руки, расчетом расстояния между противниками во время поединка?»
«О, эти варвары! — жаловался, в свою очередь, Деций. — Девчонка точно так же, как все они, неспособна к упорной работе, к расчету и обдумыванию ситуации, она хочет только одного: очертя голову броситься в битву — и дело с концом!»
Каждый день, прежде чем начать обучение, Деций заставлял девушку бежать раз от раза все увеличивающуюся дистанцию, надевая ей за плечи мешок с камнями и подложив под него соломенную прокладку, чтобы не повредить спину. В первые дни Деций читал ей длинные лекции, демонстрируя время от времени различные приемы, а затем заставлял повторять их, в точности подражая ему. Он часто подчеркивал то, что хаттский меч имеет множество недостатков: его нельзя использовать — в отличие от римского меча — как колющее оружие, что делает его почти бесполезным при полном сближении с противником. Он преподал Ауриане и начатки анатомии. «Вот тут легкие!» — несколько раз он показал ей предостерегающим жестом. «Всегда держи руку пониже, защищая ею грудную клетку. Удар в эту область часто бывает опасным». «Но наиболее опасны удары в живот, — не уставал повторять он. — Это — верная смерть! По сравнению с брюшной полостью, грудная клетка все же защищена ребрами». Он предупреждал ее также о том, как опасны излюбленные удары мечом ее соплеменников для них же самих. «В этих рубящих ударах с затяжным долгим размахом, — настаивал Деций, — в полной мере проявляется тупоумие варваров. Ведь они раскрывают на несколько мгновений весь корпус для атаки противника». А затем он начинал демонстрировать ей основные приемы, используемые легионерами в бою, посвящая ее в секреты того, как выполнять эти приемы более экономично и безопасно. Сначала она упражнялась, используя в качестве противника большой деревянный столб.
В первые дни Ауриану удивляло то обстоятельство, что Деций еще не убежал, ведь граница была расположена в соблазнительной близости отсюда. Похоже, он серьезно относился к данному им слову. Ауриане хотелось верить, что причиной тому была его личная преданность ей. Но однажды выяснилось, что дело обстояло совсем иначе.
В это утро они впервые сошлись вместе в тренировочном поединке, Ауриана должна была отработать приемы наступления и отступления в ближнем бою, которые Деций только что показал ей. Как всегда, она сражалась до тех пор, пока совершенно не выбилась из сил, и только тогда согласилась сделать перерыв в занятиях. Ее запястье и вся правая рука страшно болели. Когда она, наконец, в изнеможении опустилась на землю, Деций сел рядом, достал фляжку разбавленного вина и неожиданно спросил:
— Знаешь, мне давно не дает покоя один вопрос. Что произойдет с одним жалким рабом, если твое войско не победит Видо?
Ауриана помолчала несколько мгновений, переводя дыхание, щеки ее раскраснелись в пылу борьбы.
— Я не хочу говорить о нашем возможном поражении в битве — такой разговор отпугнет удачу.
— Ну хорошо, тогда я сам скажу то, что думаю. Дикари из войска Видо схватят меня и в одном из свойственных твоему народу приступов кровожадности пригвоздят к дереву в дар своему богу. Или, может быть, я окажусь более удачливым, и меня захватят мои соотечественники. В таком случае они замучают меня пытками до смерти за пособничество врагу.
— Или, может быть, одна знакомая тебе девица обернет на твою голову кубок с медом за то, что ты употребляешь слова, которые она не понимает!
Тогда Деций объяснил ей смысл слова «пособничество», и Ауриана подавила вздох разочарования. Он, оказывается, остался с ней не из-за нее самой, а потому что боялся, что его соплеменники обвинят его в предательстве.
