Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 1
Дни проходили за днями, сливаясь в один долгий день, заполненный трудами. Постепенно Ауриана начала, наконец, вникать в секреты ведения боя, научилась превращать свое отступление в начало атаки, заманивать противника в ловушку, заставляя раскрываться навстречу ее смертоносному клинку. Все было бы ничего, если бы не привычка Деция умалять ее успехи и способности, осыпая насмешками. На этой почве у них начали разгораться ссоры, когда оба сильно уставали друг от друга, и им надо было сорвать на ком-то свое раздражение.
— А теперь сосредоточь все свое внимание на моих действиях, я покажу тебе диагональный удар, — начал Деций свой урок в один из обычных дней. — Я молю всех богов, чтобы дух моего отца не наблюдал сейчас за нами. Потому что уже в пятнадцатый — или в шестнадцатый? — раз ты никак не можешь занять правильную позицию, — он схватил ее за плечи и придал ее телу нужное положение. — Вот так. А теперь делай то, что буду делать я. Чего только не приходится терпеть, чтобы выбраться на свободу!
Сначала она повторяла его движения неуверенно и неловко, но через некоторое время, поупражнявшись, у нее все стало получаться так, как надо.
— Немного лучше, но еще далеко до нормы. А теперь снова стань в стойку, — распорядился он.
Ауриана повиновалась.
«Еще далеко до нормы, — думала она. — Ну что же, может быть». Девушка не могла спорить с ним, потому что ей не с кем было сравнить свои успехи. Рядом никого не было.
— Ничего, пойдет. Но только вовсе необязательно придавать лицу такое зверское выражение! Противника надо пугать своим мастерством, а не выражением лица!
— Оставь меня в покое!
Но несмотря на свое раздражение, Ауриана знала, что в этом его замечании, как и в обучении в целом, было очень много разумного.
— А теперь изготовься к бою! — начал он урок на другой день. — Я — твой противник. Я тесню тебя, наступаю. И вот я уже считаю себя хозяином положения и готовлюсь нанести сокрушительный удар. Ты должна следить внимательно, и как только я подниму ногу, делая шаг вперед, — ты бросишься мне навстречу и нанесешь свой удар.
И он без предупреждения тут же молниеносно прыгнул к ней и нанес сильнейший удар, почти выбив деревянный меч из руки девушки. Но Ауриана опомнилась и начала лихорадочно отбиваться, неуклюже размахивая мечом. И все же, несмотря на неловкие движения, Деций должен был признать, что ее защита довольна надежна.
— Давай жми! Наседай! Атакуй! — приказал он.
Постепенно она начала теснить его, старательно выполняя те выпады, которым он ее уже научил. Деций все больше уступал ей, пятясь и защищаясь. И тут он вдруг неожиданно сделал выпад вперед, лихо преодолел ее попытки защитить себя и острием своего деревянного меча нанес ей удар в живот.
— Все! Ты — мертва или смертельна ранена!
Но Ауриана не обратила внимания на его слова; сжав зубы от боли, собравшись с силами, она с удвоенной энергией набросилась на него, начав снова теснить Деция. И вдруг во время выпада она почувствовала, как он схватил ее запястье и резко дернул по направлению движения ее корпуса. Ауриана упала лицом в траву.
— Это нечестно, это предательский подлый прием! — заявила она, задыхаясь от возмущения и обиды. Деций помог ей подняться, посмеиваясь над ней и вовсе не собираясь извиняться или оправдываться.
— Всякая война — это сплошное предательство. Твой противник вовсе не обязан сражаться по твоим правилам. Ты не права, если думаешь, что единственным оружием в схватке является меч. Ведь у твоего врага есть еще и руки, есть ноги и зубы, не говоря уже о том, что он может подхватить что-нибудь с земли и использовать это в качестве оружия. Ты слишком сблизилась с противником, и он воспользовался своим преимуществом. А как ты думаешь, в чем еще была твоя ошибка?
— Я на мгновение потеряла равновесие, и ты воспользовался этим.
— Я использовал твою собственную энергию против тебя. Ведь я почти ничего не делал — просто оставался бдительным и выжидал. Все, что я сделал, исходило из твоих собственных действий и явилось их закономерным итогом. Я забыл самого себя и как бы влез в твою шкуру. Я ощущал твою ожесточенность и ослепленность яростью и просто передвигался туда, где тебя не было, чтобы уйти от твоих ударов.
Они попили воды и посидели в полной тишине, следя взглядами за коршуном, кружащим над незримой падалью, лежащей где-то внизу.
Наконец, Деций опять заговорил.
— Ауриана, что делает твой отец?
— Он ведет торг с галльскими торговцами оружием, чтобы приобрести все лучшее, что у них есть, затем он рассылает по деревням соседних племен гонцов с просьбой о помощи…
— Нет, я другое имею в виду. Почему он не вступает в сражение? Он же получил все необходимые сведения о противнике. Совершенно очевидно, что преимущество в этой битве будет на стороне атакующего войска.
Ауриана немного помолчала, колеблясь между желанием поставить его на место, чтобы он лучше думал об ее отце, и боязнью, что если она скажет правду, он посмеется над ее ответом. Наконец, она заговорила, старательно подбирая слова, как будто продираясь сквозь густые колючие заросли.
— Ну хорошо, я скажу тебе правду. Это страшная тайна, но я думаю, ты можешь ее узнать, потому что ты — не один из нас. Мы ждем той ночи, когда волк проглотит луну.
Деций нахмурился, а затем начал тихо смеяться, качая головой.
— Забудь об этом, моя милочка. Первобытный невежественный народ, не имеющий никаких знаний о движении небесных тел, не может точно предсказать лунное затмение — только несколько халдейских волхвов могли бы сделать это. Но не вы. Так что ничего у вас не получится. Надеюсь, ваше суеверие не станет причиной трагедии.
— Ты — глупый высокомерный петух! Рамис всегда точно знает, когда придет волк. И потом, что такое «затмение»?
— Нет, определенно, любопытство этой резвой девчонки сведет меня в могилу! Ауриана, хватит вопросов! Нет никакого волка.
Она скрестила руки на груди и, прищурив глаза, твердо сказала:
— А вот и есть.
Он улыбнулся.
— Ну тогда это должен быть невероятно огромный волк. Три столетия назад один греческий мудрец, Гиппарх, вычислил лунный диаметр, который…
— Прекрати свою пустую болтовню, римлянин! Разве я что-нибудь сказала о размерах волка?
— Ауриана, земля — шар, — промолвил Деций, подбирая три камешка. — Такой же, как одна из ваших стеклянных бусин, которые вы используете для гадания. Допустим, что этот камешек — земля, и…
— Глупец, какая именно это земля — Нижняя, Средняя или Верхняя?
— О, Минерва, я не знаю! Пусть это будут все три вместе! А вот это солнце, — произнес он, раскладывая камешки на земле, — луна здесь, а здесь земля, то есть все три земли, если тебя это больше устраивает, — в центре, понятно? Таким образом, твое ужасное чудо ни что иное, как тень земли, брошенная на луну.
