Карен Рэнни - После поцелуя

– Если я буду тянуть ленту, то не смогу ласкать твою грудь, – проговорил он. – Ты не хочешь, чтобы я остановился?

– Нет, – честно ответила Маргарет, млея от его ласк.

– У тебя такая красивая грудь, – сказал он хриплым голосом. – Я бы хотел поцеловать ее.

Открыв глаза, она посмотрела на него.

– Хочешь?

– Да, – ответил он, облизывая губы.

Маргарет посмотрела на свою грудь – ее напрягшиеся, набухшие соски были приподняты вверх. Женщина взяла одну грудь в руку.

– Тебе не кажется, что она стала слишком большой?

– Нет, – ответил Монтрейн с улыбкой. – Однако я заметил, что соски у тебя слишком... высокомерны.

Он потянул конец ленты, отчего у Маргарет перехватило дыхание. Закрыв глаза, она застонала от наслаждения.

– Очень высокомерны, – лениво повторил он.

Заморгав, Маргарет открыла глаза.

– Кажется, я все-таки начинаю понимать, что такое – быть графиней, – пробормотала она.

Лицо Монтрейна запылало, глаза заблестели.

– Моя графиня, – пробормотал он.

Маргарет наклонилась ближе, он обхватил губами ее сосок. Затем взял ее бедра и стал ритмично приподнимать и опускать ее.

– Еще, Майкл... Еще...

Скоро с уст Маргарет сорвался стон, ее тело сотрясла сильная дрожь.

– Маргарет... – прошептал Монтрейн. Ее имя, ее завораживающее имя стало рефреном их любви, вознесшей их в рай.

Глава 32

Слово «ожидание» более применительно к искусству любви, а «удовольствие» – к человеческой душе.

Майкл читал письмо от своего поверенного. Насчет Торрента было получено подходящее предложение, причем весьма щедрое.

Граф Монтрейн посмотрел на Маргарет, которая читала на диване. За последний час она даже ни разу не шелохнулась, так что он почти забыл о ее присутствии в библиотеке. На Маргарет было одно из ее новых платьев – темно-синего цвета. В тон платью были и платок, который она повязала на шею, и подвязка, придерживающая раненую руку. Хоторн улыбнулся – оказывается, Маргарет просто держала книгу в руке, но голова ее упала на подушку дивана – она опять уснула.

Графа охватил прилив нежности.

Выйдя из-за стола, Хоторн на цыпочках подошел к жене и осторожно, стараясь не разбудить Маргарет, взял ее на руки.

– Ты опять несешь меня на руках, – пробормотала она сквозь сон.

– Несу, – кивнул граф. – В нашу спальню, – добавил он.

– Чтобы заняться со мной любовью? – промурлыкала она.

– Нет, – с улыбкой ответил он. – Чтобы ты поспала.

– Я все время сплю.

– Да уж, так и есть, – согласился Хоторн. – Но это же хорошо, ведь ты беременна. – Кажется, он уже привыкал к мысли о том, что скоро станет отцом.

Уложив жену на кровать, Хоторн поцеловал ее. Улыбнувшись, Маргарет перевернулась на бок и уткнулась носом в подушку. Она заснула еще до того, как Монтрейн вышел из комнаты.

Вернувшись в библиотеку, Хоторн выглянул на улицу – за окном стоял туман. Очертания садовых деревьев и кустов таяли в туманной мгле. А ведь обычно туманы бывают осенью и весной и совсем редко – летом. Граф Монтрейн подошел к столу и через силу заставил себя взяться за код из книги Августина. Настроение в этот день у него против обыкновения было отвратительным, работать совсем не хотелось.

Хоторн устроился за столом, открыл книгу и достал свои заметки. Ключевые коды были не чем иным, как языком, только из-за запутанности его было нелегко выучить. Для того чтобы освоить один код, следовало прочесть другой, специальный, код-перевод, помогающий раскрыть символы или порядок. Возможно, ключевое слово в «Записках» Августина X было разным для каждой главы, и этим объяснялись разные заметки возле каждого заголовка.

Монтрейн открыл первую главу. На полях было написано: «б 2 3». Его взгляд скользнул на второй абзац, там он нашел слова, начинающиеся с буквы «б». Третьей буквой в каждом слове была буква «о».

Откинувшись на спинку стула, Хоторн просмотрел свои заметки.

– Она восстанавливается после ранения, мама, – раздался из коридора голос Элизабет. – Сейчас неподходящее время для визитов.

Монтрейн раздраженно оглянулся – нежданный визит родных оторвал его от важных размышлений. Он встал. Вечно его мать поступает, как ей вздумается.

– Я должна побеседовать с этой особой, Элизабет! – громко проговорила графиня Монтрейн. – Уйди с дороги!

– Майкл будет недоволен, – настаивала Элизабет.

– Элизабет права, – сказал Майкл, распахивая дверь библиотеки и свирепо глядя на родственниц. Мать уже стояла на середине лестницы, Элизабет пыталась остановить ее.

– Моя жена не принимает, – коротко произнес он.

– Я не хотела пускать маму наверх, – беспомощно пробормотала Элизабет.

В ответ Майкл лишь кивнул. Он слишком хорошо знал, как ведет себя его мать, когда намеревается сделать что-то.

– Боюсь, я вынужден прервать ваш визит, – спокойно произнес Хоторн, оглядев мать и сестер. – И я настаиваю на том, чтобы в будущем вы не приходили без специального приглашения.

Майкл кивнул Элизабет в знак того, что к ней его приказание не относится. Сестра с облегчением улыбнулась и стала спускаться вниз.

– Это правда, что ты продаешь Торрент? – хмурясь, спросила Майкла мать.

– И еще Хавершем, – добавил Хоторн. – Мы не можем позволить себе содержать эти поместья.

– Мы могли бы справиться с их содержанием, если бы ты женился на богатой и знатной наследнице, – заявила графиня. – Вместо этого ты женился на своей шлюхе.

Хоторн в ярости пересек холл.

– Ты не смеешь называть мою жену этим словом – ни сейчас и никогда в будущем! – отчеканил он. – И ты никогда больше не посмеешь говорить с ней или о ней в таком тоне.

– А ты хотя бы уверен в том, что она носит твоего ребенка? – Лицо графини побагровело от гнева, а губы превратились в тонкую, почти бесцветную полоску.

– Ты всегда раздражала меня, – проговорил Монтрейн, – но я никогда не считал тебя идиоткой. По крайней мере до сих пор.

– Да как ты смеешь...

– Не сейчас, мама, – оборвал ее Хоторн. – Я не желаю больше слышать твоих оскорблений. Смайтон, – обратился граф к бессловесному дворецкому, не отрывая глаз от матери, – откройте дверь. Мои сестры и мать уходят. Возможно, если вы вернетесь в Сеттон, – сквозь зубы процедил Хоторн, обращаясь на этот раз к родным, – вам будет легче пережить горе по поводу моей женитьбы. – Он стоял, подбоченившись, его пальцы выстукивали дробь по бедрам.

– Но сейчас же разгар сезона! – возмутилась Шарлотта.

Монтрейн посмотрел на сестру.

– Об этом вам следовало подумать, когда вы решились явиться сюда без приглашения. И еще грубите тут! – добавил он, поворачиваясь к матери. – Не приходи в мой дом без специального приглашения, мама.