Мария Хэдли - Царица царей
Клеопатра отчаялась. Неужели она вернется обратно и станет бессмысленно блуждать без дома и надежды? Она отомстит Риму, но потом? Август все равно умрет, либо от ее рук, либо от старости. И ее дети тоже.
Сохмет будет жить и набираться сил. Клеопатра — невольница богини, станет кормить ее и убивать ради нее. Она никогда не освободится.
— Позвольте мне! — взмолилась она. — Я лишилась своей страны, семьи…
— Как и многие. Чем ты отличаешься? — раздраженно бросил Аид.
— Ты уже мертва, — мягко добавила Персефона. — Но тебе не упокоиться в могиле.
— Богиня, которую ты пробудила, становится сильнее, — сообщил Аид. — На берегах Ахеронта — толпы неоплаканных. Вымерли целые селения, и не осталось никого, кто мог бы похоронить мертвых. Твоя богиня ненасытна. Она послала одного из своих детей на охоту.
Он указал на гигантский кубок с вином. Персефона подняла Клеопатру и Антония, чтобы те взглянули на плескавшуюся жидкость.
По темной поверхности пронеслась падающая звезда, поджегшая зеленый холм. Когда пламя погасло, на его месте появилось жуткое существо — гибкое и смертоносное. Оно напоминало кошку и акулу, огонь и расплавленный металл. Оскалившись в зверской ухмылке, прыжками помчалось по склону к ближайшей деревне. Лапы его едва касались земли.
Бледный ад поглощал каждого, на кого Убийца обращала внимание. Клеопатра видела, как жар охватывал людей, хотя они ничего не замечали, пока не начинали корчиться от боли. Они падали на улицах, в дверях, в собственных постелях и горели, пока не умирали.
— Это создание и злодеяния, которые оно творит, — твоих рук дело, — сказал Аид. — Ты принесла скорбь в мир живых.
Она знала, что он прав.
— Ты должна все исправить, — произнесла Персефона.
— Нет, — возразил ее муж. — Конец приближается. Богиня поступает так, как пожелает. Как и мы, верно?
— Не всегда, — возразила она и снова откусила от сочного плода.
Аид задумался, словно вспоминая давний спор.
— Я готова на все, — вымолвила Клеопатра.
Антоний печально вздохнул.
Персефона и Аид переглянулись. Владыка подземного мира кивнул. Богиня выжала из плода каплю сока и дала испить призраку. В нем сразу произошла перемена. Тело приобрело более четкие очертания, кожа порозовела.
Он повернулся к Клеопатре, и она узнала прежнего Марка Антония — настоящего, живого. Он поцеловал ее. Она ощутила в его поцелуе все его мечты и стремления. И его сила перетекла в нее.
Но после этого она осталась одна. Антоний исчез. Клеопатра не сдержала слез.
— Не бойся за него. Поля скорби приняли его, — утешила ее Персефона.
— О чем ты? — удивилась Клеопатра. — Почему он не там, где герои?
— Он не в Элизиуме. Твой муж покончил с собой, — объяснил Аид.
— Из любви к тебе, — прибавила Персефона. — Когда он выкрикивал твое имя, Аид содрогался.
Клеопатра была ошеломлена. Она могла умереть из-за Антония… Но оказалось, что их любовь не позволила ему попасть в край вечного блаженства.
— А я? — прошептала она.
— Ты будешь в мире смертных, — сказал Аид. — Ты проснешься.
— В таком случае прошу об одной услуге, — попросила царица.
Он наклонился к ней, подняв брови.
— Запомни, я делаю что-то, лишь полагаясь на собственную выгоду.
Его жена встала и с непроницаемым лицом удалилась из тронного зала.
— Ты — странная женщина, если играешь с богами в азартные игры. А ведь ты столько потеряла… Ты — смелая или, возможно, просто глупая, — усмехнулся Аид.
— Выслушай меня, — настаивала Клеопатра.
— Каковы твои условия? — спросил он.
— Я отдам тебе Убийцу, дитя Сохмет, — сказала она.
— Какая мне от нее польза? — удивился бог. — Она наполняет Аид неоплаканными душами. Но так было всегда.
— Смертные хитры, — продолжала Клеопатра. — Тебе потребуется слуга, чтобы доставлять новых подданных. Подземный мир со временем опустеет — призраки уйдут в другое место. Люди перестанут приносить жертвы. Так произошло и с Сохмет. Я побывала в ее храме, и теперь он рассыпается в пыль. Скоро то же случится и с другими святилищами. Раньше скорбные ритуалы были поистине величественными — землю часто орошали кровью и медом. Сейчас тени чахнут и страдают от голода. Твое царство не вечно. Из-за тебя и тебе подобных угасают боги Египта. Но настанет черед и римского пантеона. Вот тогда Убийца будет приносить тебе души. Она станет для тебя верным слугой.
— И если ты доставишь мне ее, то чего желаешь взамен? — поинтересовался Аид.
— Мой любимый отправится в Дуат. А мои дети, если кто-то из них уже умер и оказался в Аиде, последуют за ним.
— Серьезная просьба, — ответил Аид. — Я не властен над египетским Дуатом.
— Тогда договаривайся, — решительно вымолвила она. — Я хочу, чтобы Антоний попал на Прекрасный Запад — в край вечного блаженства. И дети тоже.
— Ты намерена встретиться с ним там, царица? — осведомился он. — Это невозможно. Дуат тебя не примет. Богиню, которая завладела твоей душой, изгнали оттуда. Тебе не преодолеть даже врата. Ты предлагаешь мне слишком мало.
— Я еще не закончила, — произнесла Клеопатра. — Я доставлю тебе добычу. Твоего же врага.
Аид рассмеялся.
— Кого ты имеешь в виду?
— В Риме есть жрица, которая поклоняется Гекате. Они обе жаждут тебя свергнуть.
— Геката слаба, — пророкотал бог. — Она служит Аиду. Ее наказали за вмешательство в наши дела. Она как цепная собака. У них ничего не получится.
— Они попытаются, — не унималась Клеопатра. — Насколько мне известно, они рассчитывают на помощь Сохмет. Моя богиня старше тебя. Геката тоже. Вероятно, втроем они будут представлять большую опасность.
Аид выпрямился на троне.
— Нет.
— Я приведу к тебе жрицу Гекаты. Это — непростая задача, и за нее я прошу еще об одной услуге.
— Назови цену.
— Я должна получить душу Августа, императора Рима, и притом — навечно. Он не отправится в Элизиум. Он — не герой. Он уйдет со мной, несмотря на любые пророчества и предсказания.
Бог посмотрел на Клеопатру бездонными глазами и улыбнулся.
— Принимаешь мои условия? — спросила Клеопатра.
— Да, — согласился он. — Хорошая сделка.
Внезапно весь Аид содрогнулся до основания и послышался лязг цепей.
14
Пока Ауд трудилась над судьбами отправившихся в Кримиссу, по коридорам дворца растекалась темная магия. Сейдкона подняла голову, привлеченная звуками, доносившимися из покоев Хризаты. Наверное, греческая колдунья составляет очередное любовное заклятие. Однако оттуда доносились странные звуки. Их можно было принять за пение соловьев и жаворонков, но Ауд расслышала их истинную суть.
