Бонни Винн - Летняя роза
Складывалось впечатление, что судебный ордер, на основании которого разрушили ее плотину, послужил катализатором для еще большей ненависти к ней. Она надеялась, что уроки с детьми помогут завоевать хоть какое-то расположение соседей. Но вместо того, чтобы оставить ранчо Дэлтонов в покое, после того как плотину разрушили и вода стала доступной для всех, нападки, наоборот, участились. У нее зарезали еще нескольких овец, кто-то стрелял в Милисент, когда та возвращалась из города. Продолжали приходить злобные письма с угрозами.
Касси знала, что в любой момент может избавиться от земли и покончить со всеми этими проблемами. Шэйн не отставал со своими предложениями купить землю, действуя каждый раз все более настойчиво, чем прежде. Карл Фредерикс также активизировал свою кампанию «помощи». Но теперь она настроилась держаться до конца. Единственный способ доказать, что смерть дядюшки не была несчастным случаем, состоял в том, чтобы оставаться на месте до тех пор, пока тот, кто убил Люка, сделает свой шаг.
И надеяться, что она окажется готовой, когда он сделает этот шаг. Сердце ее сжалось при мысли, что этот «таинственный» кто-то может оказаться Шэйном. Касси боялась допустить такое. И тем не менее не могла сбрасывать со счетов очевидное: пока что у него было больше, чем у кого бы то ни было, оснований ненавидеть ее дядю. Но почему?
Словно в ответ на свой невысказанный вопрос Касси заметила Шэйна, ехавшего на коне по равнине. Она подавила улыбку, которая сама собой появилась на губах. Шэйн, наверное, взбесится, когда увидит, что плотина вновь встает на своем прежнем месте.
Она не ошиблась. Как только конь остановился, Шэйн соскочил с седла.
— Что, черт бы тебя побрал, ты опять затеяла? Эта плотина точно так же взлетит на воздух!
— Не думаю, Шэйн. — Голос Касси звучал ровно, чего нельзя было сказать о состоянии ее чувств.
Гамма переживаний отразилась на его лице, когда он приблизился к ней.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня есть решение суда, отменяющее прежнее, ограничивающее мои права, и исключающее принятие чего-либо подобного впредь.
— И теперь ты намерена пойти по стопам своего дяди и уничтожить всю округу?
— Нет нужды уничтожать кого бы то ни было. Восстанавливаю плотину, чтобы иметь возможность спускать или перекрывать воду в любой момент, когда захочу. Если меня оставят в покое, вода будет течь. Если же нет — перекрою.
Шэйн нетерпеливо провел рукой по волосам, отошел и тут же приблизился почти вплотную. Глаза его расширились.
— Почему я должен верить, будто у тебя есть решение суда?
— Потому что у меня есть документ, — сказала она, не желая доставать его и показывать инкриминирующую подпись.
— Где же он тогда?
— У меня, — ответила она, стараясь говорить уверенно и сдержанно.
— И я должен верить тебе на слово?
— Он у меня в кармане, — выпалила она, не подумав. Касси увидела, как его взгляд устремился к небольшому кармашку на груди, где лежал свернутый документ. Она облизнула губы и отступила на шаг назад. — Тебе незачем его видеть. Все совершенно законно.
— Тогда почему ты не хочешь, чтобы я его увидел? — Шэйн надвигался на нее, а она торопливо пятилась, скользя на камнях.
— Это совершенно ни к чему, — поспешно проговорила Касси, стараясь придать голосу силу, — просто мне не нравится, когда под сомнение ставится моя честность.
Последнее слово она почти выкрикнула, так как чуть не упала навзничь, споткнувшись о большой кактус.
— Думаешь, твои соседи поверят тебе на слово, Касси?
— Дело не в этом, просто мне не нравится твой тон, — начала она, стараясь отойти от него, сохраняя видимость достоинства.
— Черт возьми, мне не нравится то, что ты говоришь. Ну-ка, дай-ка сюда эту бумагу.
Касси решила стоять на своем, полагая, что он блефует.
— Думаю, незачем.
— А я думаю, есть.
С этими словами Шэйн сунул руку к ней в карман, коснувшись груди через тонкую ткань рубахи. Касси сильно покраснела, чувствуя себя полной дурой. Несмотря на все, что было между ними в прошлом, она никак не думала, что он поведет себя так бесцеремонно и грубо средь бела дня, в присутствии рабочих.
Но мгновение спустя ее неловкость была забыта, когда она увидела, как недоуменное выражение на его лице быстро сменилось гневным.
— Что, черт возьми, это означает, Касси?
— Это означает, что я имею полное праве на…
— Я не об этом… — В голосе звучал металл, и Касси почувствовала, как у нее на затылке волосы встают дыбом.
— Что ты сделала, чтобы заставить Майкла помочь тебе?
— Я не заставляла Майкла помогать мне, — возмущенно ответила она.
— В таком случае, что ты сделала, чтобы убедить его?
Значение, которое Шэйн вкладывал в свои слова, было ясным и оскорбительным.
— Я ничего не делала.
— Что ты ему пообещала, Касси? Боже, ты обоих нас считала дураками, играла нами, как двумя деревенскими парнями, которые не в силах сообразить, почему ты с такой готовностью одариваешь их своей благосклонностью.
Пощечина рассекла утренний воздух, однако Шэйн перехватил ее руку, прежде чем она успела ударить во второй раз.
— Не давай мне повода сердиться; — предупредил он.
— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — бросила она ему, не зная почему, но все еще вне себя от его оскорблений.
Внезапно он отпустил ее руку. Сожаление и печаль, смешанные с гневом, отразились на его лице.
— Будь я мужчиной, каким меня хотел бы видеть мой отец, я бы сказал «да». Надеюсь, ты здорово посмеешься надо мной, Касси, потому что я отвечу нет, мне бы этого не хотелось.
Касси почувствовала, как угрызения рвут ее сердце на части. Любовь к нему, которую она всячески отрицала, отозвалась мучительной болью. Она больше не могла обманывать сама себя. Она любила его.
Не в силах выдержать его обвинений, она произнесла:
— Все было совсем не так, как ты думаешь, Шэйн.
Лицо его осталось спокойным и отрешенным, но она видела страдание, которое он пытался скрыть.
— Я слышал все, что должен был услышать.
Касси попыталась взять его за руку, но он вырвал ее. Она долго, не отрываясь, глядела, как он уносился прочь, пока только ветер не остался там, где он проскакал.
* * *— Я уже объяснил тебе, почему я это сделал! — В голосе Майкла отчаяние начало уступать место гневу.
— А как насчет чувства семьи, Майкл? Для тебя оно что-нибудь значит?
— Разумеется, значит, но то, что я чувствую по отношению к Касси, также кое-что для меня значит.
Шэйн содрогнулся от холода, который начал проникать в его сердце, затем поднялся и схватил его за ворот рубахи, угрожая удушить. Голос у него стал глухим, когда он спросил младшего брата:
