Алисса Джонсон - Опасное влечение

— Нет! — выпалил Хантер.

Уильям саркастически фыркнул:

— Ты чертовски хорошо это знаешь. Я вижу по твоим глазам. Они налиты кровью.

— Я был пьян.

— Ба! Да ты влюбился в леди Кейт! — Уильям поморщился и сочувственно покачал головой. — Больно немного, не так ли? Я сам не ожидал этого.

— Самодовольный осел и идиот.

Уильям, похоже, пропустил мимо ушей это оскорбление, задумавшись о чем-то.

— Значит, это сработало, — сказал он.

Можно забыть о разбитом носе. Теперь Хантер собирался задушить этого человека:

— Что сработало?

— Хорошо. — Уильям кивнул и еще раз наигранно тяжело вздохнул. — Не могу выразить словами, как я устал рассказывать это, но… — Он еще раз тяжело вздохнул. — Почти двадцать лет назад покойный герцог Рокфорт перед смертью вынудил меня дать ему обещание. И это обещание я пытался выполнить в течение многих лет.

Хантер не понимал, зачем ему знать об этом.

— Какое обещание?

— Помочь детям, которых он любил, найти свою любовь. — Он внезапно засмеялся. — Твое выражение лица, несомненно, очень похоже на то, что было у меня тогда.

— Это самое нелепое обещание из всех, что я слышал.

— Я думал так же в то время и потом, в течение многих лет. Даже просьба лорда Бакнэма присмотреть за его шестнадцатью гончими показалась разумной по сравнению с этим. Но сейчас… ну, это все еще кажется мне чертовски неразумным, — признал он. — Но Рокфорт хотел счастья своим детям, которых он очень любил, и в этом нет ничего нелепого. Кейт — я уверен, ты догадался — одна из этих детей. И ты ее пара. Ты потом будешь благодарить меня за это.

— Я могу побить вас сейчас и узнать подробности позже, — прорычал Хантер. — Что вы сделали?

— Ничего особенного, уверяю тебя. Я просто преувеличил вероятность того, что Кейт может быть вовлечена в контрабандную операцию, и дал тебе задание приглядывать за ней. Лорд Мартин не представлял для нее никакой опасности. Парень считал, что он ввозит немного бренди и передает любовное письмо, вот и все. Он понятия не имел, что мисс Уиллори использовала его, чтобы получить сообщение о местонахождении французского диверсанта. Кстати, мы схватили их, и мисс Уиллори, и ее сообщника. Я позволю отцу Мартина самому разобраться со своим сыном.

Хантер сказал хмуро:

— Мисс Уиллори чуть не убила Кейт, повредив сбрую ее лошади, чтобы Кейт не контактировала с лордом Мартином.

— Уит упоминал об этом в своем письме, — протянул Уильям, потирая подбородок. — Неудивительно, на самом деле, что Уит решил мне отомстить. В свою защиту могу сказать, что я не ожидал, что мисс Уиллори может быть вовлечена во все это.

— Уит знал об этом… обо всем?

Уильям поморщился:

— И да и нет. Он знал о попытке сватовства. Что касается задания, я был менее откровенен с ним. Он считал, что абсолютно все подстроено.

Это, определенно, объясняло нежелание Уита проводить ночь на пляже Контрабандистов и его удивление, когда они обнаружили настоящих контрабандистов. Но в первую очередь то, почему он позволил Кейт приехать на этот домашний прием и почему мистер Лори получил приказ держать свое участие в операции в секрете. Проклятье!

— Кто еще знал?

— Моя миссис Саммерс, молодая леди Терстон и вдовствующая леди Терстон, хотя последние две проявили меньше… энтузиазма, скажем так, по поводу моего выбора пары для Кейт.

— Разумные женщины.

— Предусмотрительные женщины. Они не знают тебя так, как мы с Уитом.

Хантер и это не собирался обсуждать. Его сознание с трудом принимало то, что они обсуждали сейчас:

— Вы хоть понимаете, что ваша совершенно нелепая уловка была бессмысленной? Я еще раньше запланировал жениться на Кейт.

— Еще раньше, — повторил Уильям, закатив глаза. — Черт, парень, ты чересчур суетишься. Не могу понять, почему ты нервничаешь, если всегда прокладываешь путь прямо через препятствия, как будто не замечаешь их. Судя по твоему виду, эта стратегия не сработала на этот раз, не так ли?

— Я…

— Ну, я сказал, что ты хороший человек. Но я никогда не говорил, что ты не высокомерный недальновидный дурак.

— Я не могу быть одновременно и тем и другим.

— Конечно можешь. Я же могу быть самодовольным ослом, разве не так? Я солгал Уиту. Солгал тебе — подбросил компромат, чтобы воспользоваться твоим уникальным положением в обществе ради собственной выгоды, и все же мне кажется, что мои действия оправданы. Получается, я хороший человек.

Так на самом деле и было. Хантер пришел в замешательство, когда понял это. Уильям Флетчер был настоящим подонком — и хорошим человеком. Он был обманщиком, манипулятором, интриганом… который выполнял обещание, данное другу, многие годы, и всю сознательную жизнь служил своей стране. Хантер осознал, что сказать ему нечего.

Уильям — ну разве не подонок? — тут же принял его молчание за безоговорочное согласие:

— Рад, что ты согласился. Никогда не следует путать мелкие изъяны с крупными недостатками. — Он взял перо одной рукой и указал на дверь другой: — А теперь иди и уладь свои дела с Кейт. Я хочу, чтобы мое обязательство перед покойным герцогом было выполнено.

Все еще пошатываясь, Хантер поднял руки, сам не веря в свое поражение:

— Уверены, что вы больше ни в чем не хотите признаться, прежде чем я уйду?

Уильям посмотрел в потолок, как бы размышляя:

— Нет. Нет, ничего не приходит в голову.

— Вы абсолютно уверены?

— Да, я думаю, я все сказал.

— Отлично!

Хантер приехал домой, пребывая в замешательстве. Он был очень недоволен тем, что позволил Уильяму отвлечь себя от поставленной цели — разбить ему нос. Оставив лошадь на попечение своего конюха, он пошел к боковой двери, хмуро смотрел на нее минуту, потом обошел здание, выйдя к фасаду, стал на боковой дорожке и в свете уходящего долгого летнего дня взглянул на свой дом.

Даже если снести значительную часть здания, оно все равно будет самым большим в этих краях, и это было причиной, по которой он купил его. На самом деле это было единственной причиной, по которой он это сделал. Он хотел иметь самый большой, самый внушительный особняк. Безусловно, он получил то, что хотел. Дом казался неприступным. Даже армия Наполеона не смогла бы пробить массивные парадные двери.

— Он мне не нравится, — сказал Хантер сам себе. — Абсолютно ничем не нравится.

Хантеру не нравился его темный цвет, не нравилась тяжеловатая на вид мансарда, он не понимал, для чего из крыши торчит так много труб. Конечно, в его доме не было столько каминов. Зачем кому-то столько каминов? Дом выглядел так, как будто у него была чертова оспа.