Алисса Джонсон - Опасное влечение
— Интересно, а почему ты рассказываешь мне это?
— На то есть причина. — Уит постучал пальцем по краю стула. — Выполняя задание, ты проводил много времени с моей сестрой, пока она была здесь. Я видел взгляды, которыми вы обменивались за обедом и за игрой в шахматы в гостиной. Я знаю мою сестру. Я знаю ее сердце. — Он прекратил стучать. — Я знаю, что ты разбил его.
«Требование сатисфакции, исходящее от брата Кейт, — подумал Хантер с глухим раздражением, — это подходящее завершение ухаживаний».
— Долго же ты разыскивал меня!
— Я хотел обдумать все как следует и дать тебе время сделать то же самое.
— Время ничего не меняет.
Уит удивил его: пожав плечами, он сообщил:
— Я уже не так жажду вызвать тебя на дуэль, как восемнадцать часов назад.
— Как великодушно с твоей стороны!
— Дело не в этом. Мирабель пообещала забрать нашего сына и эмигрировать в Америку, если я пойду на это.
— А!
— Хотя она позволила мне разбить тебе нос.
— Тогда давай побыстрее покончим с этим, — поощрил его Хантер взмахом руки.
Он не стал вставать. Какой смысл, если он тут же рухнет обратно в кресло?
Уит выпрямился на стуле и произнес ледяным тоном:
— Есть какая то особая причина, по которой я считал бы себя обязанным это сделать?
Хантер был не настолько пьян, чтобы не понимать, что в интересах их обоих следует дать дипломатический ответ:
— Разбил ее сердце, разве нет?
Уит, видимо, удовлетворенный таким ответом, фыркнул и снова откинулся на спинку стула:
— По-видимому, и она разбила твое.
— У меня нечего разбивать.
— Если бы я поверил в это, даже на мгновение, я бы не подпустил тебя к моей сестре и на сотню ярдов.
— Ты знаешь меня не так хорошо, как думаешь.
— Знаю. — Уит слегка улыбнулся. — Сколько тебе осталось выполнять свои обязательства перед Военным министерством? Пять или шесть месяцев?
Хантер резко выпрямился, подождал, пока перед глазами прояснится, потом спросил:
— Ты знаешь? Ты знаешь и позволил мне общаться с членами твоей семьи?
Улыбка Уита стала шире. Он потянулся к графину с бренди:
— Можно?
— Что? Нет. Да. Мне все равно.
Что, черт возьми, хотел сказать этот человек?
Уит налил себе немного бренди и откинулся на спинку стула, удовлетворенно вздохнув:
— Я долго ждал момента, когда смогу расквитаться с Уильямом.
— Расквитаться?
— Ты захочешь этого же, и очень скоро.
Хантер смутно осознавал, что скрипит зубами.
— Что тебе известно? — спросил он.
Уит сделал глоток:
— Я знаю, что ты финансировал помимо всего прочего, очень успешные контрабандные операции в течение некоторого времени. — Он сделал еще глоток. — Я знаю, что тебя задержали с некими запрещенными товарами и что среди этих товаров обнаружили переписку между одним французским патриотом и шпионом в Англии. — Он сделал еще один глоток. — Я знаю, что эти письма были подброшены.
— Да, черт возьми! — резко выкрикнул Хантер.
Он допускал, что кто-то из его людей взялся их доставить без его разрешения и без его ведома.
Улыбка Уита превратилась в волчий оскал:
— Их подбросил Уильям.
После этого заявления воцарилось молчание. Уит продолжал пить свой бренди. Хантер уставился на него, его вялый мозг пытался осознать то, что он услышал.
— Ты лжешь, — наконец с трудом выговорил он.
Все еще ухмыляясь, Уит пожал плечами и, допив бренди, сказал:
— Спроси у Уильяма сам. Он собирался рассказать тебе через пару месяцев.
Хантер опять уставился на Уита, который отставил стакан и встал со стула, собираясь уйти. Он задержался у двери и обернулся:
— Несмотря на причины, по которым ты работал на Военное министерство, ты был выдающимся агентом, Хантер. Лучшим… не считая Алекса и меня, конечно. И ты был хорошим другом.
— Потому что я помог тебе разбогатеть.
—Ты мог этого не делать. Так же как и не защищать меня от пули.
Хантер подавил желание поерзать в кресле:
— Всего лишь царапина.
— Когда протрезвеешь, поезжай в Лондон. — Ухмылка вернулась на лицо Уита. — Передай Уильяму мое почтение.
Поездка из Поллтон-Хауса в Лондон в седле заняла шесть часов. В висках Хантера отдавался каждый удар копыт. Он подсчитал, что в среднем это примерно триста шестьдесят ударов в минуту, и так в течение шести часов. Это было приблизительно сто тридцать тысяч пульсаций в висках. И он собирался разбить Уильяму нос за каждую из них.
И было неважно, что не Уильям был причиной того, что он напился, и не об Уильяме он думал, полдня пытаясь устранить вред, который бренди причинил его организму, и не об Уильяме он думал в течение этой долгой поездки. Но Уильям за все это заплатит.
Теперь, когда Хантер был совершенно трезв, он решил заставить заплатить и Уита тоже. Этот человек знал о вероломстве Уильяма и столько времени молчал! Разве хороший друг хранит такие секреты? Конечно, Уит мог только недавно узнать о подлоге, но эта незначительная деталь не облегчит его участь.
Кипя от злости и страдая от головной боли, Хантер жаждал как можно быстрее заставить Уильяма заплатить за все. Он поднялся по ступеням городского дома Уильяма, поднял кулак, чтобы постучать в парадную дверь, но помедлил.
Были вопросы, на которые он хотел получить ответы, и если эти ответы будут соответствовать тому, что сказал Уит, он потребует сатисфакции. Последнее можно легко получить с помощью кулаков, но будет проблематично получить ответы на свои вопросы от человека, потерявшего сознание. Даже человека со сломанным носом сложно понять.
Он даст Уильяму шанс объясниться, решил он, стуча в дверь. Возможно, он сначала немного поиграет с ним — позволит ему попытаться увильнуть. Потом он разобьет ему нос.
Служанка впустила его и повела по коридору в кабинет, где Уильям работал за столом, на котором громоздились кипы бумаг.
— К вам мистер Хантер, сэр, — сообщила служанка и удалилась.
—Хантер, мой мальчик! — Уильям едва взглянул на него. — Что так поздно? И выглядишь ты ужасно.
— Я был пьян.
Это заставило Уильяма внимательно посмотреть на вошедшего:
— Правда?
— Сильно пьян — уточнил Хантер и сел на стул, стоявший перед столом.
— Какая-то особенная причина?
— Абсолютно никакой. — Он вытянул ноги перед собой. — Просто обдумывал одну идею.
— Понимаю. А эта идея пришла тебе на ум до или после официального завершения твоего задания?
— До, — солгал он. — Задолго до этого.
— Понимаю, — повторил Уильям и прищурился. — Взялся за старое?
— Я бы не назвал это так, совсем нет. Я, скорее, сильно увлечен. — Он поднял брови. — Это может создать проблемы?
