Жаклин Монсиньи - Флорис-любовь моя
— Уже поздно. Прекрасная Роза не придет.
Флорис сжал ему руку. На кладбище вошла Прекрасная Роза в сопровождении согбенной старухи.
— Паучиха! — воскликнул Англичанин.
— Что будем делать? — спросил Толстый Гийом.
Поколебавшись секунду, Большой Тома ответил:
— Подождем. Бросимся на них сзади, когда они нападут на Прекрасную Розу.
Флорис, сразу оценив ситуацию, прошептал:
— Только меня Однорукий не знает. Зато Прекрасная Роза должна вспомнить. Пустите меня туда. Я предупрежу ее, а когда свистну, вы выскочите из засады и атакуете их. Однорукий не ждет этого, и вы захватите его врасплох.
Большой Тома посмотрел Флорису в глаза.
— Ладно, ступай. Мы верим тебе.
С бьющимся сердцем Флорис вышел из укрытия и направился в толпу трясучек, поближе к могиле дьякона Франсуа. План оказался удачным. Однорукий Роньона не обратил никакого внимания на незнакомого юношу, принимая его, очевидно, за одного из участников ночного бдения. Впрочем, Однорукий смотрел только на Прекрасную Розу, буквально пожирая ее взглядом. А та опустилась на колени рядом со Старой Паучихой, походившей на самую настоящую колдунью. Прямо перед ними Брат-Полено продолжал неутомимо охаживать несчастных женщин, вопивших от восторга. Флорис, растолкав истеричек, преграждавших ему путь, встал на колени за спиной Прекрасной Розы, которая говорила старухе:
— Ну, матушка, вы довольны?
— Да, доченька, благослови тебя Господь за твою доброту. Без тебя я бы не добралась сюда. Быть может, святой дьякон излечит меня от тяжкого недуга.
Флорис склонился к Прекрасной Розе и шепнул, стараясь не привлечь внимания старухи:
— Не двигайся, Прекрасная Роза, делай вид, что молишься, и слушай меня внимательно. Я тот юноша, которого ты видела на Новом мосту. Ты попала в западню. Однорукий Роньона хочет похитить тебя. Когда я свистну, Большой Тома вместе с твоими друзьями нападет на банду Однорукого. Воспользуйся этим и беги.
Прекрасная Роза не выказала никакого удивления. Склонив голову, она произнесла вполголоса:
— Спасибо, Малыш-Красавчик, но я останусь с друзьями, если придется сражаться. Этому недоноску Однорукому меня не запугать.
И Прекрасная Роза с улыбкой подняла юбку, чтобы достать кинжал из ножен, привязанных к лодыжке. Флорис покраснел до ушей при одном взгляде на золотистую кожу девушки. Он изнемогал от желания обнять ее и поцеловать. На какое-то мгновение он совершенно забыл о том, где находится, равно как и о смертельной опасности, нависшей над ними. Очнуться его заставил Однорукий Роньона, который взмахнул рукой, приказывая подручным схватить Прекрасную Розу. Момент настал. Флорис свистнул.
31
По сигналу Флориса Большой Тома и люди с Нового моста выскочили из укрытия, вооружившись кинжалами, топорами, железными цепями. Все были готовы отразить нападение Однорукого Роньона и его банды. Флорис также выхватил шпагу. Но тут Однорукий завопил во все горло:
— Ко мне, ребята из Сен-Медара!
В мгновение ока из-за могил и часовен появилось множество разбойников, нищих и шарлатанов самого разного калибра. Они с угрожающим ворчаньем и с отвратительными ухмылками окружили друзей Прекрасной Розы, а Однорукий разразился сардоническим смехом:
— А, Большой Тома, ты думал, что захватишь нас врасплох, ублюдок? Но не родился еще человек, способный обхитрить Однорукого! За вами следили с того самого момента, как вы вышли с Нового моста. Мне известно все, что вы замышляете!
Большой Тома крикнул:
— Вонючий шакал, тебе придется убить нас всех, прежде чем ты завладеешь Прекрасной Розой.
— Жалкие недоноски, оборванцы проклятые, — яростно вскричал Роньона, — мы и собирались всех прикончить! Но сначала я должен расквитаться с этим маленьким гаденышем. Я научу этого паршивого аристократишку не лезть в чужие дела, — добавил он, угрожающе глядя на Флориса.
Некоторые из людей с Нового моста попятились. Флорис, со своей стороны, быстро прикинул, каковы их шансы — предстояло сражаться с противником, имеющим троекратный перевес в численности. Вопли и мяуканье зазвучали громче, ибо трясучки, их «наставники» и кающиеся грешницы почувствовали, даже пребывая в состоянии истерического экстаза, что происходит нечто необычное. Этой ночью танец смерти на кладбище Сен-Медар обещал быть захватывающим, как никогда.
— Хватайте девку! — приказал Роньона двум бандитам зловещего вида. У одного из них половину лица закрывало омерзительное пятно фиолетового цвета.
Флорис встал перед Прекрасной Розой и с силой взмахнул крест-накрест своей шпагой. Разбойники отступили на шаг, а юноша звонко крикнул:
— Запрещаю вам прикасаться к этой женщине. Она находится под моей защитой.
Однорукий Роньона едва не подавился от хохота.
— Слышали, шельмы? Его милость нам запрещает! Его милость берет девку под свою защиту!
Роньона принялся отвешивать Флорису иронические поклоны, а подручные его ржали, разинув отвратительные, большей частью беззубые пасти. Одновременно они теснее сжимали круг, чтобы никто из людей Большого Тома не ускользнул. А тот шепнул Англичанину С Желтым Рылом:
— Попались мы, как крысы. Их слишком много.
Англичанин философски покачал головой:
— Когда-нибудь все равно подохнем, Большой Тома, от судьбы не уйдешь.
— Только перед этим шкуру кое-кому попортим, — ласково добавила Зузу-Негритянка.
Флорис дрожал от бешенства, видя, как насмехаются над ним подручные Роньона. В жилах юноши вскипела кровь Романовых. Повернувшись к Прекрасной Розе, он выхватил у нее кинжал, отдав взамен свою шпагу, и презрительно бросил:
— Ты стоишь только ножа, Однорукий дьявол!
И он, вскочив на могилу дьякона, где сотрясались в конвульсиях безумные женщины, бросился на Роньона. Это послужило сигналом к схватке. Бандиты Сен-Медара кинулись на людей с Нового моста, а те защищались с энергией отчаяния. Черкешенка, прислонившись к одному из могильных камней, ловко вспорола своим кривым турецким кинжалом брюхо мерзкому нищему, покрытому паршей. Зузу-Негритянка орудовала железной цепью наподобие лассо и придушила нескольких врагов. Большой Тома бился, как средневековый рыцарь, боевым топором, под ударами которого головы лопались, будто орехи. Мондор, Толстый Гийом и Англичанин сражались на дубинах, однако было очевидно, что продержаться долго они не смогут, ибо их задавят числом. Трясучки, возбужденные схваткой, сначала принялись браниться, а затем, в свою очередь, схватились между собой, вцепляясь в волосы и яростно царапаясь. Флорис и Однорукий кружили на месте, зорко присматриваясь друг к другу и стараясь нащупать слабое место противника. Флорис ясно видел ужасную мощь Однорукого. Это был великан шести футов роста, силой, не уступающий Геркулесу. Сквозь расстегнутый ворот рубахи виднелась грудь, мохнатая, как у медведя, и широкая как, у быка. Флорис унаследовал высокий рост от Петра, однако атлетическое сложение его скрадывалось юношеской стройностью. Кроме того, Однорукий считал, что Флорис на ножах биться не умеет. Он не мог знать, что Федор с Ли Каном обучили юношу владеть всеми видами оружия, какие только существовали в мире. Обмотав правую руку плащом, Флорис стал атаковать левой, что не давало Роньона возможности использовать в полную силу свой ужасный крючок. Все же ему удалось задеть плечо Флориса, и кровь хлынула из-под разорванного камзола. Прекрасная Роза вскрикнула от испуга, однако ей пришлось забыть о ране Флориса, поскольку на нее бросилось двое подручных Роньона. Одного она проткнула шпагой, но второй схватил бы ее, если бы в дело не вмешался странный заступник — им оказался брат Ги. Бросив своих кающихся, он принялся лупить разбойников щипцами по голове, крича во всю глотку:
