Мари Клармон - Любовь побеждает все
— Томас, если кто-то из нас сумасшедший, то это точно ты.
— Нет. — Он осторожно шагнул к ней. — Это был прекрасный шанс получить то, что я давно хотел. И что заслуживал. — Его глаза вспыхнули. — Неужели ты не понимаешь? Всю свою жизнь я смотрел на вас. Я видел, как вы с Йеном полюбили друг друга, как Гамильтон жалко пытался стать хорошим для вас и отца. Вы трое вели себя ужасно глупо, но я был не таким. После смерти мамы мне стало ясно, что любить опасно. Привязываться — вредно. Потому я держался обособленно. А когда ты один, то готов пойти на все, чтобы достичь желаемого. Что я и сделал. Это было легко. Никаких сожалений.
У Евы сжалось сердце. Значит, вот как прошло его детство! Бедный Томас намеренно сторонился людей, чтобы больше не испытывать горечь потери. Мальчиком он бежал от любви, а значит, то сильное чувство, которое она испытывала к Адаму или Йену, было ему неизвестно.
Томас чуть дрожавшими пальцами расправил помявшийся жилет. Он выплеснул эмоции и опять закрыл от всех свое сердце.
— За деньги можно купить все, — продолжил он, — включая молчание. Я заплатил слуге, который его обнаружил и принес.
Палец Евы опять коснулся курка. Жалость к Томасу исчезла, уступив место ненависти. Но она не могла убить его. Ее будущее было в руках Томаса.
— Где сейчас мой сын?
Томас поднял палец и покачал им в воздухе.
— Ну уж нет. Адам сейчас — моя единственная защита. Если ты не отпустишь меня, то никогда его не увидишь. Бог знает, что может произойти с бедным мальчиком без защиты семьи. — Томас склонил голову набок и прищурился. — Ты ведь видела маленьких попрошаек на улицах, а? Они готовы на все ради корки хлеба. Вполне возможно, что Адам пополнит их ряды.
— То, что ты сделал со мной и моим сыном, — это страшное преступление. — Ее голос дрогнул от ярости, но Ева продолжила: — Если тебя не найдет наказание в этой жизни, после смерти ты все равно будешь гореть в аду.
— Эти сказки меня не интересуют. — Томас протянул к ней руку. — А теперь отдай мне пистолет.
Ева обожгла его яростным взглядом, отчаянно стараясь придумать выход из этой ситуации. Если она убьет Томаса, то никогда не увидит сына. А если отдаст пистолет, то он получит над ней полную власть.
Где же граф Виндхэм? Лорд должен был следовать за ней. Сейчас его появление пришлось бы как нельзя кстати. Когда Ева обратилась к нему за помощью, он пообещал, что будет неподалеку, но сейчас его не было видно.
— На самом деле, обмен не очень-то равный, — довольно беспечным тоном произнес Томас. — Знание, что сын жив, в обмен на твою никчемную жизнь.
Ева проглотила комок в горле. Чувства, которые сейчас теснились у нее в груди, было невозможно описать. Конечно, ее захлестнуло счастье от мысли, что Адам оказался жив. Ева не убила его. И сейчас в каком-то неведомом для нее месте мальчик играл, улыбался своим детским мыслям и рос, чтобы потом превратиться в красивого мужчину. От этих счастливых дум стало больно.
Но Ева также помнила про Йена. Она не попросила его помочь ей. И после всего, что Йен сделал для нее, Ева парой слов уничтожила их близость. Как у нее хватило сил так жестоко с ним поступить?
Даже после всего, что было сказано, Ева знала, что Йен примчался бы к ней в любую минуту, стоило только позвать. Чтобы просто взять ее за руку и успокоить. Защитить от всего, что есть злого в мире.
Несмотря на его страхи и чувство вины, Ева любила Йена по-настоящему, так же глубоко, как любила сына. Но теперь она, скорее всего, больше его не увидит. Потому что у Евы не было иного выхода, как отдать пистолет. Последние два года она жила словно в аду, страдая от потери сына. Теперь, когда Томас убедил ее, что Адам жив, Ева была готова на все ради него.
Может, этот обмен с Томасом закончится для нее смертью. Не важно. Но зато она умрет, зная, что ее сын будет жить, хоть и в чужой для него семье.
Ева медленно подошла к Томасу и сказала:
— Я сделаю все, что ты попросишь.
— Хорошо, — усмехнулся он, — тогда…
Ева подняла пистолет и наставила дуло в грудь, туда, где было сердце, а потом взвела курок. Томас испуганно вскрикнул.
— Что это значит?
— Я сделаю все… но только после того, как ты скажешь, где сейчас Адам.
Она уперлась холодным металлом ему в грудь и в этот момент совершенно четко поняла, что совершила глупейшую ошибку, когда рассталась с Йеном. Им следовало быть вместе. Любовь — слишком ценное чувство, чтобы так легко отказаться от него.
Но теперь пути назад не было.
— Говори, — приказала Ева.
— Не могу.
Она еще сильнее надавила дулом пистолета в ребра Томаса. Палец лежал на курке, и нужно было крошечное движение, чтобы пуля попала в сердце.
— Говори!
Вдруг Ева услышала какой-то шум. Дверь распахнулась, впуская внутрь уличный свет.
Конечно, это был Виндхэм! Она посмотрела в сторону яркого квадрата проема. Ей пришлось прищуриться, чтобы разглядеть две фигуры в дверном проеме.
Томас закричал, потом схватил Еву за руку, вывернул ее и выхватил пистолет.
— Ах ты, дрянь! Я солгал тебе! — зашипел он.
— Что? — Ева повернулась к нему.
— Садовник утопил твоего сына в пруду, — прорычал Томас. — Он мертв. И ты сейчас тоже умрешь.
Грохнул выстрел. Мучительная, ослепительная вспышка боли пронзила тело Евы. Она вскрикнула и упала на пол. В этот момент темные фигуры людей вбежали внутрь. Сквозь туман агонии Ева разглядела Йена с пистолетом в руке.
Все стало меркнуть у нее перед глазами. Но ей надо было сказать что-то очень важное, и она изо всех сил старалась удержать себя в сознании.
Потом Ева услышала чье-то рычание и еще выстрелы, вспышками осветившие темную комнату. После этого рядом раздался голос Йена:
— Ева, — задыхаясь, позвал ее он и встал рядом на колени.
Из ее глаз потекли слезы. Все было кончено. Лицо Йена, такое сильное и решительное, приблизилось к ней. В его глазах она прочитала страх.
Йен пришел за ней. Но она вновь потеряла Адама. И теперь уже навсегда.
Глава 30
Йен не мог ни на минуту отойти от кровати. Каждый вдох и выдох Евы придавал ему силы, возвращал к жизни.
Она была без сознания, но вела себя беспокойно. Казалось, будто ее снова накачали настойкой. Под веками быстро двигались глазные яблоки. Ева вздрагивала и морщилась, и это ужасно беспокоило Йена.
Боже, как бы ему хотелось, чтобы Ева скорей пришла в себя! Тогда он бы сказал ей все те слова, что так долго прокручивал у себя в голове. Что теперь все будет хорошо и ничто их больше не разлучит. Особенно его собственная глупость.
В коридоре раздались чьи-то шаги. Потом открылась дверь. Йен провел руками по взъерошенным волосам и повернулся на звук.
