Кэтлин Вудивисс - Нерешительный поклонник
– И в следующий раз обязательно привезу ее и сестру, – пообещал Колтон. – Похоже, их присутствие целительно действует на вас.
– Тогда приезжайте почаще, – попросил мистер Гладстон. – Бедный больной старик нуждается в поддержке.
Колтон, откинув голову, сердечно рассмеялся.
– Обязательно, сэр, только чтобы убедиться, что вы еще много лет будете украшать наше общество!
Этим вечером они избрали другой маршрут для возвращения домой. Обычно, первой высаживали Адриану. Однако вскоре после того, как обе пары поужинали в гостинице на окраине Брэдфорда-на-Эйвоне, стало ясно, что у Колтона другие планы на вечер, поскольку он приказал Бентли ехать не в Уэйкфилд-Мэнор, а сразу в Рэндвулф-Мэнор, где ожидал экипаж Берков.
Саманта втайне благодарила Роджера, чьи язвительные реплики, очевидно, сильно подорвали уверенность Колтона в себе. Оставалось надеяться, что результатом станет предложение руки и сердца. И все же она не могла не сочувствовать Адриане, чье терпение брат жестоко испытывал.
Едва ландо остановилось у крыльца Рэндвулф-Мэнора, Колтон спустился на землю, сердечно попрощался с сестрой и зятем и что-то тихо приказал Бентли, прежде чем снова сесть в экипаж.
Адриана вряд ли могла игнорировать попытки Колтона остаться с ней наедине. Мало того, он и уселся не напротив, а рядом. Под его неумолимым взглядом она нервничала все сильнее.
– Что-то не так? – не выдержала наконец Адриана.
– Пока ничего. Я просто хотел поговорить с вами. В последнее время нам это редко удавалось, и я подумал, что сегодня это особенно необходимо.
– Почему именно сегодня?
Колтон склонил голову, размышляя, с чего лучше начать. Хотя в глубине души он давно чувствовал, что ее что-то беспокоит, все же только сегодняшняя речь Элстона помогла ему понять, что некое сияние, бывшее ее отличительной чертой, куда-то исчезло.
– Видите ли, это связано с тем, что сегодня вечером сказал Роджер.
Адриана невесело рассмеялась:
– Вам не стоит волноваться по этому поводу, Колтон. Ему просто доставляет удовольствие мелочно мстить. Наговорил всякого вздора и доволен.
Маркиз долго молчал, прежде чем прямо спросить:
– Следует ли считать, что вы недовольны мной или моими ухаживаниями?
– Нет, – выдохнула она и тут же съежилась, боясь, что ведет себя, как Мэлора, когда та не в состоянии справиться с очередной неприятностью. – Какая женщина может быть недовольна вами? Если бесчисленные слухи верны, вы стали мечтой любой дамы в округе.
– И вашей тоже?
Адриана едва не застонала. Если бы он только знал, как ноет ее сердце от опасения потерять его!
– Я всегда питала к вам глубочайшее уважение.
– Даже после того, как я уехал из дома?
Не в силах выдержать его взгляда, Адриана опустила ресницы и принялась играть с бисерными кисточками на ридикюле.
– Должна признать, что даже в детстве я была жестоко ранена вашим отказом считать меня своей будущей женой. Поймите, Колтон, многие девушки ждут появления красивого рыцаря в сверкающих доспехах, который явится как-то утром и увезет их в волшебную страну. И то обстоятельство, что вы всегда были моим героем, сделало ваш отказ еще более тяжелым. Но вы должны помнить, что тогда я была ребенком и не могла понять причин вашего гнева.
– Посмотрите на меня, Адриана, – мягко уговаривал он, но едва она подняла голову, он недоуменно вскинул брови. Трудно было не заметить слез, блестевших на длинных шелковистых ресницах. Осторожно погладив ее по щеке, он смахнул слезу кончиком пальца.
– Что же так тревожит вас? Почему вы плачете?
Смущенная тем, что выдала себя, Адриана решительно помотала головой.
– Я не плачу!
Его рука скользнула к сливочно-белой шейке. Странно… как отчаянно бьется ее пульс! Она расстроена куда больше, чем хочет показать!
– Дождя не было уже много дней, Адриана, и все же я чувствую влагу на ваших ресницах! Если это не слезы, то что же? Снежинки?
Адриана, не в силах больше выносить допроса, хотела было отвернуться, но он не отнимал руки. Не оставалось ничего, кроме как терпеть его испытующий взгляд.
– Скажите, почему вы плачете? – пробормотал он умоляюще.
Она неловко смахнула ручейки слез, бегущие по щекам, сердясь на себя за безволие.
– Пожалуйста, Колтон, отпустите меня.
– Обязательно, как только вы скажете, почему так несчастны.
Дергая за тесемки ридикюля, Адриана попыталась поискать платок, но не нашла. Наверное, остался у Саманты!
– Я не хочу говорить об этом, – жалко промямлила она. – Мои слезы не имеют ничего общего с вами и с нашими отношениями.
Колтон отнял руку, вынул из кармана фрака чистый платок и сунул ей в руку.
– Напротив, Адриана, имеют, и много. И если вы согласитесь просветить меня на этот счет, буду крайне благодарен…
Но она снова покачала головой. Тяжелый вздох сорвался с губ Колтона.
– Я больше не стану допытываться, Адриана. Если ваши родители знают причину, возможно, не откажутся рассказать мне.
– Пожалуйста, Колтон, не волнуйте их, – попросила Адриана, вытирая упорно льющиеся слезы. – Они встревожатся, узнав, что между нами не все гладко. Отвезите меня домой и оставьте наедине с моими горестями. И вообще все это не так важно.
– Напротив, Адриана, – настаивал он. – Для меня это важно. И если мне не по себе, то лишь потому, что вы несчастны. Кроме того, после очередной атаки Роджера я не могу покинуть вас в таком состоянии, не известив обо всем ваших родителей. А вдруг они вообразят, будто я соблазнил вас…
– О, – горько рассмеялась Адриана, – я смогу убедить их, что вы вели себя, как истинный джентльмен, несмотря на то что не можете дождаться, пока истекут три месяца! Беда в том, что с того времени, когда вы уехали из дома в знак протеста против приказа отца, ничто не изменилось. И вы испытываете ко мне не больше теплых чувств, чем тогда.
– Это неправда, Адриана, – возразил Колтон, гадая, как она воспримет его признание в том, что он еженощно просыпается в жару и лихорадке страстного желания.
Адриана деликатно высморкалась в платочек и срывающимся голосом добавила:
– Мне не нравится постоянная необходимость притворяться, Колтон, и, думаю, будет лучше, если я освобожу вас от всех обязательств. Начиная с этой ночи вы вольны идти своей дорогой. Я так больше не могу. И не хочу. Это ранит мне сердце!
– Вы сами не знаете, что говорите, – запротестовал Колтон, кладя руку ей на плечо. – Завтра все покажется другим, любимая.
– Не покажется! Я буду чувствовать то же, что и сейчас! – вскричала она, отбрасывая его руку. – И… пожалуйста, не называйте меня любимой! Я не была ею и никогда не буду.
