Любовь или опека (СИ) - "Diana Panamis"

— Вы не выслушали меня! — донесся откуда-то сзади знакомый голос. Шеридан сильнее схватилась за руку Томаса, чтобы не упасть. Сердце выпрыгивало из груди.

— Пожалуйста, Томас, — проговорила она дрожащим голосом, — скажи, что это не он.

Томас оглянулся, из расступившейся толпы к ним приближался герцог Ровендейл. — Это Его Светлость герцог Ровендейл, — шепнул он ей на ухо.

Шеридан пыталась унять дрожь в коленках и бешеное сердце, она приложила руку к животу, моля о помощи. Затем призвала на помощь всю свою силу «смешала» её с болью предательства и медленно повернулась, с невозмутимым видом и гордо поднятой головой, предстала во всей красе, перед отцом своего будущего ребенка.

Викториан шагал навстречу к ней, не сводя влюбленных глаз с этой прекрасной и сильной женщины. «Она носит моего ребёнка, Господи я буду отцом!» чувство радости, переполнявшее его, было сродни эйфории.

— Я прошу вас госпожа, выслушайте ещё и меня, — он остановился напротив.

— У меня нет больше времени! — громко без тени волнения ответила Шеридан, несмотря на хаос в душе.

— Шеридан прошу, выслушай меня, — молил он.

— Я вам сказала, мне некогда! — она хотела одного, скрыться, спрятаться и не видеть, ни слышать его.

— То, что вы видели в моем доме в тот день, — Шеридан хмыкнула, Викториан продолжил, — это было не что иное, как месть брошенной любовницы. Эвелина приходила ко мне в тот…

— Хватит! — остановила она его, — мне не интересно. Убирайтесь! — она повернулась к повозке. Живот опять пронзила боль, Шеридан зажмурилась, — Помоги мне Томас, она почувствовала как нечто теплое выливается из неё, Шеридан с ужасом посмотрела на землю, — О Боже нет…! И снова боль, — разрывающая, невыносимая боль, обнимая живот, она согнулась.

— Шеридан милая! — Викториан подхватил её.

— У-бирай-ся, — сквозь боль произнесла она.

— Как скажешь родная. Я уйду, но сначала позволь мне помочь тебе.

— Ааа! — Шеридан схватилась за его рубашку.

— Быстро отправляйтесь за доктором, мы отвезем госпожу домой, — прокричал Томас. Толпа засуетилась, кто-то запрыгнул на коня, на котором приехал герцог и умчался.

Викториан держал и успокаивал Шеридан, всё время, твердя что всё будет хорошо.

— Почему в таком положении, она сама этим занималась!? — прокричал он, спрашивая управляющего.

— Это моя вина, ваша светлость, — Томас гнал повозку, — я не смог её отговорить остаться дома.

Шеридан стонала от боли, в глазах потемнело, — Шери! — Викториан хлопал её по щекам, — слушай мой голос, не теряй сознание! Мы почти приехали, милая потерпи немного. Испарина выступила у неё на лице, Викториан промокнул платком.

К дому они подъехали вместе с доктором, тот быстро раздавал команды слугам кому что делать. Викториан нес стонущую Шеридан на руках, — Несите её наверх! — скомандовал Одли, — И вы здесь? — удивился он герцогу.

— Нет времени объяснять, — он понёс Шеридан в её комнату. Доктор кивнул, следуя за ним. Викториан уложил девушку на постель, она извивалась, корчась от боли. Все вокруг суетились, Лидия примчалась, принесла таз с водой, кто-то ещё нес полотенца.

— Мне нужна горячая вода! — Среди всего хаоса доносилось до ушей Викториана, но он видел лишь её, любовь всей его жизни.

Он опустился на колени возле кровати, одной рукой взял Шеридан за руку, другой гладил её волосы. — Держись милая, ты сильная, ты сможешь, — шептал он. На долю секунды Шеридан затихла, открыла глаза затуманенные ужасом, смешанным с болью, которая опять нарастала, дыхание снова участилось, — Ноэль! — прокричала она, схватив Викториана за руку, — Назови моего сына, Ноэль! — и вновь волна боли охватила ее, погружая в этот безумный мир страданий.

— Вам необходимо уйти! — кричал доктор Викториану, — Лидия помоги мне!

Шеридан ещё больше кричала от боли, Викториан поднялся, невыносимо смотреть на всё это, зная что ничем не можешь помочь.

— Я сказал, покиньте комнату! — кричал Одли, обращаясь к герцогу.

— Нет, я должен быть рядом! — очередной крик Шеридан режет сердце.

— Если вы сейчас грохнетесь с сердечным приступом, кого прикажете мне спасать!?

Викториан вышел, дверь закрылась, но крики Шеридан всё ещё доносились до ушей.

Дворецкий Джозеф, читая молитвы, ходил внизу у лестницы взад вперёд.

— Как Мисс Шеридан? — спросил обеспокоенно Томас, когда Викториан спустился, хотя и так всё слышно. Герцог молча проследовал в библиотеку. Налил два стакана виски, один протянул Томасу, затем открыл дверь, подпёр её креслом, чтобы можно было наблюдать за лестницей.

Время тянулось медленно, крики то затихали, то опять сводили с ума от беспомощности. Сидеть на месте Викториан не мог, он бродил из угла в угол, лишь время от времени поглядывая в сторону лестницы, моля Всевышнего о помощи.

Наконец, в котором часу не известно, крик Шеридан сменился плачем младенца, Викториан замер переглянулся с Джозефом и устремился туда.

— Поздравляю! У вас сын, — похлопал Одли Викториана по плечу. Рядом Лидия держала «комок одеяла», который передала Викториану, аккуратно помогая правильно взять ребёнка. Безграничное счастье овладело им, — У меня сын! — улыбаясь, произнёс он, наклонился и легонько коснулся кончиком своего носа, его малюсенького носика.

— Госпожа всегда говорила, что у неё под сердцем сын. — Шмыгая носом, сказала Лидия.

— Как Шеридан, она спит? — спросил герцог глядя на сына.

— Да ваша светлость, — со слезами на глазах произнесла служанка, — Только думаю, госпожа больше не проснется.

— О чём ты говоришь женщина?! — понимая по выражению её лица, что всё кончено. — Ты врёшь! — он отдал ей ребенка.

Ворвавшись в комнату Викториан остановился, Одли поправлял одеяло, укрывая Шеридан.

«Она дышит» вздохнул с облегчением он, «Она всего лишь спит, ну конечно, столько выстрадав, ей необходимо отдохнуть», рассуждал Викториан.

Заметив герцога, Одли Джереми замотал головой, — Я думаю, нужно готовиться к худшему. Слишком большая потеря крови, — утешая, он похлопал Викториана по плечу и ушёл, оставив их одних.

«Я думаю нужно готовиться к худшему. Думаю госпожа больше не проснется». Эти фразы врезались ему в мозг, он гнал их что есть сил, но они кружили как воронье, убивая в нем всё живое. Викториан медленно подошёл к ней, к той, что являлась смыслом его жизни, легонько коснулся щёки, «кожа такая нежная. Но слишком холодная!».

— Нет, Шеридан нет! — закричал он. Коснулся руки девушки, она как лёд. — Я не дам тебе умереть, ты слышишь меня!? — на его крик сбежались все. Викториан растирал ледяные руки Шеридан, сначала одну, потом другую, — ты слышишь меня Шеридан, — взывал он к ней. — Словно обезумевший растирая ноги девушки, — Я тебя никуда не отпущу! — в стороне рыдала Лидия.

Укрыв ноги одеялом, Викториан вновь принялся массировать и растирать руки Шеридан.

— Помоги мне, — Одли держал в руках чашку, — приподними её, — Викториан послушно выполнял все распоряжения доктора. Тот дал Шеридан несколько ложек какого-то зелья, — Я не сторонник такой медицины, но это всё что я могу, в данный момент. Доктор покинул комнату, забрав с собой плачущую Лидию.

Сердце рвалось на части, он готов перенести любую боль, что бы ни уготовила ему судьба, но только не это! Грозный, властный, уверенный в себе и во всём что делал, сердцеед и повеса Викториан Ронвелл герцог Ровендейл, не сдерживая слез, рыдал у постели той, что являлась смыслом его жизни, Шеридан Мелиорас.

«Холодно, почему так холодно? Шеридан шла по коридору, на стенах висят портреты незнакомых ей людей и чем дальше она идёт, тем холоднее становится.

— Папа? — она увидела на стене портрет отца, — Я почти не помню твоего лица, — шептала она глядя на родное лицо.

Руки и ноги леденеют, нужно двигаться дальше, найти выход к теплу. — Где я? — спросила она пустоту. Впереди Шеридан увидела портрет бабушки, огляделась по сторонам, — Я почти не чувствую ног, как же холодно. Её внимание привлек ещё один портрет, на нём изображена женщина, но лица не видно, всё слишком размыто, видны лишь общие очертания. Но почему её интересует эта картина? Чем дольше Шеридан всматривалась, тем чётче становился рисунок.