Любовь или опека (СИ) - "Diana Panamis"

— Нет, нет — он выставил руки вперёд, — но обычного как дела, не помешало бы.

Викториан держался всё так же молчаливо, потягивая виски.

— Ладно, — Сэмюэль поднялся, — раз уж ты так рад встрече старого друга, может, наведаемся в клуб или ещё куда? Соскучился я по здешним красоткам.

Викториан медленно поднялся, — Убирайся, пока я не прибил тебя!

— Да ладно тебе, — он улыбнулся, — вспомним старые времена.

Герцог схватил того и отшвырнул к двери, Сэмюэль ударился о стену.

— Ну, наконец-то. Если честно, я думал, что ты набросишься с кулаками, как только увидишь меня, на пороге своего кабинета. — Он поправил пиджак, — вы что сговорились сегодня? Сначала твой дворецкий, а теперь ты, пиджак совсем новый.

— Убирайся! — прорычал Викториан.

— Сначала я подумал, почему ты не пришёл ко мне тогда. Мы же друзья и ты мог всё спросить у меня лично, — он подошёл и налил себе ещё виски, не обращая на Викториана никакого внимания. — Но потом, — он повернулся, поднял стакан, призывая к тосту, сделал несколько глотков и продолжил, — когда я перечитал письмо Мисс Мелиорас, — Викториан заметно напрягся, — то понял, что когда оно было написано, меня уже не было в Англии. И моя вина лишь в том, что я не удосужился повидаться с тобой до своего отъезда. — Он протянул сложенный лист бумаги, — Читай! — приказал он, — и прошу заметить я уехал на три дня раньше.

Викториан раздражённо взял лист и развернул его, — Что за бред ты несё… — не договорил он, увидев знакомый почерк. «Дорогой друг…» Викториан посмотрел на друга.

— Читай, — кивнул Сэмюэль. — Герцог снова опустил глаза.

«Дорогой мой друг. Я знаю, что сейчас вы в полном недоумении. И прошу вас, простите меня, за то, что втянула вас, в эту историю. Но, поверьте мне, поступить иначе я не могла. Я искренне надеюсь, что не стала камнем преткновения в вашей дружбе с его светлостью. Молю простите меня, если сможете. Искренне ваш друг»,

— Шеридан Мелиорас, — дочитал он вслух. — Что это? — в недоумении спросил он Сэмюэля.

— Это письмо, — спокойно сказал тот.

— Какое ещё письмо, откуда?

— Которое, сегодня мне вручила графиня Хоксуорт. И ещё, дорогой мой друг, советую тебе сесть, учитывая что я собираюсь тебе сказать. — Он подал Викториану бутылку, — на, плесни немного себе. Господи, ничего без меня не можете сделать. Я — то наивно предполагал, что вы давно женаты, а вы натворили чёрт знает чего. Стоило мне только уехать.

***

Остров Святого Тимофея.

— Хорошо Томас, я разберусь с этим, — Шеридан откусила кусок пирога и запила чаем. — Заодно посмотрим, как подлатали крышу в хижине дядюшки Эндрю.

— Что? — управляющий переглянулся с дворецким, — Нет госпожа, я справлюсь со всем сам, — затем добавил, — вы отдыхайте.

— Я не устала, — спокойно произнесла Шеридан, — А все твои доводы, бесполезны, — она посмотрела на него, — Но думаю, это ты уже и сам понял.

— Но госпожа, — пытался уговорить он, — будет лучше, если вы останетесь дома.

— О Боже Томас! Иногда ты напоминаешь мне Лидию, обычно это она причитает, что всё плохо, плохо, плохо.

Как по волшебству Лидия запричитала, жалуясь, что она тут и вовсе не при чем, а её сделали виноватой. Шеридан многозначительно на него посмотрела, — Ну я же говорила.

— Но… — начал тот и умолк, когда брови хозяйки поползли вверх.

— Вот и хорошо, я же не поеду верхом, а на телеге, медленно и аккуратно. — Она с трудом поднялась с места, Томас хотел помочь, но Шеридан остановила его жестом. — Не нужно, Я всего лишь беременна, а не больна.

Шеридан пошла в кабинет, верный управляющий последовал за ней, да и дворецкий не отставал.

Когда восемь месяцев назад она неожиданно вернулась из Англии, то объяснила всё тем, что так допекла их своим ужасным характером, что герцог сам лично посадил её на корабль. Никто и не допытывался истиной причины, слишком рады появлению хозяйки. Но когда округлившийся живот скрыть было невозможно, стало ясно, что всё слишком сложно и запутано. И неизменно продолжали молчать, понимая, что это слишком неприятная тема для их хозяйки.

Шеридан была несказанно рада и благодарна им за это. Она и сама не сразу поняла, в каком интересном положении оказалась, поначалу виня морскую качку в плохом самочувствии. А потом когда, на твердой земле состояние не улучшилось, она сложила дважды два. И как оказалось это всё не от нервов. Первые дни осознания и привыкания к своему положению были тяжелы. Хотелось кричать, плакать, а временами врезать кому-нибудь, чтобы снять напряжение. Постепенно она привыкла и даже стала замечать, что беседуя с собственным животом, представляет лицо будущего ребенка. Так и прошли эти восемь месяцев, осталось ещё недели три и она сможет наконец-то взять его на руки. Своего сына. О том, что это будет сын, Шеридан не сомневалась, она просто знала это и всё. Об отце ребёнка старалась не думать, слишком болезненно. Никто и не догадывался, что по ночам она просыпалась в слезах, неизменно видя один и тот же сон, предательство Викториана.

— Повозка готова, — сообщил Томас.

Шеридан подписала последний документ. — Отлично, я всё — она поднялась, острая боль пронзила её. — Ой! — она схватилась за стол.

— Госпожа что с вами!? — Томас в мгновение оказался рядом.

— Ничего, всё хорошо, — Шеридан погладила живот, — потерпи сынок, ещё рано. — Вдохнув воздух полной грудью и медленно выдохнув, несколько раз, она убедилась что все в порядке. Где-то под ребрами зашевелился ребенок, она приложила руку в том месте. — Я готова, можем идти.

— Вы уверены? — обеспокоенно спрашивал Томас по дороге к повозке.

— Да, да, да — ответила Шеридан, — не надоедай лучше помоги мне взобраться в неё.

Минут через пять он медленно выехал на проселочную дорогу. В первую очередь Шеридан посетила жителей деревни, осмотрела дом Эндрю Пи, внимательно выслушала пожелания крестьян, взяла на заметку что ещё необходимо сделать. В общем, провела там не около часа, как планировалось, а целых три часа. А впереди ещё встреча с рабочими, но жаловаться на усталость она точно не будет. Иначе в следующий раз Томас точно оставит её дома. Хотя, возможно сейчас она сильно бы не сопротивлялась.

Томас в свою очередь, большой молодец, всегда поддерживал её, повозку вел очень аккуратно, что занимало гораздо больше времени, чем обычно. К тому времени как они подъехали, толпа рабочих уже не только собралась, но и судя по болтовне собравшихся, им уже порядком надоело стоять в ожидании их.

— Может, вы поговорите с ними от сюда? — тихонько предложил Томас, видя усталость, которую она так тщательно скрывала.

— Нет Томас, помоги мне спуститься.

Рабочие обступили Шеридан, каждый норовил высказаться, кто-то благодарил за помощь и за возможность работать, кто-то наоборот выказывал недовольство. Были и такие, кто вносил свежие идеи, как можно улучшить и организовать работу, что приведет к лучшему результату. Пару идей ей даже приглянулись, «Возможно, из этого что и получится, непременно нужно всё просчитать», рассуждала Шеридан с ноющей спиной, стоя в толпе своих рабочих.

На этот раз, он точно знал дорогу вне всяких сомнений. Он бы нашёл её даже с закрытыми глазами, всего лишь чувствуя сердцем. «Какой же я был дурак», в очередной раз винил себя Викториан, что не остановил её тогда не узнав всей правды. А у него было достаточно времени для самобичевания, целая долгая дорога на остров.

— Хорошо, — громко говорила Шеридан, — я всё осмотрела и выслушала каждого из вас, думаю следующее собрание проведем на территории поместья, после того как мы с управляющим всё обдумаем и примем решение. И помните от нашей с вами сплочённости, зависит наше будущее! — рабочие благодарно аплодировали Шеридан.

— Поехали скорее домой, — проговорила она шёпотом Томасу, когда они шли к повозке.

— А я вам говорил, что это утомительно, в вашем положении, — сказал тот.

— Ой, не начинай, — буркнула она в ответ.