Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы»
Множество «красных мундиров» преодолевало крутой склон холма, совершая какой-то сложный маневр, а голландские драгуны, наводнив равнину, плотными рядами двигались к Фонтенуа.
Казалось, французских войск здесь было немного, да к тому же они были рассредоточены в разных местах. Флориса это обеспокоило. Он заметил вдалеке эскадроны легкой кавалерии, полки пехотинцев в черных и фиолетовых мундирах. Солдаты элитного полка Дома Людовика XV шли по полю в открытую. Первая рота в голубых с серебряными галунами мундирах двигалась впереди. Барабанщик гордо бил в барабан. Флорис знал, что в этой роте служили шотландцы. И вот сейчас они будут драться со своими братьями. Ведь англичан и шотландцев связывают родственные узы!
На ветру трепетали знамена и хоругви. Враги были еще далеко друг от друга и не вступили в рукопашный бой. Повсюду гремели выстрелы. Кое-где мелькали повозки маркитанток, которые спешили напоить сражающихся.
— Господи помилуй! А где же большая часть французской армии? Неужели у нас так мало сил? — прошептал почти себе под нос Флорис.
— Батареи спрятаны там, в лесу Барри. Они пока что не стреляют. Вон у той деревушки возведены специальные укрепления. Их, правда, не видно… Англичане словно бараны идут прямо на бойню… Они будут вынуждены перейти в атаку вон там, в центре Фонтенуа. Французы сначала для виду отступят, а затем сомкнутся у них за спиной, как смыкаются клешни краба! И это я… я послала их туда! — тихо сказала Батистина прерывающимся голосом.
Она не могла отвести глаз от двигавшихся под покровом леса «красных мундиров». Ей хотелось заорать во все горло: «Не ходите вперед! Назад! Отступайте!» Из-за рвавшихся из груди рыданий она не могла говорить и подняла на Флориса полные слез глаза. Юноша еще крепче прижал ее к себе. Казалось, он понимал, какие чувства владеют девушкой.
— О, Флорис, мне не нравится война! Совсем не нравится! — всхлипывала Батистина, уронив голову на плечо Флориса. Он скривился от боли, но тотчас же улыбнулся, увидев перед собой очаровательное, залитое слезами личико и белые обнаженные плечи.
Сражение вдруг отступило на второй план… Батистина тоже ничего уже больше не слышала, кроме глухих ударов сердца в груди Флориса. Ее собственное сердечко билось неровно, то и дело замирая.
«Но ведь я его ненавижу…» — с недоумением подумала Батистина. У нее опять закружилась голова… Глаза, зеленые глаза Флориса, пристально смотрели на нее. Она опустила ресницы, смежила веки, будучи не в силах вынести изумрудного блеска этих глаз. Внезапно Флорис жадно, с каким-то отчаянием припал к ее губам. Батистина хотела оказать сопротивление, бежать, вырваться из железных объятий… Инстинктивно она ощущала опасность, что-то ужасное и прекрасное одновременно, но не могла двинуться с места, буквально парализованная тем огромным ощущением счастья, что дарили ей губы Флориса. Ни Жеодар, ни король, ни Эрнодан не целовали ее с такой дикой страстью. Она чувствовала, что умирает от восторга…
Грохот барабанов в непосредственной близости от колокольни заставил их, наконец, оторваться друг от друга.
— Быстрее! — воскликнул Флорис, увлекая за собой Батистину. Они почти кубарем скатились с лестницы.
— Ну что? Что происходит, брат? — с тревогой спросил Адриан.
— Мы очень важные персоны: англичане прислали целый полк, чтобы захватить нас! — издевательски захохотал Флорис.
— Целый полк, барин! — радостно, даже восхищенно воскликнул Федор.
— Напрасно радуешься, приятель, там по крайней мере пять сотен драгун, а за ними еще пехотинцы! — спокойно сказал Флорис, споткнувшись о тело одного из англичан.
Адриан посмотрел на своих спутников.
— Хм… Четверо против пятисот… Не знаю, сможем ли мы выстоять! — протянул граф де Вильнев.
Флорис торопливо стянул с трупа мундир и протянул его Батистине.
— Держи, Батистина! Надевай!
— О, нет! Это так отвратительно! — запротестовала девушка, отталкивая от себя красные тряпки.
Флорис крепче сжал ее запястье:
— Если мы окружены и находимся в настоящей мышеловке, то это, быть может, для тебя единственный способ вырваться отсюда. Ты должна во что бы то ни стало попытаться добраться до наших войск! — приказал Флорис.
— Но… мне же ничто не грозит, — возразила Батистина. — Напротив, это вам четверым…
— Да замолчи же ты! Прекрати болтать и говорить глупости! Слушай и делай, что тебе говорят! Ты рискуешь больше всех! Ну как же ты не понимаешь?.. Когда Камберленд поймет, что ты солгала, он так разозлится, что подумать страшно! Да я гроша ломаного не дам за твою шкуру, если ты попадешь к нему в руки!
Батистина открыла было рот, собираясь возразить, но подумала-подумала и направилась к алтарю, чтобы переодеться.
— Осторожно! Пригнись! — взревел Адриан. Пули просвистели прямо над головой Батистины. Она только пожала плечами.
Честное слово, мужчины так глупы и злы! А война ужасна! Невыносима! Правда, правда!
Жорж-Альбер отчаянно жестикулировал, давая знать, что хочет показать ей кое-что интересное. Он указывал своей волосатой лапой на какую-то надпись на стене и плиту под ней. Но Батистина даже не повернула в его сторону голову. Она сняла свои пышные нижние юбки и натянула штаны, снятые с убитого англичанина. Они ей были велики. Она попыталась их подвернуть и в эту минуту вспомнила про обжигающий поцелуй Флориса. Батистина улыбнулась. Отсутствие логики было весьма свойственно нашей героине.
«Флорис… Флорис… Люблю я его или ненавижу?» — спрашивала она себя.
Внезапно глаза ее округлились от удивления. Жорж-Альбер продолжал приплясывать и вопить, указывая на черную дыру в стене.
— Сюда! Скорее сюда! Жорж-Альбер нашел потайной ход! — закричала Батистина.
Английские драгуны были уже на паперти. Федор и Флорис навели пушку. От выстрела часовня заходила ходуном. Адриан и Ли Кан бросились к Батистине. Жорж-Альбер гордо колотил себя в грудь и указывал на ржавое кольцо, при помощи которого он отодвинул тяжелую плиту и обнаружил за ней темную лестницу, уводившую в неизвестность.
— Ли Кан проскользнет под священной горой, как благословенная черепаха! — предложил свои услуги китаец.
— Ступай! Но скорее уж будь настоящей борзой, приятель! Время не ждет! — посоветовал ему Адриан, а сам под градом пуль устремился на подмогу Федору и Флорису, беспрестанно стрелявшим из пушек. Англичане всякий раз отступали назад, но только для того, чтобы опять пойти на приступ и отвоевать еще несколько пядей территории. В дырах, образовавшихся на месте разбитых витражей, то и дело появлялись головы врагов. Батистина, придя в сильнейшее возбуждение от запаха пороха и крови, схватила мушкет и стала стрелять. Несколько англичан свалились замертво на каменные плиты.
