Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы»
— Если ты сделаешь отсюда хотя бы шаг, я опять тебя свяжу! — пригрозил он.
— Хорошо, хорошо, Флорис! Я повинуюсь… — услышала она, к своему удивлению, собственный ответ. Сердце в ее груди бешено билось. Флорис с изумлением воззрился на Батистину, но враги не ждали, и он тотчас же бросился на помощь друзьям.
Федор подтащил пушку к главному входу, а Ли Кан — к задней двери, забаррикадированной исповедальней.
Батистина рискнула выглянуть из-за алтаря.
— О, Жорж-Альбер! Как бы я хотела быть мужчиной! — прошептала Батистина, глядя, как Флорис зажигает огонь, стремясь держаться подальше от пороха, который она так неосторожно просыпала на пол. Сейчас он походил на бога войны: его лицо почернело от гари, зеленые глаза метали молнии, а черные кудри создавали таинственно-прекрасный ореол вокруг головы. Ярко-красный мундир распахнулся и оставлял обнаженной его мускулистую грудь. Батистина почувствовала, что у нее в голове начинают бродить какие-то странные, бессвязные мысли. Все перепуталось и смешалось…
— Огонь! — скомандовал Адриан.
Дверь под ударами тарана затрещала, поддалась, створки распахнулись. Английские солдаты толпой ввалились в часовню. Флорис поднес к замку пушки пучок горящей соломы. Грохнул выстрел. Послышались предсмертные крики. Первая порция картечи вылетела из пушки и выкосила ряды «красных мундиров».
Король Людовик XV, устроивший наблюдательный пункт на небольшом холме, взял в руки подзорную трубу. Над часовней курился белый дым. Король взглянул на часы. Было пять часов утра.
— Думаю, что сражение при Фонтенуа уже началось, господин маршал!
— Да, сир, и оно уже выиграно! — сказал маршал и указал рукой на офицеров-артиллеристов.
Светало. Сначала выстрелила одна французская пушка, потом другая, потом — третья… Затем грянул залп всех батарей… Под покровом леса подходили пехотные полки. В ответ захохотали пушки англичан и их союзников.
— Всегда вместе, брат! — прошептали друг другу Флорис и Адриан, быстро переглядываясь, как всегда в минуту опасности.
Федор, как Гефест, раздувающий огонь, и Ли Кан, похожий на своего излюбленного героя Пан Ку, обладающего множеством достоинств, прочищали жерла пушек. Флорис и Адриан одновременно поднесли запалы к пушкам, ибо англичане решили атаковать осажденных с тыла, через заднюю дверь.
После множества неудачных попыток проникнуть в часовню, унесших жизни многих англичан, Бамбертон, наконец, отказался на какое-то время от идеи взять крепость штурмом. Он перегруппировал людей и велел им плотным кольцом окружить часовню, превратив ее в мышеловку и ожидая подкреплений.
Батистина, укрывавшаяся в алтаре, неожиданно издала жуткий вопль. Флорис, словно дикий зверь, в один прыжок оказался около алтаря. Кто-то из «красных мундиров», более хитрый и ловкий, чем другие, сумел взобраться на крышу придела и проникнуть внутрь через разбитый витраж. Он схватил Батистину и теперь пытался вытащить ее наружу, используя одновременно в качестве прикрытия. Он дважды выстрелил из пистолета, спрятанного под широким рукавом платья девушки.
Флорис почувствовал ожог на плече, но не обратил на это внимания и бросился на англичанина. Противник, отягощенный драгоценным грузом, не успел вовремя перезарядить оружие. Флорис схватил его за горло и ударил так, что голова бедняги стукнулась об алтарь. Во все стороны полетели брызги крови. На помощь Флорису поспешили Федор и Ли Кан, но дело уже было сделано: бесчувственное тело распростерлось на полу.
— Пальцы Майского Цветка столь же ловки, как когти грациозного леопарда, — блаженно заулыбался Ли Кан. Возможно, несчастный англичанин и не согласился бы с мнением китайца, но его уже никто ни о чем не спрашивал. Федор восхищенно покачал головой и зацокал языком: его любимый «маленький барин» всегда был хорошим учеником, быть может, даже лучшим из всех.
— Ты ранен, Флорис, — сказала Батистина, отрывая кусок от нижней юбки.
— Спасибо, друзья! Возвращайтесь на свои места! — промолвил юноша, сбрасывая красный мундир. Он остался в одной рубашке и повернулся к Батистине боком, подставив раненую руку.
«Похоже, дела-то у них идут на лад! Да здравствует война!» — подумал Федор.
Батистина закатала рукав рубашки Флориса до самого плеча.
— Тебе очень больно? — прошептала она, вытирая кровь и не смея поднять глаза.
Снова послышались выстрелы.
— Ты попал в него, барин! — воскликнул Федор, обращаясь к Адриану.
— Все идет отлично! А как ты, Флорис? — спросил молодой граф де Вильнев.
— Хорошо! — отозвался Флорис.
— Ты мне не ответил, очень ли тебе больно… — пролепетала Батистина, накладывая повязку.
— Да нет, я не чувствую боли, когда твои ручки касаются моего тела! — прошептал Флорис, приподнимая здоровой рукой голову девушки и заглядывая ей в глаза. Они оба едва не утонули, он — в голубых озерах, она — в зеленых. Какая-то новая неизведанная нежность зародилась в их сердцах.
Вдалеке затрещали барабаны.
— Идем! Следуй за мной! — сказал Флорис и взял Батистину за руку. Они прошли, согнувшись в три погибели, мимо Адриана и Федора к лестнице. Флорис не напрасно принял меры предосторожности: в часовню то и дело залетали пули и рикошетом отскакивали от стен.
— Мы поднимемся наверх и посмотрим, что происходит снаружи, — тихо сказал друзьям Флорис.
— Поторопитесь. Они опять собираются атаковать, — коротко ответил Адриан, не выказывая особого удивления при виде столь явного примирения Флориса и Батистины.
Молодые люди осторожно поднялись по лестнице. Раненый англичанин был без сознания. Из предосторожности, на всякий случай, Флорис взял у него оружие и подошел к краю площадки колокольни. Он держал Батистину за плечо, прикрывая ее своим телом. Раненая рука уже начала побаливать, но он не обращал на это внимания. Растрепанные волосы Батистины развевались на ветру и лезли ему в лицо.
Вид, открывшийся взорам молодых людей, вызвал у них вздох изумления. Дым от выстрелов двух противостоящих лагерей смешался с утренним туманом и закрыл горизонт. Воздух дрожал от орудийных залпов, тут и там появлялись новые черные и белые облака дыма, в зависимости от сорта пороха, который употребляли артиллеристы.
— Флорис, в какой стороне находится лес Барри? — спросила Батистина.
— Вон там, справа! — указал Флорис.
Множество «красных мундиров» преодолевало крутой склон холма, совершая какой-то сложный маневр, а голландские драгуны, наводнив равнину, плотными рядами двигались к Фонтенуа.
Казалось, французских войск здесь было немного, да к тому же они были рассредоточены в разных местах. Флориса это обеспокоило. Он заметил вдалеке эскадроны легкой кавалерии, полки пехотинцев в черных и фиолетовых мундирах. Солдаты элитного полка Дома Людовика XV шли по полю в открытую. Первая рота в голубых с серебряными галунами мундирах двигалась впереди. Барабанщик гордо бил в барабан. Флорис знал, что в этой роте служили шотландцы. И вот сейчас они будут драться со своими братьями. Ведь англичан и шотландцев связывают родственные узы!
