Кристи Келли - В вихре страсти
— Спасибо, что привез меня домой.
— Не разговаривай, Виктория. Скоро приедет доктор, он извлечет пулю.
— Пожалуйста, не уходи, — прошептала она. — Мне страшно.
— Я не уйду. Обещаю.
Она кивнула, по ее щекам вновь потекли слезы.
— Я говорила леди Фарли, что приносить в дом остролист до Рождества — плохая примета.
— Что?
Она только молча плакала.
Энтони наклонился и поцелуями осушил ее слезы.
— Прости меня. Это я во всем виноват.
— О Боже! — раздался голос его матери. — Что с ней?
— В нее стреляли.
— Кто?
Энтони покачал головой:
— Леди Фарли. Это долгая история.
— Я предупреждала тебя, чтобы ты оставил ее в покое.
Мать села на край кровати и ласково убрала золотистые пряди со лба Виктории. Энтони помнил это движение со времен своего детства.
В спальню вошла служанка и тихо ахнула:
— Леди Уайтли!
— Мэгги, принеси холодную чистую воду. Если нужен лед, пойди в соседний дом и скажи, что тебя прислала я.
Виктория пришла в себя.
— Леди Уайтли?
— Да, дорогая. Все будет хорошо. Скоро приедет хирург. А ты просто помни, что должна жить. Ради детей, ради друзей… Ради Энтони.
На ресницах Виктории вновь заблестели слезы.
— Он ненавидит меня, — жалобно сказала она, словно не замечая его присутствия. — Он… Он думает, что Бронуин — наша с ним дочь.
— Успокойся, я уже все ему объяснила.
В спальне появилась запыхавшаяся Мэгги.
— Приехал доктор, мэм.
В дверях появился человек весьма решительного вида и с порога отдал зычный приказ:
— Всем отойти от постели. Я доктор Майкле. Пока врач осматривал рану, Виктория стонала и вскрикивала. Энтони стоял рядом и нечеловеческим усилием воли сдерживал себя, чтобы не оттолкнуть доктора и не прогнать его прочь.
— Пуля засела глубокого, к счастью, в мышце. Кость не задета. — Майкле обернулся: — Леди Уайтли, мне потребуется ваша помощь. Остальным лучше покинуть помещение.
— Я никуда не уйду, — заявил Энтони.
— Может быть, ты позволишь доктору работать спокойно и не станешь пронзать его взглядом при каждом ее стоне? — мягко предложила мать.
— Я не уйду. Я обещал ей. Леди Уайтли кивнула:
— Мистер Майкле, пусть лорд Сомертон останется здесь. Разложив инструменты, доктор принялся обрабатывать рану.
— Хорошо. Мое дело предупредить.
— Держись, Виктория, — пробормотал Энтони и с ужасом понял всю бессмысленность своих слов, когда Виктория вцепилась в его руку и застонала.
— Не волнуйтесь, милорд, обычно дамы лишаются чувств в самом начале операции.
— Как прикажете это понимать? Как утешение?
— Молодой человек, нечего сидеть просто так. Лучше подержите ее, — распорядился мистер Майкле. — Она не должна шевелиться, когда я буду извлекать пулю.
Энтони положил руки на грудь и плечо Виктории. Доктор достал из саквояжа инструмент, похожий на длинный пинцет. Энтони отвел глаза, не в силах наблюдать за тем, что будет происходить с его любимой. Он знал по собственному опыту, какая нестерпимая боль сопровождает процедуру извлечения пули.
Как только доктор погрузил инструмент в рану, Виктория пронзительно закричала и попыталась дернуться. Энтони удержал ее.
— Смотри на меня, Виктория, — тихо попросил он. — Просто смотри на меня.
Она подняла глаза, но он сомневался, сможет ли она увидеть его сквозь пелену слез и боли.
— Я люблю тебя, — прошептала она и потеряла сознание.
— Так гораздо лучше, — с удовлетворением заметил мистер Майкле, а секунду спустя вынул пинцет и протянул пулю Энтони.
Энтони хотелось зашвырнуть ее куда-нибудь подальше, но он сдержал эмоции и аккуратно положил окровавленный кусочек свинца на простыню.
Доктор, налив в рану несколько капель виски, наложил швы и повязку.
— Ее еще высекли плетью, — сказал Энтони. Мистер Майкле повернул Викторию на бок и промыл раны на спине.
— Кто так обошелся с ней?
— Уже не важно. Двое убиты, остальных повесят за это и другие преступления.
— Хорошо, — пробурчал доктор и бережно уложил Викторию на подушки. — Теперь займемся вашим ранением.
— Она будет жить? — спросил Энтони, сомневаясь, что услышит честный ответ.
Мистер Майкле, обрабатывая рану Энтони, неопределенно кашлянул:
— Если она доживет до утра, значит, можно рассчитывать на положительный исход. Она потеряла много крови. Главное, чтобы не началось воспаление.
— Чем я могу ей помочь?
Доктор положил руку ему на плечо и покачал головой:
— Молитесь.
Глава 26
Всю ночь Энтони молился, сидя у постели Виктории. Он просил Бога сохранить ей жизнь. Обещал ему стать лучше. Постараться меньше пить. И даже подумать о возвращении в лоно Церкви…
Наступило утро, но Виктория по-прежнему находилась в забытьи. Энтони потрогал ее лоб — лихорадки не было.
Леди Уайтли тихо вошла в комнату и дотронулась до его плеча:
— Как она?
— По-прежнему. Иногда открывает глаза, но, кажется, не узнает ни свой дом, ни меня.
— Но она жива, Энтони.
Он молча кивнул, опасаясь произнести вслух то, о чем думал. Рана может воспалиться в любой момент — сегодня, завтра, через несколько дней. И тогда тонкая нить, связывающая Викторию с жизнью, скорее всего оборвется.
Проклятый декабрь. И — Господи, прости! — проклятые рождественские праздники.
— Тебе нужно отдохнуть. Поспи в моей комнате, там тебя никто не потревожит.
— Нет, я не могу.
В ее глазах блеснули слезы.
— Энтони, ведь ты тоже ранен. И вовсе не застрахован от воспаления. Пожалуйста, поспи хотя бы два-три часа. Обещаю: если что-то изменится, я тебя позову.
Он понимал, что она права, но не сдвинулся с места.
— Я подумаю.
— Прошу тебя, Энтони.
— Я должен быть рядом с ней.
— Лорд Сомертон, — обратилась к нему Мэгги, — моя комната прямо над этой. Вы можете передохнуть там.
— Энтони, отправляйся немедленно. Иначе я пошлю за доктором, чтобы он дал тебе настойку опия.
— Хорошо, но если Виктория придет в себя, разбудите меня.
— Непременно.
С трудом, оторвав взгляд от бледного лица Виктории, Энтони поднялся на ноги. Мэгги проводила его в маленькую комнатку на третьем этаже и ушла.
Он опустился на кровать, но едва успел разуться, как скрипнула дверь. На пороге стояла Бронуин. — Почему вы здесь, лорд Сомертон?
— Мисс Ситон заболела, и я помог ей добраться до дома. — Он сглотнул комок, подкативший к горлу.
— Вы хотите забрать меня отсюда? — Она вошла и остановилась недалеко от кровати.
